Многогранник - Lizzy Pustosh Страница 25

Попрощавшись с мастером и сменив одежду в общей раздевалке, Амос направился в конец Оздоровительного комплекса, где стояли звуконепроницаемые боксы, в коих сейчас должны были закончиться занятия у Рената и Мишель. Постановка театральных представлений была запрещена внутри школы всем, кроме членов лиги Искусств, ибо могла отвлекать других обучающихся от более важных дел, например, зубрежки конспектов по философии и менеджменту, но если не хватало подходящих кандидатов из искуссников, то брали из других лиг тех, кто ходил на пение или на мастерство Искусного перевоплощения. Так Мишель и оказалась в одной группе с Ренатом. Как выявилось позже, им предстояло выступить с мини-представлением на Майском бале, который состоится вот-вот, и оттого вся «труппа» школьных актёров была в волнение, а главный постановщик и организатор всего празднования, Эст-Инджени, вовсе постоянно был раздражен и не устойчив (за последние два месяца подготовок он накричал более чем на тридцать учеников и даже двух преподавателей). Ему все не нравилось, у него все вечно было не так. «Одни инвалидки и шолупня вокруг! Никаких талантов!» – часто восклицал он при малейшем недочёте, однако чаще его раздражало идеальное исполнение присвоенной ученику роли. Следовательно, Эст-Инджени постоянно пытался критиковать Мишель, которая пела и танцевала лучше большинства, пару незнакомых девушке ребят из лиги Искусств, отличавшиеся звонкостью голосов, и, конечно, Рената, который был хоть и крайне хорош по меркам самого Эст-Инджени как в актёрской игре, так и в пении, но порой позволял себе неслыханную наглость – пропустить занятие. Для чего и зачем он это делал – неизвестно, но хорошо понятно, что ему за нарушение дисциплины назначали и уединение в камере, и выговоры, и профилактические работы, которые заключалась в собрании опавших листьев на каменных дорожках у школы. Так и репетировали, что не неделя, то наказание.

К тому моменту, как Амос, тихонько отворив дверь, вошёл в большой, затемнённый бокс, ребята проигрывали последнюю сцену, где Мишель, стоя на конце длинного подиума, заканчивала песню, держась одной рукой за Рената и будто падая вниз, она пела:

И если мир рухнет, ты поймаешь меня.

Последние слова слетели с её губ, музыка продолжила играть, и Ренат мигом притянув к себе Мишель, приобнял ее со спины – на долю секунды их глаза встретились – и резко, но осторожно юноша закружил напарницу над собой – пару секунд девушка порхала, широко расправив руки. Тон песни начал снижаться, и Мишель, точно перинка, стала опускаться плавным движением на пол. Оркестр замер. И Ренат с Мишель замерли в лёгком объятье.

Амос рухнул на стул, почувствовав, что что-то рухнуло в нем.

– Неплохо! – с желанием скрыть одобрение, прокричал Эст-Инджени, встав со своего кресла где-то в середине зала. – Сегодня было не так дурно, но работать будете много! Особенно вы, мисс О'Роуз… Не забывайте тянуть слова, а не глотать! – обратился он к девушке с искорёженным лицом.

– Да, конечно, мистер Эст-Инджени, все будет в наилучшем виде, – с её вечной улыбкой ответила Мишель.

–Амг-гхм… – пытаясь придумать какой-нибудь упрёк, проворчал преподаватель. – Расходимся!

Труппа зашумела, и тут же вылилась из здания.

– Какой же он забавный! – восторгалась Мишель. – Постоянно так смешно говорит, но, думаю, он крайне одинок.

– Пх, нет, он просто заевшийся грабитель наших денег, не более, – усмехнулся в ответ Ренат, и вдруг увидел сидящего у выхода друга. – О, Амос! Ты сегодня рано. Думали придётся заходить за тобой, – юноша усмехнулся, – а ты уже тут – значит, пойдём за Рафом отсюда, так, в принципе, и ближе… Амос, ты слышишь? – Ренат потрепал друга по плечу, но тот резко скинул руку с себя. – Эй, ты чего?

– А? – опомнившись, ответил Амос. – Да я просто плохо себя чувствую, ничего страшного, – пояснил он.

– Может быть, тебе сегодня остаться дома, Амос, – начала было Мишель, – ты выглядишь болезненно, – но юноша быстро встал со стула и отправился к выходу.

– Нет, спасибо, это пройдёт, – крикнул он. – Я уверен, что смогу проводить вас, тем более что нам ещё нужно взломать шифрование… Так что? Пошлите? – ребята вслед за Амосом вышли прочь.

Они хотели уже отправится в школу, в ту часть, где был сейчас Раф, но услышали какой-то странный с взвизгиваниями разговор в кустах около бокса и решили пойти посмотреть, что там происходит. Минув пару шагов и убедившись, что никого более из учеников не осталось вокруг, ребята осторожно раздвинули кусты и увидели меж листвой небольшую поляну, где стоял и что-то пил Эст-Инджени, громко крича на телефон, видно, отвечая недовольному собеседнику.

– Я тебе отдал почти все, что у меня было! Какого черта, – он глотнул из фляжки, – ты просишь ещё!? Я и так принимаю все, что мне дают родители этих доставучих пиявок – где я тебе возьму больше?! Где?! Какого конского хвостика я должен тебе столько! Я вообще могу… – как показалось смутившимся ребятам, Эст-Инджени хотел крикнуть что-то, что имело большой вес, чем у его собеседника, но почему-то он резко замолчал, а из смартфона прозвучало несколько непонятных, но громких угроз. – Да… Д… Да, – отвечал преподаватель с небольшими паузами. – Да, конечно, я вас понял. Обещаю, все будет добыто, только никого не трогайте и никому не звоните. Я найду, постараюсь найти все деньги, что вы просили, но вряд ли у меня столько есть… – он хотел договорить, но в телефоне раздались гудки. – Черт! – преподаватель, заплакав, сел на землю в своём малиновом костюме и успел сделать пару затяжных глотков, пока Амос случайно не наступил на ветку.

Раздался треск, Эст-Инджени быстро вскочил и крикнул своим обычным писклявым голосом, предварительно убрав две слезы из-под глаз: «Живо выходить! Иначе отправитесь под замок на век!» – поняв, что им некуда бежать, да и незачем, ребята зашли внутрь. На лице преподавателя выразился дикий гнев, и точно стало для всех, что сейчас их накажут на несколько десятков недель, но чтобы этого избежать Мишель первая прервала молчание.

– Подождите, мистер Эст-Инджени, мы не должны были так поступать: подслушивать нехорошо, но, как оказалось, мы оказались там, где нужны. Вы же говорили, что у вас проблемы, не так ли? – быстро протараторила Мишель, не давая вставать и слова.

– Вас это не касается, мисс О'Роуз!! – прогремел преподаватель, но девушка вновь перебила его.

– Подождите, не забывайте, что мы богаты, особенно Амос, да Амос? – она быстро повернулась к Эбейссу и заручилась согласием испуганного её действиями друга. – Если вы расскажете, в чем проблема, мы попытаемся все исправить. Если вам нужны деньги,