Будущая вдова генерала? (СИ) - Мартиша Риш Страница 25

— Со мной уже рассчитались. Остальная обувь будет готова чуть позже. Вас не слишком затруднит немного пройтись?

Сделала два шага, по ощущению на ногах кроссовки. Ни каблука нет, и пальчики ни во что не упёрлись.

— Спасибо, великолепно. А машина уже подана?

— Простите?

— На чем я могу поехать в столицу? И я была бы рада, оставить записку супругу. Хотя, все же нет. Обойдется.

Минутная женская слабость. Ночь была восхитительна, невозможна, но слишком уж он темная лошадка, этот мой муж. Спасибо ему за то, что избавил от Веланда и за теплый прием в этих райских кущах, а дальше уж я сама как-нибудь доберусь.

В конверт влезли практически все богатства. С фанеркой только жаль расставаться, придется нести в руке. А впрочем? Одной салфеткой на столе меньше, а у меня в руках образовался чудесный клатч. Или попросту говоря, сумка без ручки. Для клатча все же великоват. Слонов я тоже умудрилась туда впихнуть, надеюсь, бумаги не помнутся. Заложила несколько складок по верху, спрятала поглубже концы ткани. Как отец говорил, люди видят только то, что готовы увидеть. Вот и сейчас в жёстком прямоугольном свертке салфетку никто опознать не сумеет. Рюкзак мне принесли через пару минут. Выудила оттуда самое нужное, взглянула на телефон, странно, связь не берет. С тоской посмотрела на тоненький ноутбук. Поедет со слонами вместе. Рюкзак категорически не подойдёт к моему платью, будет цеплять к себе лишние взгляды. И так велик риск, что таможня не пропустит блондинку вместо кудрявой рыжей девицы. Но уж как есть, устрою скандал, если что. Тайком провела пальчиками по краешку уха. Острое, хоть ты тресни. Как такое возможно? Может, деформировался хрящ? Но от чего? Или же это аллергия на пиццу? Я же ела ее довольно часто. А там содержится всякая гадость, вот и случилось отложение солей в ушах. Бред, конечно полнейший, но я все равно не знаю, во что ещё верить.

— Прошу со мной госпожа, ваш экипаж готов.

— Звучит очень солидно. Я надеюсь, на деле там не жестяная банка?

— Как можно! — смутился один из ряженых. Ну-ну, сейчас как выяснится, что мне заказали насквозь гнилую машину с водителем, купившим права. Так иногда бывает в отелях, когда управляющий получает отдельную мзду на руку от водителей.

Прошла по дорожке в указанном направлении. Всюду цветы в человеческий рост, поют досужие мелкие птички, рай на земле, да и только. Даже жаль уносить ноги отсюда, а нужно.

Как же я, оказывается, была права. Это не какая-то копейка, это гибрид! Дивана с трёхколёсным велосипедом и пароваркой. Их дизайнеру, похоже, сложно пришлось и в детстве, и в юности, если он смог изобрести вот такое!

Лиловый диван на колесиках под кружевным белым зонтом, очевидно, место для пассажиров. Сразу за ним паром исходит медная кастрюлька с трубой, водительское место выдвинуто сильно вперёд и соединено с пассажирским только посредством трубы, отдаленно напоминающей дистрофичную зебру. По крайней мере, полоски точь в точь. Само место водителя возведено на колесе значительно выше пассажирского. Вид с дивана он мне точно закрывать не будет. И если кастрюля рванет, с ним ничего не случится. Кто вообще это придумал и, лавное, создал, а потом ещё и покрасил?

— Я на этом поеду? — ткнула пальцем в пёструю штуку.

— Вы восхищены, Эйтэм? — обернулся водитель. Внутренне я ахнула. Изумрудно- зеленый весь, не считая яркого пятнышка на носу. Покрасили его, что ли, а кроме обычной зелёнки, по всей видимости, ничего не нашлось, — больше такой нигде нет.

— Самая дурацкая штуковина из всех, которые я когда-либо видела, даже на фото в сети. И другого транспорта вы мне, очевидно, не сможете предложить?

— Боюсь, что так.

Надеюсь, на таком чуде техники меня довезут только до стоянки такси. Аутентичненько, иначе не скажешь, по меркам сказки сумасшедшего шляпника.

Тырк-пырк-хрюк-пчхи! "Пчхи" у этой машины особенно получается, сразу понимаешь всю бездну негодования экипажа и даже проникаешься сочувствием против воли. Территория отеля огромна, ряженые все, и все смотрят на меня, кланяются. Какая же у людей тут зарплата, чтоб позволить так над собой изгаляться? Да и огороды на задворках потрясают обилием странных овощей и фруктов. Всё с изюминкой, все необычное. Тыквы размером с бочонок. На яблоне свисают с веток плоды разных сортов. И зелёные, и полосатые, и даже квадратные. Оригинальный сад, ничего не скажешь. Видимо яблоньку привили сразу несколькими сортами, а на часть плодов изначально нацепили коробочки, вот и весь антураж.

Выехав за ворота, мы немного ускорились, дорога пошла прямая, ровная, гладкая. Скорей бы уже приехать к остановке любого нормального транспорта, пока котел позади меня не рванул в небесную высь. Не люблю я паровые агрегаты.

Девушка небесной красоты идёт по обочине в сторону отеля. Ушки даже острее моих, тонкое, парящее небесно-голубое платье разлетается облаком, Волосы собраны под ободок витой диадемы. Взгляд сосредоточенный и злой. Неуловимым жестом она остановила мой экипаж, оглядела меня так, будто я насекомое, распятое на страницах журнала юного натуралиста.

— Эйтэм недолговечны как мотыльки. Жаль, что мне придется терять время и ждать окончания траура. Зато после я смогу наверстать упущенное, когда ты исчезнешь, и стану ему женой.

— Удачи. Для начала озаботься расторжением нашего брака.

— Он овдовеет! Сосуд не может вобрать в себя черную силу от двоих и не лопнуть. Дни твои сочтены!

— Как все далеко зашло, оказывается.

— Да, далеко! Десять лет Генерал ухаживал за мной, дело шло к свадьбе. Если б не ты! Только такая как ты способна выйти замуж в первый же день!

— Я случайно. Счастливо оставаться! Поехали!

— Ты сдохнешь! Самое большее через два дня! Все брошено к твоим ногам только потому, что жизнь эйтэм коротка! Этот экипаж он обещал подарить мне! Я отомщу! Эти дни ещё сократятся!

Как жутко меняет черты лица гримаса лютой злобы. Брр! Словно фарфоровая кукла превратилась в жуткого монстра. Водитель запустил агрегат, тот фыркнул, но довольно бодро покатился вперёд.

— Мы скоро куда-нибудь приедем уже?

— Ещё десять минут, эйтэм, не извольте волноваться. Девушку накажут, оскорбление эйтэм — тяжкое преступление.

— Пусть полечат, много их, сумасшедших. А