Каникулы в логове дракона (СИ) - Бердникова Алена Страница 27

Люциан. Я не знала как вести себя с ним. С одной стороны меня начинало тянуть к нему, а с другой… Он постоянно исчезает и недоговаривает. Права мама… Я не умею выбирать.

***

Голову пронзила резкая боль. Пытаясь пошевелиться, поняла, что мои руки и ноги связаны, а рот заклеен скотчем.

Я лежала на вонючей раскладушке в своей комнате. Замычав, попыталась встать, но ничего не вышло.

— Очнулась? — отодвинув плед, в проеме показалась мать. — Зачем ты напала на меня? Прав врач! Надо сдать тебя в психушку, и дело с концом.

— М-м-м, — только и могла ей ответить. В её руке показался стакан воды и таблетки. Я мотнула головой.

«Ну уж нет! Не собираюсь пить эту гадость!»

Несмотря на боль в бедре, я начала брыкаться и толкаться.

Маме надоело и она ушла. Но быстро вернулась со шприцем.

— Сама напросилась, — укола мне не удалось избежать.

Не знаю что за лекарство помчалось по венам, но посмотрев красочные мультики по мусорным мешкам, я отключилась. Мозг не хотел ни о чем думать. Он завяз в тягучем и непролазном мазуте.

Помня лишь одно имя, я повторяла его без устали.

«Люциан, Люциан, Люциан».

Как только мысли складывались во что-то вразумительное я пыталась пробиться к дракону. В какой-то момент поняла, что этот момент прожит мной множество раз. Но он повторялся вновь и вновь.

Если я шевелилась, то мама колола очередную дозу препарата. И все начиналось заново. В следующий раз, когда сознание опять возвращалось ко мне, я не выдала себя. Мне не хотелось вновь оказаться в том аду.

Не знаю как долго продолжалось мучение, но в один день кое-что изменилось. К нам пришел гость. И ни кто-нибудь, а следователь…

— Александр Иванович, — донеслось до меня. — Разрешите поговорить с вашей дочерью. Она очень важный свидетель.

«Почему именно он?» — бултыхнулись вялые мысли.

— Зоряночка сейчас отдыхает, — ответила мать. — Приходите в другой раз.

Я поняла, что это мой последний шанс позвать на помощь.

— М-м, — простонала как можно громче.

— Кажется, она все же проснулась, — сказал Александр. — Разрешите пройти.

— Нет. Стойте тут, — возмутилась она. — Сама ее выведу.

Распахнув глаза, я заёрзала. Показалось недовольное лицо родительницы и огромные ножницы. Ими она перерезала веревку на покрасневших запястьях. Ноги тоже освободила и дала черную толстовку. Я надела ту без колебний. Сняла самостоятельно скотч и прихрамывая, пошла к следователю.

Тот одетый в ветровку и джинсы, дожидался в прихожей. Увидев меня, он изменился в лице, но через секунду опомнился и вернул безразличную маску.

— Проходите, поговорите на кухне, — голос мамы смягчился.

Я пошатнулась и уцепилась за косяк. Меня жутко мутило.

— Лучше мы выйдем и посидим у подъезда, — не согласился с ней Александр и ухватив меня за руку, потянул.

— Что вы себе позволяете?! — перешла в наступление та. — Зоряна никуда не пойдет.

Оказавшись неприлично близко к незнакомому мужчине, в обычной ситуации, я бы смутилась. Но накаченная убойной дозой неизвестных препаратов, уткнулась в его плечо носом. Следователь приятно пах хвоей и оказался очень мягким на ощупь. Икнув, я криво улыбнулась. Но тут же опустила глаза.

— Я полицейский и не сделаю вашей дочери ничего плохого, — настаивал он на своем, крепче ухватив болтающуюся из стороны в сторону меня.

— Знаем мы вас! Оборотни в погонах! — закричала она, но Александр выставил вперед ладонь. Мать замолчала.

— Вы можете смотреть на нас из окна, — спокойно объявил он. — К тому же, ваша соседка на лавочке сидит и караулит всех.

— Ладно. — нехотя согласилась мама. — Но не больше десяти минут.

Воспользовавшись моментом, следователь вышел из квартиры и потянул меня за собой. Я только успела обуться в старые шлепки. Переставлять ноги у меня плохо получалось.

— Зоряна, что с вами случилось? — спросил Александр шепотом, стоя на третьей ступеньке сверху.

— Ись… Мись… Кол, — выдавила я натяжно.

Он посмотрел мои зрачки, а потом обнюхал и поморщился.

«Ох, и воняет от меня сейчас».

На очередной ступеньке нога подвернулась, но Александр быстро поймал ароматную тушку. Дальше ему пришлось нести меня на руках.

Выйдя из подъезда и глотнув свежего воздуха, я все равно цеплялась за мужчину. Впрочем, тот не возражал. Садясь на скамейку, мы поздоровались с бабульками, расположившимся напротив.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он и я уловила в карих глазах беспокойство.

Мозг по-прежнему плохо соображал, но на воле стало как-то лучше. Наклонившись ближе и обдав собеседника мерзким амбре, прошептала в его ухо:

— Помогите. Она хочет меня убить.

И указала пальцем вверх.

— Не похоже, чтобы вы пили алкоголь, — с сомнением сказал он. — Но ваши глаза очень красные.

Поняв, что Александр не собирает мне помогать, резко встала, чтобы уйти. Ноги заплелись и, рухнув следователю на колени, обхватила его шею. Получилось это рефлекторно.

— Смотри, что творят, — сказала одна из бабулек. — При нас целоваться будут. Тьфу! Срамота.

Ей вторили подруги.

Щеки Александра порозовели. Он встал, и подняв меня на руки, куда-то понес. Из окна кричала мама. Дескать, похищают дитятко. А соседки торжественно присваивали мне статус женщины с низкой социальной ответственностью.

Впрочем, далеко он меня не отнес, до соседнего подъезда только. Там мы снова сели.

— Как ваша нога? — спросил он, нащупав на моем бедре повязку.

— Еще немного болит, — ответила внятно. — Швы поедем снимать в середине июля.

— А сегодня уже двадцатое августа, — о чем-то размышляя, он взъерошил волосы и смерил меня взглядом. — Простите за деликатный вопрос, но когда вы в последний раз мылись?

— Не помню, — откликнулась растерянно.

Тем временем, в соседнем подъезде хлопнула железная дверь и я услышала:

— Где этот оборотень в погонах? Куда он мою девочку унёс?

Следователь не стал ждать пока она нас найдет и потянул меня по узкой дорожке под окнами дома. Спотыкаясь о куски кирпича и наступая на множество окурков, я шла за ним совершенно не понимая что происходит и чего он добивается.

Повернув дважды за угол, мы обогнули дом и вышли на автостоянку перед соседним двором. Александр молча затолкал меня в припаркованную машину и повернул ключ зажигания.

— Сначала отвезу вас в больницу, чтобы снять швы, — объяснил он, когда мы немного отъехали. — А потом поговорим.

— Хорошо, — сказала дрожащим голосом. Мне вдруг стало нестерпимо холодно и я обняла себя за плечи. Не сразу заметила, что запястья оголились. На них отчетливо просматривались следы от веревки. Я поспешила опустить руки, но следователь успел увидеть натертую, в мелких царапинах, кожу.

Машина вильнула, едва не задев прохожего. Мы резко остановились. Благо, что никого не угробили.

— Что произошло в квартире ваших родителей? — задал он вопрос. В салоне повисла тишина. Отвечать я не хотела. — Зоряна Валерьевна, ответьте мне, пожалуйста.

Александр непонятно почему, начал злиться. К моему горлу подступила тошнота. Всё, что успела сделать, так это выйти из машины и пройти два шага. Меня вырвало желчью. Все тело сотрясалось в судорогах. Падая на бок, уперлась в кого-то.

— Люциан, — позвала я слабо, цепляясь за одежду мужчины.

— К сожалению, не он, — ворвался голос следователя в сознание. — Поехали быстро в больницу.

Я кивнула. По щекам текли горькие слезы от слабости и беспомощности. Посадил он меня живо. Пристегнул и мы опять поехали. Не открывая глаз, я старалась выровнять дыхание, чтобы не запачкать салон. Чувствовала себя при этом отвратительно.

В больнице мне сунули нашатырь под нос. Ощутив резкий запах, открыла глаза. Я не помнила, как оказалась здесь. Передо мной сидела уже знакомая медсестра. В ее смену я поступила после ранения.

— Почему именно ко мне? — возмущалась она, возясь с моей ногой.

— Вика, не будь такой злюкой, — голос Александра непривычно мягкий и добрый. — Ты единственная, кого я здесь знаю. К тому же, экстренный случай.