Шерри Томас - Пылающие небеса (ЛП) Страница 25

По новейшим данным, совершать скачки способно от семидесяти пяти до восьмидесяти процентов взрослых магов. Из них менее десяти процентов имеют однократную дальность свыше двадцати верст, и лишь четверть способна на несколько скачков подряд, остальным требуется перерыв по меньшей мере в двенадцать часов. Более того, сейчас нам известно, что скачки усугубляют недомогания. От них следует воздерживаться беременным, немощным, престарелым и еще не оправившимся после тяжелой болезни. Изредка скачки приводили к серьезным последствиям даже у здоровых в остальном людей.

Из «Настольной книги здоровья и благополучия мага»

Нужна ли вам палочка? Если коротко: нет, не нужна. Для того чтобы заклинание работало, требуются лишь намерение и действие, и было неопровержимо доказано, что движения губ или же проговаривания заклинания вслух для действия достаточно.

Зачем же мы тогда все еще пользуемся палочками? Одна причина – традиция: мы орудуем палочками слишком долго, прекратить делать это будет почти грубостью. Другая – привычка: маги привыкли и привязались к своим палочкам. Но, что важнее, палочка действует как усилитель. Заклинания, накладываемые с ее помощью, более мощные и эффективные – достаточно веская причина, чтобы найти себе палочку по душе.

Из учебника «Искусство и наука волшебства для начинающих»

Вы не найдете здесь много информации о превратных заклятьях, потому как для книги такого уровня они слишком сложны и, что еще важнее, незаконны.

Привороты часто ошибочно называют самыми известными примерами превратных заклятий. Однако эффект приворотного зелья временный, хоть и весьма бурный. С другой стороны, эффект настоящих превратных заклятий или полупостоянный, или постоянный. И они подменяют не эмоции и поведение, а факты. Другими словами, это кампания дезинформации.

К счастью, не так-то просто наложить превратное заклятье. Если мистер Рукозагребущий известен как вор, то никакое превратное заклятье этого не изменит. Также не поможет оно и человеку, которого уже подозревают во лжи. Превратные заклятья только тогда эффективны, когда 1) те, к кому они применяются, ничего не подозревают и 2) распространяемая ложная информация не противоречит уже известным фактам.

Из учебника «Искусство и наука волшебства для начинающих»

Глава 7

Стерпев кучу рукопожатий, хлопков по спине и обычных полуприветствий-полуоскорблений, Иоланта понадеялась, что наконец-то сможет передохнуть. Не тут-то было.

– Бентон! – позвал Уинтервейл. – Отнеси вещи Фэрфакса в его комнату. И не забудь как следует растопить камин. Фэрфакс, пойдем, перекусим.

Мальчик поменьше в пиджаке только до талии, без фалд, утащил чемодан.

– Не давай ему спуску, – улыбнулся Уинтервейл – блондин, такой же высокий, как принц, и сильный, едва способный удержаться на одном месте из-за бурлящей внутри энергии. – Пока тебя не было, Бентона особо не утруждали.

Иоланта не спросила, почему нужно не давать ему спуску – позже принц все объяснит, – и просто ухмыльнулась:

– Он еще пожалеет, что я вернулся.

До Малых Забот учитель Хейвуд преподавал в школе для мальчиков. Каждый вечер после спортивных тренировок группа учеников, громко болтая, проходила мимо окна Иоланты. Она обращала особое внимание на самого популярного парня, отмечая его развязную манеру держаться и беззлобные подшучивания.

И сейчас играла роль того самого веселого и обаятельного нахала.

Идущий на шаг впереди принц повернул голову и искоса одобрительно посмотрел на Иоланту. Ее сердце пропустило удар. Вряд ли он из тех, чье одобрение легко заслужить.

На пороге комнаты Уинтервейла, Иоланта замерла как вкопанная. На подоконнике цвела крупная погодница – полезнейшая штука, если хочешь узнать, стоит ли брать с собой зонт. Вот только откуда здесь взяться растению магического мира? Что оно делает в?..

Принц положил руку Иоланте на плечо:

– Успел забыть, как выглядит комната Уинтервейла?

Она позволила втащить себя внутрь, понимая, что не следовало останавливаться и глазеть.

– Просто размышлял, неужели стены всегда были такими зелеными?

– Нет, – ответил Уинтервейл. – Я переклеил обои перед самым концом прошлого семестра.

– Ты везунчик… И молодец, – прошептал принц Иоле на ухо.

Она запылала, почувствовав его дыхание на своей коже, но не отважилась бросить на него взгляд.

Вскоре комната оказалась забита. Два мальчика помладше тихо сидели перед камином – один готовил чай, а другой с поразительной сноровкой жарил яичницу. Третий подавал хлеб с маслом и тушеную фасоль.

Иоланта внимательно наблюдала за происходящим: без сомнения, мальчики помоложе прислуживали тем, кто постарше. Бентон, которому поручали отнести чемодан в ее комнату, вернулся с тарелкой все еще шкворчащих сосисок.

– На этот раз не пригорели? – подколол Уинтервейл.

– У меня они почти никогда не горят! – негодующе воскликнул Бентон.

Уинтервейл ткнул Иоланту локтем:

– Ох уж эти новички! К третьему семестру такие ворчливые.

Он угодил в очень чувствительную точку ее груди. Иоланта могла гордиться собой, потому что в ответ лишь судорожно втянула воздух.

– Они научатся понимать, где их место.

Она подошла к растению и прикоснулась к его мягким, похожим на папоротник листочкам. Это точно погодница!

– У тебя всегда была эта лоза?

– Я вырастил ее из сеянца, – ответил Уинтервейл. – Когда ты уехал, росточек был всего с вершок, наверное.

Может, это принц ему дал?

– Неужели я отсутствовал так долго? Мне так не казалось.

– Как там Сомерсет? – спросил Кашкари.

Сомерсет?! Иоланта инстинктивно придвинулась к принцу, будто верила, что его близость поможет избежать ошибок.

– Ты хочешь сказать, Шропшир?

Принц, усевшийся на кровати Уитервейла, бросил на нее очередной одобрительный взгляд.

Акация Лукас, одна из учениц Хейвуда в Малых Заботах, страстно желала выйти замуж за юного правителя Державы. Однажды во время лабораторной, которую проводила Иоланта, она указала на его портрет и прошептала подруге: «У него лицо ангела». Иоланта посмотрела на холодно-высокомерное лицо на портрете и фыркнула.

Нельзя сказать, что Акация во всем права – или же во всем ошибается. Принц ни капельки не походил на чистого возвышенного ангела. Но земным вполне мог быть: самый опасный тип людей, глядя на которых, видишь только то, что хочешь увидеть.