Сказание о демоне - Айла Берен Страница 26

Спустя мгновенье послышался голос: «Её Величество Императрица, желает навестить Наследного принца». Дверь раскрылась, и в комнату зашли — и без всякого позволения.

Я нашла щелочку в резной перегородке и посмотрела в комнату. Возле принца стояла красивая женщина в императорском платье и золотом головном уборе с россыпью разноцветных камней. Позади нее служанка и евнух, и никто из них не склонил голову перед Тамахомэ.

— Что за вид? — спросила императрица и надменно осмотрела принца с ног до головы.

— Я направлялся навеститьотца, — развел руками Тамахомэ. — Но оступился на мостике. Вот вернулся сменить одеяния.

Императрица хмыкнула и прошла мимо, зацепив принца рукой. Она поднялась по ступенькам к его рабочему столу и вальяжно присела, совсем растеряв весь горделивый вид.

— Не стой, можешь присесть, — указала она пальцем на стульчик рядом.

Тамахомэ не двинулся с места и не ответил.

— Я сначала подумала, что ты сошел с ума, как и твоя матушка перед смертью. Увидев принца в таком виде, многие бы решили то же самое. Но я пришла не за тем, чтобы обсуждать твой нелепый вид. Оставь это придворным и слугам. Я хотела обсудить твой брак. Император обеспокоен тем, что у его наследника нет детей. Этим же обеспокоены все наместники. В твоем возрасте ты уже мог бы выбрать достойную пару, обзавестись потомством и успокоить отца. Так ты порадуешь и правителей провинций, а еще уймешь их притязания. Если ты понимаешь, о чем я… У главы каждой провинции есть дочери, и они мечтают породнится с императорской семьей.

— Благодарю за заботу, но я сам решу, когда и на ком мне женится, — ответил Тамахомэ. — В любом случае, брак я буду обсуждать с отцом, а теперь оставьте меня одного.

По комнате разнесся громкий, противный смех императрицы. Пока она едва не лопалась от презрительного хохота, я заметила в ее пышной прическе шпильку в форме волка с солнцем в клыкастой пасти. Такие украшения часто носили женщины из северных провинций — символ их родины.

Однако такой знак использовали не просто северяне, а люди из тайного общества Иккэ, созданного, чтобы свергнуть правителя и занять трон. Об этом мне рассказал Тору, когда мы колесили по северным землям.

Смех стих. Императрица ударила кулаком по столу и, сменив издевательский тон на гневный, сказала:

— Я дам тебе один совет. Если хочешь, чтобы твоя милая сестренка продолжала возиться с цветочками как ваша умалишенная матушка, поспеши выбрать невесту. Иначе ей придется выйти замуж за сына Одзёро Кёко и уехать из дома далеко на север.

Она встала и скинула со стола нефритовую чернильницу и свитки. Слуги открыли перед ней дверь, и она направилась к выходу.

В дверях императрица промолвила:

— Кстати, твой отец не хочет никого видеть и передал все полномочия в мои руки. Это так, к слову, если захочешь его побеспокоить. Я жду твоего ответа, сыночек…

Тамахомэ стоял молча. Когда она ушла, его голова опустилась. Я выглянула из-за ширмы, не смея сделать и шагу.

— Иди к себе в комнату, — сказал принц, отвернувшись к окну. — Я хочу побыть один. Когда вернется Дзирая, я позову тебя.

Последовало неловкое молчание. Я вышла из-за ширмы и поспешила уйти.

Уже в своей комнате я едва смогла сдержать эмоции. Бедный принц! Теперь понятно, что он имел в виду, когда сказал, что дворец — это темница.

Было еще одно чувство, которое я испытывала впервые. Ревность? Тамахомэ возьмет в жены другую… Мне стало больно, в груди все сжалось.

Глупая, вот глупая! Влюбиться в принца! Для него ты — лишь мимолетное увлечение. Да глупая, но не настолько же! Нелепо! Какая бессмыслица, мне все равно не быть с ним, кто он и кто я…

Я немного успокоилась и спустилась с небес на землю.

Глава 21

В комнате разразился нечеловеческий, страшный вой. Существо под одеялом заворочалось и, перебирая конечностями, вылезло наружу. Показались взъерошенные волосы и раскрытый зубастый рот.

Иоси пробудился!

— Доброе утро! Ты с каких пор, так долго спишь? — спросила я, наконец, отлипнув от двери и пройдя в комнату.

— С тех самых пор, когда в моей жизни появились демоны! Можно подумать мне тебя было мало. — съерничал Иоси. — А ты куда ходила? Надеюсь, за завтраком?

— Если бы… Сама есть хочу, умираю… — проскулила я и, усевшись рядом с Иоси, сдвинула его в бок бедром.

— Фу-у-у, ты че такая мокрая?

Когда Иоси перестал возмущаться, раздался стук в дверь, а за ним голос Рори:

— Госпожа Касуми, я принесла завтрак. Можно войти?

— Э-э-э, да конечно… — вскрикнула я. И к чему такое официальное обращение.

— О-о-о, «госпожа Касуми»! Надо же… Я думал, только я вынужден тебя так называть. — продолжал бесить меня мелкий засранец.

Двери раскрылись, и в комнату забрался огромный поднос с едой, а за ним появилась Рори.

Иоси вскочил и, приплясывая, побежал ей помогать. Ну а у меня просто пропал дар речи. Запах стоял такой, что рот сразу наполнился слюной.

Рори поставила поднос на стол и молча пошла к выходу. Я недоумевала: что случилось с с болтушкой Рори? Куда делся ее вчерашний интерес к моим приключениям с демонами?

— Рори, — окликнула ее я. — Постой!

Но она не задержалась даже на мгновенье. Вышла и закрыла дверь, оставив меня и Иоси с горой яств.

— Хм, ну и ладно. Я и так хотел узнать первым о твоих похождениях с демонами. — присаживаясь за стол, сказал Иоси.

— Третьим… Первым узнал Дзирая, а после принц. Так что ты всего лишь третий в этом списке!

А Иоси уже не слушал — сидел и запихивал в рот куски мраморной говядины, которую специально отбирали для императорского стола.

Пока он не умял все самое вкусное, я присоединилась к пиру. Стоило мне положить в тарелку первый кусочек, как раскрылась дверь.

В проходе стоял Дзирая. Будь у меня в рту еда, я бы поперхнулась.

— Пошли, принц ждет… Иоси, а ты останься.

Не-е-е-т… Только не сейчас! — хотелось мне завопить на всю комнату.

Но вслух я пролепетала:

— Уже иду…

Я встала и, не отрывая глаз от жующего и злорадно смотревшего на меня Иоси, пошла к выходу.

В покоях наследного принца мне сразу кинулось в глаза множество разбросанных на полу свитков. Тамахомэ сидел за столом и читал большой пергамент.

— Касуми, взгляни на изображение демона. Он похож на Нобору?

Голос принца был холоден, сам он серьезен. Всегда такой