Юлия Жукова - Замуж с осложнениями - 3 Страница 26

   Когда я возвращаюсь, Эсарнай добирается уже до третьего абзаца. При этом работает она в таком режиме: читает предложение, откладывает планшет на стол лицом вниз, думает, снова берёт планшет и записывает.

   — Можно просто файл свернуть, — говорю.

   Результатом я остаюсь вполне довольна, мне остаётся только показать ей толковый словарь, чтобы искать в нём неизвестные слова: муданжско-всеобщих словарей пока не составили. Клуб расходится в приподнятом настроении уже ночью. Узоры вышиты, статья переведена.

   Азамат приходит из офисной части дворца во время вечернего кормления и тут же зависает посюсюкать над отпрыском.

   — Котик, — говорю я медовым голосом, — что ты знаешь о дворцовой охране?

   — Что ею занимается Ирнчин, — тут же отвечает муж, щекоча Алэкову пятку.

   — Не отвлекай человека, — ворчу. — А знаешь ли ты, что задняя дверь никак не охраняется?

   Азамат поднимает на меня взгляд и задумчиво хмурится.

   — Наверное, не успели ещё никого поставить...

   — Зато на парадную дверь успели поставить лба, который пытался не пустить Орешницу вместе со мной.

   — Ну ты разрулила это с Ирнчином?

   — Частично. Мы договорились обсудить это позже. Вот скажи, ты знал, что нашим гостям надо записываться заранее? Что я должна составить список своих подруг и подать в отдел безопасности?

   Азамат тяжело вздыхает.

   — Не знал. Понимаешь, Лиза... Традиционно у Хотон-хон был личный телохранитель, а то и не один. Ирнчин мне об этом напомнил, но... В общем, я подумал, что ты будешь не в восторге от того, что за тобой постоянно будет хвостом ходить посторонний мужик. Поэтому я попросил Ирнчина придумать какую-нибудь другую систему охраны тебя, да и Алэка заодно. Очевидно, он ещё не проработал новый план как следует. Не сердись на него, у него и кроме этого забот по горло, а доверять твою безопасность подчинённым он не хочет.

   — Боюсь, что его план мне не подходит в принципе, — говорю. — Ладно сейчас, когда я не работаю. Но потом-то я должна быть доступна для пациентов. Конечно, кому не срочно, могут прийти по записи. Но практика показывает, что кому не срочно — те не приходят вовсе или уж по крайней мере не ко мне. Тем более, я ведь и на дом выезжаю, заметь, безо всякой охраны. И по улицам хожу одна, а узнать меня может любой младенец. Какой смысл в этих охранных мерах? Одна бюрократия!

   Алэк преркащает причмокивать и громко тявкает в поддержку моей позиции.

   Азамат отводит взгляд.

   — Я бы, конечно, предпочёл, чтобы ты не ходила одна и не ездила по чужим людям. Но я знаю, что так не будет! — быстро добавляет он, заслышав, как я набираю в лёгкие воздуха, чтобы высказаться. — Однако, честное слово, Лиза, мне было бы настолько спокойнее, если бы за тобой кто-нибудь присматривал... Ну сама подумай, а вдруг ты в тоннель провалишься опять, одна? А я даже не буду знать, где он был, этот тоннель? Да и не могу я гарантировать, что на планете не осталось ни одного джингоша. Муданжцы, конечно, все тебя любят... по идее. Но я не поручусь за каждого, понимаешь? Люди бывают разные и странные. Бывают и сумасшедшие. Бывают злые на весь мир.

   — Хорошо, хорошо, я тебя поняла, можешь не продолжать, — останавливаю его. — Я подумаю. Пока что я собираюсь свалить на Дол, там ты за меня не боишься?

   — Нет, — улыбается Азамат. — Там у тебя сторож есть.

   — Вот и отлично. А здесь ты бы предложил Ирнчину сделать видеофон у двери, чтобы желающие могли позвонить, поговорить со мной от дверей, и я бы сама решила, кого впускать. Мне, надеюсь, ты веришь?

   Азамат быстро трёт пальцем нижнюю губу, но кивает.

   — Верю. Хотя лучше бы тебе не оставаться наедине с чужими людьми, даже если они пациенты... Но ладно, хорошо, договорились. С Ирнчином я этот вопрос проработаю.

   — Вот и славно, — улыбаюсь я.

   Азамат внимательно смотрит на уснувшего Алэка.

   — Ты прямо сейчас полетишь? Или мы успеем... попрощаться?

   Я тоже изучаю мордочку мелкого.

   — Думаю, если прямо сейчас, то он проснётся. Лучше через часок, когда он крепче всего спит...

   Примерно через неделю я снова приезжаю в столицу предъявить Янке чадушко и заодно дошить начатый проект в клубе. Эсарнай освоила пересылку файлов по Сети, и за это время от скуки одолела пяток статей по гигиене, а потом взяла отгул с целью почитать толковый словарь и поправить свои представления о грамматике всеобщего, а то у неё возникли трудности с некоторыми конструкциями. В целом мне уже кажется, что приставить её к делу было хорошей идеей. Муданжский она знает, естественно, лучше, чем я, так что мне остаётся только поправить пару терминов или распутать слишком сложное предложение.

   Я плыву по улице, сидя на спине у Пудинга, и уже предвкушаю вечерние посиделки (после недели в обществе Алэка, Тирбиша и Ийзих-хон общения хочется ужасно), но тут мне внезапно звонит Сашка.

   — Лизка, привет! Ты сейчас где? — произносит на том конце энергичный Сашкин голос.

   — Домой еду... — моргаю.

   — Ну ты в столице?

   — Да... А зачем тебе?..

   — Отлично, топай к космопорту, мы через пятнадцать минут приземлимся.

   — Чё?.. Кто "мы"?

   — Мы с мамой!

   Я моргаю и мотаю головой. Что за бред. Мама не летает в космос. С Сашкой я разговаривала пару дней назад, он ничего не говорил про визит на Муданг, да и лететь земными средствами три недели!

   — Мы тебе устроили сюрприз, — поясняет Сашка в ответ на моё офигевшее молчание.

   — Он вам удался, — выдыхаю я. — Ладно, сейчас свистну Азамата и пойду встречать, раз так...

   Я разворачиваюсь и несколько бодрее, чем обычно, гоню Пудинга к дому. Он не слишком доволен, что его заставляют напрягаться, но раз в полгода можно, уж не утомишься. Торможу перед окнами кухни, стучу в стекло и передаю верёвочку, повязанную на шее у Пудинга, возникшему в проёме мальчику с вытаращенными глазами. Потом отправляюсь в кабинет Азамата в Канцелярии.

   Когда в этот кабинет входишь, всё твоё внимание тут же поглощает огромный, массивный, инкрустированный сверкающими драгоценными камнями деревянный письменный стол с толстенной столешницей из зеленоватой яшмы. Только те, кто пережил моральную атаку стола, способны заметить, что за ним вообще-то сидит Император и благосклонно улыбается очередному несчастному, подавленному величественным предметом интерьера. Азамат-то, может, и предпочёл бы что-то покомпактнее и попрактичнее, но это стол, за которым сидели по крайней мере четыре поколения Императоров, он хранился два века в тайном музее сокровищ короны, и вот, наконец, дождался своего часа, так что отказать ему в месте в кабинете Императора было совершенно невозможно.