Наследие колдуна (СИ) - Тома Ди Страница 26

— Привет, Мил, я не могу до Богдана дозвониться, он не рядом с тобой?

— Нет, он в лес на пару недель поехал, там связи нет. А что? Что-то случилось?

— Блин, — разочарованно протянула Машка. — Там у мамы в деревне со здоровьем проблемы, он раньше приезжал, лечил её, а сейчас что делать?

— Давай так, я только завтра утром смогу с ним связаться, только не спрашивай как и почему не сейчас. Передам ему про твою маму, хорошо?

— Хорошо, — голос в трубке был подавленным. — Перезвонишь потом?

— Конечно, обязательно перезвоню, не переживай.

— Мама врача вызывала уже, вроде помогли немного, но Богдан с её болячками всегда быстрее справлялся.

— И в этот раз справится, завтра как сообщу ему, так тебе сразу наберу. Как у вас дела? Как Вадим?

— У нас ничего нового, всё как обычно. У Вадима зуб режется, по ночам по очереди его укачиваем.

— Ладно, зубы это проходящее, здоровья вам, завтра позвоню, пока!

— Пока!

Милка отключила вызов. Ну вот, беда не приходит одна, теперь до восхода как на иголках будет, надо бы себе что-нибудь успокаивающее заварить. Она тяжело встала и направилась в кухню готовить себе сбор. Сейчас перекусит, выпьет травки и спать.

В прихожей раздался настойчивый звук звонка. Кто-то в гости пожаловал, без приглашения только родные приходят, что ж, пошла открывать.

22. Буду тут хозяином

Последние слова Милки Богдан не расслышал, связь была совсем слабой. Она что-то говорила о том, что спасла его хрустальный мир. От чего спасла? Когда он последний раз туда наведывался, там была сплошная ржавая пустыня, даже разбираться, как исправить не хотелось. Вернее он знал, как исправить, но просто заниматься этим не хотелось.

Ему нравился этот мир, очень. В нём можно было творить. Обычная вода принимала нужные формы, из искусственно созданных фигур можно было собирать всё, что захочется. Это был его личный релакс, конструктор для взрослых мальчиков, он уходил туда и строил, строил…

А сейчас там пепел, конечно же, его можно залить, но имеет ли это смысл? После встречи с Меланьей его жизнь сделала крутой поворот, и, войдя в отношения с женщиной, он всё больше увязал в них, а игры в другие миры отходили на второй план. Хрусталь уже не так восхищал, отдохнуть можно было и в других камнях, а тратить силы на этот не имело смысла.

Колдун достал мешочек с камнями и высыпал их на ладонь. Горный хрусталь здесь? Она его не брала? Как же тогда она туда попала? Может ей всё приснилось, или же она хотела его раззадорить? Не понятно… Надо бы действительно туда сходить. Не просто так ведь она упомянула этот мир в их разговоре. Богдан сел за стол, под которым было вычерчен портал, связывающий миры и начал переход.

Погружение далось не с первого раза, постоянно мешали помехи чужой энергии. Ну, Милка, ну, вредина, зачем опять без спросу полезла туда, куда не надо. Наконец перед глазами открылся вид на его «детище». Богдан замер. То, что он увидел, было совершенно неожиданным. Хрустальный мир был в своём первозданном виде. Сердце защемило от этой красоты, будто попал в прошлое, шагнул назад на пару лет, но этого не может быть…

Гладкую поверхность долины покрывала тончайшая прозрачная растительность, огромные резные кристаллы высились, поражая причудливыми формами, толстые стволы ледяных деревьев мощно раскинули свои ветви-кроны. Это было изумительное видение. Богдан боялся пошевелиться, чтобы не потерять эту красоту. Сколько он не пытался сделать здесь хоть что-то похожее, у него ничего не получалось. Из воды получались палки, камни, подобие кубов, но все его изделия были топорными, простыми и без души. Сейчас же мир наполнился красотой, как и было раньше, когда он впервые сюда попал.

Неужели это Милка сотворила? Откуда она узнала, что здесь было до потопа? Она что-то говорила про яйцо, неужели ей всё показали? Насколько всё?

Когда Богдан первый раз вошёл в этот мир, его поразила удивительная живость по сути неживых материалов. Травянистые растения из стекла, ледяные деревья, покрытые корой причудливых узоров, воздушные арки из тончайшего хрусталя, гладкие грани кристаллов. Колдуну было интересно, что это за материал, в его привычном мире растения совсем другой структуры, да и камень выглядит по-другому. Чтобы понять, что внутри, он сорвал несколько травинок, попытался отломать ветку от дерева, опрокинул высокий кристалл, который при падении раскололся надвое, обнажив совершенно прозрачное нутро.

Вот тогда-то он и услышал раскатистый клёкот и леденящий кровь рёв. Колдун поднял голову на звук, но ничего не увидел. Тем не менее, сущность, издававшая эти звуки, явно приближалась. По небу проносился ветер и свист разрезаемого крыльями воздуха. На всякий случай Богдан приготовился обороняться. Что в этом мире может стать средством защиты, он не знал, но по опыту с малахитовым миром змеев, предполагал, что какая-то стихия. Нужно пробовать всё подряд. Невидимая сущность пролетела так близко, что задела колдуна крылом, и тот, сбитый с ног неимоверной силой, упал на землю. Не пытаясь подняться, Богдан собрал силы в области лёгких и выпустил мощный поток воздуха в направлении предполагаемого врага. Волна воздуха не принесла эффекта, тогда колдун попробовал огонь. Пламя выхватило очертание летящего прямо на него дракона. Страшная морда на длинной шее, гладкая чешуя, покрывающая тело, огромные крылья с шипами. Зверь пролетел ещё ближе, уже не просто толкнув, а раскромсав в кровь плечо колдуна длинным острым шипом крыла. Резкая боль вызвала ярость, огонь был здесь бесполезен, собрав силы, Богдан выстрелил в дракона струёй воды.

О, какой это был удар. Мощный, действенный и непередаваемо прекрасный. Вырвавшаяся с силой струя на лету твердела и превращалась в стекло с ажурным шлейфом брызг. Твердело быстрее там, где тоньше, поэтому основной поток долетел до головы страшного животного, разбился об неё вдребезги и тут же превратился в прочную ловушку для дракона. Существо рухнуло на землю, потеряв подвижность крыльев. Стеклянный кокон разбился вдребезги, но Богдан времени не терял, он направлял струю воды на уже лежащего на земле дракона, лишая его всякой возможности двигаться. Огромное существо сопротивлялось, пытаясь освободиться, из его пасти вырывались оглушающие