Продавец санге (СИ) - Феокритова Наташа Страница 28

— Нет, — покачала я головой, слишком обескураженная. — Вы считаете, что их заставили?

— Мэм, их не заставляли. Все жертвы — случайные люди. Всех объединяет одно — все реципиенты имели с ними половую связь разной длительности. За последние десять лет. И у этих мужчин больше жертв, минимум по две. Если какое-либо воздействие было, то оно происходило через семенную жидкость. Мы долго не могли найти зацепку, пока с нами не согласилась сотрудничать Алиса Мэдс.

Я непроизвольно посмотрела на снимок шатенки.

— У вас сперма ее мужа? — спросила я, подумав, что в таком случае можно доказать и слова об изнасиловании Андрея, если бы он только заявил об этом.

— Нет, мэм. Марса Брицкрига. Она имела с ним половую связь и смогла собрать нужные нам материалы.

От услышанного на моем лице проскользнула нервозная недоверчивая улыбка, тело задрожало. Я не сдержалась от хихиканья, вспоминая сегодняшние ласки. Они знают, что я была в его доме, думают, спала с ним.

— И какая симптоматика? — с каждой секундой все отчетливее ощущая себя наживкой.

Марс первый в списке. Он действует так же разрушительно на своих жертв, как и другие из этого чертового списка. Если я с ним пересплю, то тоже сойду с ума, стану одержимой и зависимой? Такой как Андрей?

— Мы не нашли в образцах отклонений от нормы или каких-то посторонних веществ. Зато в крови каждой жертвы обнаружено огромное количество лейкоцитов, как если бы в теле наблюдался сильный воспалительный процесс.

— Но других симптомов вы не обнаружили, — произнесла я, понимая, куда склоняется чаша весов. Вот почему Шепард, угрожая, говорил, что как только я начну сосать, мне конец.

Я закрыла глаза, часто задышала, опершись на стол локтями, спрятала лицо в ладонях, растирая кожу до красных пятен.

— И кто они такие? Они что, инкубы?

Детектив развел руками.

Мне физически стало не по себе. Спецслужбы не знают, кто они такие. Зачем пересаживать себе органы в таком количестве? А послеоперационный период? Почему такой короткий? А чакры? Что я могу сказать им? Ой, знаете, детектив, кажется, я понимаю, в чем дело — дело в чакрах, а вовсе не в сперме. Думаю, сам половой акт вызывает перестройку на энергетическом уровне, что и приводит к летальному исходу. Не до конца еще разобралась, как все работает, но я планирую переспать с Марсом Брицкригом и тогда смогу наблюдать симптомы у себя. Тогда точно разберусь, в чем дело.

— Если вы дадите показания, у нас появится зацепка и живой свидетель. Анализ вашей крови даст новый виток расследованию. Мы поможем вам и вашему мужу быстрее вернуться домой. Понимаю, что вам сейчас трудно…

— Трудно? — я оторвала красное лицо от ладоней и посмотрела с изумлением на Смита. Я свидетель, который рискует сойти с ума.

— Если я правильно поняла, детектив, мне не трудно! Мне, — я откинулась на спинку стула и развела руки в разные стороны, растопырив пальцы, — конец! Почему вы не можете их арестовать? Ждете, пока укокошат еще пару-тройку женщин?

Тот переменился в лице, растеряв всякий налет вежливости, становясь жестким, целеустремленным.

— Вы не знаете этих людей. Это огромная организация, управляющая всем. Буквально всем вокруг!

— Миром хотите сказать?! — мой голос сорвался на крик.

Он коротко кивнул, так, словно это что-то обыденное.

— Я не верю ни в какие теории заговора. Это все бред, и только!

— Вы не представляете, какие у них связи и влияние, мэм. Призвать к ответу или хотя бы косвенно уличить уже было бы победой. Марс Брицкриг — не последняя фигура в этом темном, лживом мире. Мы, люди, давно уже никто в своем же доме.

Я все-таки засмеялась. Негромко, горько, с пониманием. Ну, дом же это не стены, это люди. Вот и буду я вместе с мужем сидеть в одной психиатрической лечебнице в Улан-Удэ, когда я надоем Марсу, и тот найдет себе новую девочку для секса. В груди все сжалось от боли, а между ног откликнулось слабое желание. Я со страхом осознала, что даже сейчас теку, увлажняюсь. Андрей будет страдать по Плациду, а я — по Брицкригу. Что мне терять? Я не смогу отказаться от Марса. Я не хочу от него отказываться. При любом раскладе, это известно всем и всегда — наживке конец.

— Почему у них такой короткий послеоперационный период?

— Мы не знаем. Они быстро восстанавливаются. Не болеют. Живут очень рискованно, любят азарт, соревнования, адреналин. Раз в десять лет проходят внутреннее обновление. Иногда чаще. Мы считаем, что случайные органы им не подходят. Им сложно нанести серьезные травмы. Очень высокая степень регенерации. Это все, что известно.

Смит глубоко и искренне огорченно вздохнул.

— Мой отец погиб, расследуя это дело, — зачем-то сообщил он, не понимая, как мне все равно.

Мне и в самом деле все равно. Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Группа нелюдей, вообще непонятно кого, живет и процветает на Земле, меняет испорченные органы и правит миром. Может быть я уже сошла с ума? И по уши в психозе. Вроде пока нет.

И не чувствую я никакой зависимости, только что влюблена. Часть моего разума шептала, что все грязная ложь. Марс Брицкриг — самый прекрасный мужчина на свете.

Он любит меня. Я чувствую это. А другая часть упорно указывала на факты, против которых нет ни одного существенного аргумента. И в то же время он не стал заняться со мной сексом, потому что знал, понимал, что скоро я будет ползать у его ног и выпрашивать внимание, соглашаться на любые условия, сделаю все, что он захочет. Но я и так все это делала и без секса.

— Хорошо, я согласна, — произнесла я, не замечая, как качаю головой и мну пальцами нижнюю губу.

Подписала документы, дала свидетельские показания, а затем меня проводили в лабораторию, где молодой лаборант взял кровь из вены. Спустя час заведующий лабораторией принес результаты анализов.

Детектив нахмурился, а затем расстроенно сел в кресло и посмотрел на меня.

— Ваша кровь чиста. Никаких воспалительных процессов, — трудно вздохнул он, еще раз посмотрев бумаги. — Вы точно провели с ним ночь?

Нет, я конечно все понимала, у человека расследование горит, но вот что-то не заметила в лице радости от новости. Только подозрение, что я лгу.

— Чиста? В смысле не заражена? — было что-то сюрреалистичное в услышанном.

— Видимо, действительно не все люди подходят для донорства, — предположил заведующий лабораторией, с пониманием глядя на меня. — Но ваш случай первый. До этого заражение фиксировалось всегда.

— Мы еще раз проведем все анализы, если будут изменения, позвоним. Не покидайте Лондон.

В душе поднялась волна бешенства. Да вы тут поплачьте, что свидетель возможно солгал и здоров. Ведь именно так Смит и смотрел на меня. Как будто я обязана, должна оказаться зараженной и уже биться головой о стол в мечтах увидеть Брицкрига. Я чуть не рассмеялась, сжала зубы, недобро кивнула в ответ на слова детектива.

— Конечно, как скажете господин детектив.

Когда я вышла из Скотланд-Ярда, стояла полночь. Деловой центр опустел, а развлекательный наполнялся. Выходные в Лондоне праздновали с размахом. На машинах, пешком, в скверах сидели ряженные, уже навеселе, люди, отовсюду доносились смех, пугающие выкрики, разговоры. Я шла и не чувствовала ног, ощущая себя отмороженной.

В рюкзаке зазвонил сотовый, взяла трубку. Сотрудник госпиталя спросил меня, затем представился сам и сообщил:

— Соболезную, мэм. Час назад ваш муж скончался.

От услышанных слов возникло ощущение, что прямо в мозг влетел снаряд, взорвался внутри, расходясь волной в радиусе метра от тела, выбивая все мысли. Разом забылись все слова на английском языке.

— Умер?

— Нам нужно, чтобы вы приехали в госпиталь. Заполнить бумаги, провести освидетельствование, решить вопрос с похоронами.

— Как умер? — только сегодня с ним разговаривала, буквально пару часов назад.

— Разодрал сонную артерию.

Я опустилась на корточки, пригибаясь к земле. Телефон выскользнул из рук. «Это моя вина. Моя. Я его вывела из психоза. Думала, так будет легче».