Я сделаю это для тебя - Салма Кальк Страница 25

При этом улыбка у него была… такая, весьма изумлённая. О да, от разумного Анри никто не ожидал, что он возьмёт в жёны маркизу дю Трамбле, которую, как известно, недолюбливал. Или даже не просто недолюбливал, а терпеть не мог.

— Рада знакомству, — я вежливо кивнула, нужно узнать, какой у Максимилиана титул и как его правильно именовать.

Кажется, мыслей у него было по моему поводу намного больше, чем получилось в итоге слов, но — воспитание есть воспитание, как я понимаю. А Анри дальше продолжал представлять свою нынешнюю свиту.

— Полковник Жак Трюшон, господин Асканио Астальдо Нери из Фаро. И — мой приёмный сын Северин, наш с её высочеством приёмный сын. Госпожа Евдокия — опытнейший целитель и разносторонний маг. Дамы её высочества прибыли с ней.

Вообще вокруг нас собралась толпа — подходили, почтительно кланялись, замирали, слушали. Анри кивал, кому-то скупо улыбался, но я видела — более всех прочих он рад видеть сына.

— А что принцесса Шарлотта? — спросил он.

— Она здесь, — с готовностью откликнулся сын. — И она, и дети.

Дети, значит. А муж где, дочь Анри ведь замужем?

— Я полагаю, нам нужно разместиться в замке и привести себя в подобающий после путешествия вид, — сказал Анри. — Если нас проводят в свободные покои, будет хорошо.

— Восточная башня приготовлена для вас, отец, — поклонился Максимилиан. — Мы не поняли, сколько людей будет с вами, поэтому если нужны ещё покои — мы подготовим тут же. Я немедленно распоряжусь об обеде через час.

— Через два, — покачал головой Анри. — До общего обеда я бы хотел послушать тебя.

— Непременно, я доложу, — кивнул Максимилиан. — И я дам знать в Зелёный замок — де Риньи тоже в ожидании.

— Он в порядке?

— Старого маркиза нет, а его сын отлично отбивается. Поначалу его считали лёгкой добычей — наверное, никогда не воевали с некромантами, — усмехнулся молодой человек. — Потом те, кто остался в живых, почему-то передумали, и больше на замок не нападают.

Рядом тихонько рассмеялся Северин. Ещё бы он не смеялся, наверное, воевать с некромантами надо уметь. Как и вообще с магами. Но если здешние революционеры недолюбливают в том числе и магов, то они, выходит, как-то научились говорить с ними на равных? Потому что сила мага несоизмерима с силой обычного человека, простеца — так говорят маги. Маг может защититься, маг может отреагировать быстрее, точнее и смертоноснее. Или они здесь просто все помешались на свободе, равенстве и братстве и готовы за это умирать? Или же нет, и мы просто ещё чего-то не знаем?

Далее нас с помпой повели внутрь главного здания, и там из большого холла налево, и по винтовой лестнице. Меланья вцепилась в свою юбку, приподняв её на ступеньках, поглядывала по сторонам напряжённо. У Марьюшки же на лице было такое выражение, что сразу понятно — ждала и дождалась. Довольная улыбка, глаза полуприкрыты, шаги изящны и неторопливы. Дуня молча шла за нами с непроницаемым выражением лица.

Мы вышли на третьем этаже, мне было предложено жить там вместе с моими дамами — четыре комнаты, значит. Так, а где будет жить Анри?

Оказалось, ему предложили некие покои на втором этаже. Он усмехнулся и сказал, что никогда не мечтал занять покои своего отца, но уж как вышло. Улыбнулся мне и сказал, что пришлёт за мной. Значит, нужно идти и соответствовать.

Я задрала нос повыше и шагнула за слугой в какую-то комнату. Что, как в музее. Обои шёлковые, кровать со столбиками, портьеры бархатные с кистями. На полу ковёр. Двери куда-то ведут, я посмотрела — гардеробная, умывальная, и ещё две спальни. Одну отдам Дуне, вторую пусть мои девы делят, как хотят.

Я переглянулась с Марьюшкой.

— Мари, как ты думаешь, моё придворное платье сгодится? — смеюсь, сбрасываю плащ.

Это в Поворотнице моё красное платье было образцом красоты и стиля, а здесь, наверное, какая-нибудь военно-революционная мода?

— Разберёмся, госпожа Женевьев! — воодушевилась Марьюшка. — Меланья, не стой столбом, снимай плащ, сейчас обустроимся.

Дверь хлопнула, кто-то вбежал в комнату.

— Госпожа Женевьев, это правда, да? Мари! О господи, Мари! Вы вернулись, счастье-то какое!

Женщина моих лет была одета дорого и добротно, без роскоши. Очень хорошая ткань платья — тёмно-синяя, насыщенного цвета. Молочного оттенка кружево — у горла, на манжетах сорочки и на чепце. Волосы убраны, но видны корни — тёмные и немного седые.

— Аннет, дорогая, ты здесь! Чудесно! — бросилась к ней обниматься Мари.

Ох ты, это же вторая камеристка Женевьев.

— Госпожа Женевьев, — Аннет с торжествующей улыбкой склонилась передо мной, но я подумала — и обняла её. И похоже, это было верно, потому что она расплакалась.

— Говорили, вы там сгинули совсем. Сначала ещё были новости, что вроде вы добрались туда, и живы, а потом — нет, вовсе нет, — говорила она.

— Знаешь, сначала было неплохо, но очень уж холодно, но мы привыкли. А потом они с его высочеством пропали в тамошней горе на год и ещё половину, а потом вернулись, три дня назад вернулись! И его высочество тут же связался с сыном, услышал, что у вас тут безобразие творится, и тут же велел — госпоже Женевьев идти за него замуж, и всем возвращаться, — выдала Мари краткую версию моей жизни в последние месяцы.

Аннет улыбнулась торжествующе.

— Вот! Слава тебе, господи, есть правда в мире! Вы добились, госпожа Женевьев! Вы самая лучшая, иначе и быть не может! Правильно, всё правильно! — и добавила с почтительным поклоном:

— Ваше высочество, не угодно ли вам переоблачиться к обеду?

— Да, Аннет, я буду рада, — кивнула я. — Госпоже Евдокии тоже нужно переодеться, она отменный целитель. И Меланью нам тоже нужно приодеть, она со мной, хорошая девочка-маг.

— Так госпожа Женевьев теперь тоже маг! — сообщила Мари. — Умеет и свет, и воду, и целительство! Она ж чуть не отдала богу душу, как мы приехали-то в ссылку, и если бы не его высочество — то и отдала бы! А потом лежала в беспамятстве, и долго никого не узнавала. А потом оказалось, что она — маг!

Аннет взглянула на меня как-то остро и пристально. Но ничего не сказала.

— Аннет, а ты как? Ты здесь? — спросила я.

— Я замужем за господином Фелисьеном, — сообщила она.

О как. Ближние люди короля и Женевьев поженились.

— А я — за местным большим человеком, — застенчиво улыбнулась Мари. — Видела бы ты, какие шубы нам с госпожой Женевьев он привёз!

— Так, дамы, давайте одеваться, что ли? — сказала я. — Новостями обменяемся в процессе, хорошо?

— Да, госпожа Женевьев! Я сейчас кликну, чтобы согрели воды. Купальня в подвале, туда далеко идти, и там вечно кто-то моется. Принцесса должна совершать омовение у себя!

И дальше я успевала только головой вертеть.

В соседней комнате стояла фарфоровая ванна, её вмиг наполнили, я очень быстро оказалась в ней, следом за мной — Дуня, Меланья, и Мари тоже, и потом они быстро одевались сами и одевали меня. Да, пока в то самое платье, а потом, сказали, добудем. Пока же добыли что-то для Дуни и Меланьи, и на том спасибо. Вообще в столице, конечно, революционеры и их женщины не носят никаких париков, и панталон до подколенок не носят тоже, только длинные штаны, это у них такой отличительный знак. Да-да, санкюлоты, понимаю. Но приличные люди одеваются, как привыкли. И поэтому моё платье с париком как раз в тему и к месту, оказывается.

— И в вашем доме в столице тоже всё сохранилось, он стоит, мне рассказывали, — говорила Аннет. — Заклятье уж больно хорошее. Его не раз хотели разграбить и разрушить, но не смогли.

— Дай бог здоровья господину Орейю, — сказала Мари.

— Да нет его в живых, — отмахнулась Аннет. — И тем более хорошо заклял, что после его смерти всё сохранилось. — Тут сейчас, знаешь ли, магом быть очень опасно, и дворянином, и служить королевской семье и первым вельможам. Поймают — не пожалеют.

— Вы поэтому тут? — спросила Мари.

— И поэтому тоже, — кивнула Аннет.

В дверь застучали.

— Её высочество ожидают у его высочества!

Вот и славно, меня как раз одели, и Меланью, и Мари переоделась. Я оглядела своё воинство и кивнула — пойдёмте, мол.

И мы отправились на второй этаж.

9. Будьте нашим королем

Мы вошли в небольшую комнату, и Анри поднялся навстречу нам из-за стола. Он снова был одет, как принц, и необыкновенно серьёзен, без каких-либо усмешек в усы.

— Я считаю, вам