Я стала женой злодея - Анастасия Миллюр Страница 26

— Нет? — совершенно незнакомой мне интонацией спросил он.

И мне бы объяснится… Мозг как раз в панике накатал неплохое сочинение, вот только… Меня словно парализовало. От Ридриха исходила уже не просто темная аура, это было что-то намного более древнее, намного более могущественно, и намного более устрашающее.

Он сделал шаг ко мне, и все инстинкты в моем теле завопили мне: «Беги!». Мышцы напряглись, я невольно дернулась, но тут же себя осадила. Нет. Стоять. Я не буду от него убегать. Нет.

Потребность спрятаться, найти укрытие, исчезнуть из поля его зрения была непреодолимой. Будто само мое существо требовало этого. Но я, превозмогая дрожь в теле, осталась сидеть на месте.

Однако даже то первое, мельчайшее движение не укрылось от взгляда Ридриха.

Тьма растеклась в его глазах, заполоняя белки, порождая толпу мурашек в моем теле, а затем… Здание содрогнулось. Меня прошибло новой волной ужаса и удивления, но я не позволила себе издать ни звука, не отрывая взгляда от его кромешно-черных глаз и ощущая, как переворачивается все внутри.

Мне нужно было открыть свой чертов рот и убрать весь тот бардак, который я сотворила. Но я боялась размокнуть губы. Боялась, что едва я дам волю голосу, как тут же закричу и окончательно утащу нас всех в Ад.

По стенам и полу с треском и скрежетом пошли трещины, с улицы послышались крики, сердце в груди трепыхалось пойманной птичкой.

Вот, сейчас… Сейчас я все объясню. Сейчас. Давай, Азалия… Давай же! Говори уже, черт тебя побери!

Здание содрогнулось от нового землетрясения, и я едва успела ухватиться за столбик кровати, чтобы не упасть. Зажмурившись, я насильно заставила себя раскрыть гребаные губы, но воздух будто застрял в горле и просто не шел наружу.

Черт! Да, что там у Ридриха за тьма, если она имела такую власть над моим телом?! Пошла нахрен прочь! У меня тут личная жизнь решается!

А затем я услышала, как он усмехнулся. И от этого звука у меня волоски на теле встали дыбом. Я тут же с возрастающим беспокойством распахнула глаза, ловя его взгляд, который теперь был напрочь лишен любых намеков на эмоции.

Он стиснул челюсти так, что желваки заходили ходуном, и резко отвернулся. А затем… Развернулся, сжав пальцы в кулаки, и направился к двери. Адэйн рухнул на пол, створку просто выбило напрочь. А Ридрих… Уходил. Он уходил. Ридрих. Уходил от меня. Потому что я не смогла протолкнуть слова через рот и нормально все ему объяснить.

— Я пришлю за тобой карету, — бросил он, перешагивая порог.

Нет. Не-а.

Почему-то перед глазами пронесся образ маленького Шу. Он так переживал по поводу того, что я призову нового духа и забуду о нем, что глупо пожертвовал собой. Его смерть была опустошающе бессмысленна.

Но если бы… Если бы я не откладывала разговор… Если бы я поговорила с ним раньше… Если бы сказала ему, как он мне дорог. Если бы объяснила, что он жил в сокровенном месте в моем сердце, и призыв даже целого легиона духов не смог бы его заменить… Если бы дала понять, что он совершенно особенный для меня, может, все было бы по-другому?

Я больше не собиралась сожалеть. Не хотела, мучительно сглатывая ком в горле, оглядываться в прошлое и думать, что было бы, сделай я по-другому… Поэтому собрав в кулак все силы, что у меня были, отталкивая влияние темной ауры, этой тьмы, так далеко, как только могла, я вскочила с постели, до крови впилась пальцами в ладони и, зажмурившись, крикнула дрожащим голосом:

— Я люблю тебя.

Бах. Мир замер. Застыло и растянулось мгновение, в котором Ридрих медленно повернулся ко мне, и на его лице сменились тысячи эмоций.

Здание снова тряхнуло, но мне было так глубоко наплевать на происходящее, что снеси нас сейчас волна цунами, я бы не моргнула глазом. Каждая унция моего внимания была на сто миллиардов процентов прикована к мужчине, выражение которого снова стало отстраненным и безразличным.

Я сглотнула, ощущая, как внутри все перевернулось и оборвалось, когда он сделал шаг ко мне. Потом еще один, и еще. И чем меньше расстояние было между нами, тем сильнее нарастало давление в груди. Кто-то словно решил накачать ее насосом, и она вот-вот должна была лопнуть, взорвавшись той безграничной и сумасшедшей любовью, которую я испытывала к своему злодею.

И чем ближе он был, тем меньше становилось давление злой ауры. Хотя бы настолько, что мне больше не приходилось каждое мгновение бороться с непреодолимым желанием броситься наутек.

А потом… Этот невозможный человек… Подошел совсем близко, приподнял пальцем мой подбородок, заставляя смотреть в глаза и холодно спросил:

— От страха сознание помутилось?

Я не знаю, как нормальные девушки отреагировали бы на подобные слова после своего признания, но у меня в груди одновременно резануло нежностью и все заискрилось настолько сильно, что на губы просочилась широкая и безумно глупая улыбка. Потому что… Это же Ридрих. Мой Ридрих. Мой злодей.

Он не верил. Конечно, он не верил.

И это одновременно порождало во мне теплоту и боль. И с каждой крошечной долей мгновения этих эмоций становилось все больше и больше. Настолько много, что в носу запершило, а глаза защипало.

— Будь ты самим злом, Ридрих, я все равно продолжала бы тебя любить, — едва слышно прошептала я, чувствуя, как слеза скользнула по щеке. С каждым словом его взгляд темнел, углублялся, а на дне черных глаз рождалось истинное безумие, и мое горло сжималось от эмоций, но я все равно продолжала говорить. — Я сошла с ума. Ты прав. Потому что я устала сдерживаться. Я больше… Не могу быть так далеко от тебя. Я…

Договорить мне не дали. Мой мир взорвался и разлетелся нахрен вдребезги, когда Ридрих приподнял выше мой подбородок, а затем смял в поцелуе рот. Каждая клеточка в моем теле замерла и на мгновение оробела от неверия в происходящее.

Десять лет. Десять лет я была безнадежно влюблена в злодея. Десять лет я боролась со своими чувствами. И эти долгие годы ожидания увенчал один единственный момент, ради которого и умереть было не жаль.

Мой.

Только мой.

Я была словно в полубреду, едва осознавая происходящее. Любые мысли здесь были лишними. Я состояла из стонов и эмоций, пляски наших языков,