Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина Страница 28

Но он всё равно уходит, обещая, что этот раз будет точно последним. Однако, когда он снова стоит передо мной, я уже знаю, что Алек не собирается сдерживать обещание. Его глаза даже в сумерках горят диким огнём решительности.

— Всё это не то, — говорит он мне, проводя ладонями по лицу, выглядя вымотанным и усталым.

— О чём ты? — не совсем понимаю его.

Алек довольно раздражён. Так, когда всё валится из рук.

— Эта База даже близко не похожа на ту, где тебя держали. Больше территория, двойной высокий забор, люди патрулируют внешний периметр, больше смотровых вышек… — Алек молчит, упираясь руками в бока и оглядывается. — Если это База Виктора, то здесь происходит что-то на самом деле серьёзное.

У меня в груди ёкает, когда молниеносно проносятся мысли, кого здесь могут держать, но стараюсь не зацикливаться на них.

— Что ещё раз приводит к тому, что Елая сказал правду, — голос удерживаю твёрдым, чтобы привлечь на себя внимание Алека. — Нам больше ничего не нужно выяснять сейчас, Алек, — говорю, когда он смотрит на меня. — Уедем домой, там будем думать, что делать дальше.

— Нет, — отрезает он.

И я понимаю, что этот ответ на всё. Он не хочет сдаваться, не собирается спорить и не желает верить Елаю на слово.

Я совершаю ещё одну попытку.

— Сам подумай, зачем Елаю нас обманывать? Я уверена, что ему известно больше, чем он решил поделиться сразу.

— Я на собираюсь доверять ни единому его слову, тем более, работать с ним, после того как он приставил лезвие к моему горлу, — кидает Алек небрежно, точно пытается сбросить с себя это противнейшее воспоминание.

И я понимаю, наконец, в чём заключается основная причина его действий. Алек просто не хочет принимать того факта, что здесь действительно находится База Виктора. Он хочет доказать обратное — что Елая лжёт.

— А может причина в том, что он вообще смог приставить его к твоему горлу? — озвучиваю я догадку, утомлённая его упертостью, но не обдумываю до конца последствия.

Алек резко останавливается, его острый взгляд мог бы вполне разрезать меня надвое.

— И на что ты намекаешь?

Я вздыхаю, прикрывая глаза. Господи, ну кто ж меня постоянно за язык тянет?

— Ни на что, — говорю, пытаясь передать мягкостью в голосе сожаление. — Просто давай отправимся домой, Алек, — почти умоляю я. В груди всё переполошилось, мне по-настоящему неспокойно, особенно, когда гляжу на Алека, явно настроившегося на какую-то глупость. — Нам больше здесь делать нечего. Даже если Елая обманул, что с того? Мы можем похоронить эту идею и жить дальше, где-нибудь…

Тут я осекаюсь, потому что взгляд Алека достигает сверх удивления. Я вижу, что он так и готовится выдать нечто колкое, но что-то его внезапно останавливает.

— Я уже не смогу уйти в закат, даже если сильно этого захожу, — вместо сарказма выдаёт он. — Мы уже развязали войну, вскрыли все тайны наших старейшин и раздразнили Орден. Если мы сбежим, то придётся бежать всегда, а я точно не хочу так провести остаток жизни вместе с тобой. Постоянно бояться, что ты не вернёшься в следующий раз с пробежки, будет убивать меня ежедневно, понимаешь?

Понимаю.

Его слова бьют прямо в цель, моё сердце крошится в дребезги. Я осознаю, что не одной мне нужна реабилитация, после произошедшего. Не только я провела эти недели словно в аду. И если мой закончился освобождением, ад Алека по-прежнему продолжается.

Я прикрываю глаза, чтобы совладать собой: мне нужны какие-то особенные слова, способные помочь ему, но когда открываю их, так ничего стоящего в уме не появляется. Поэтому просто делаю шаг, чисто машинальный.

— Алек… — И тут я замечаю их: группу людей, подбирающихся и нацеливающих на нас оружие: — Алек, осторожно! — кричу, пытаясь хоть что-то предотвратить.

Но уже поздно — по нам начинается обстрел. Я впадаю в ступор, не совсем понимая, в какую сторону двигаться. Поднимается крик, шум… а затем рука обхватывает мою талию. В считаные мгновения спина прижимается к дереву, а Алек смотрит на меня безумно дикими глазами, стоя вплотную ко мне.

— Ты не ранена? — тут же спрашивает он, осматривая меня.

Я быстро качаю головой, даже не успев проанализировать, не испытываю ли боль на самом деле. Но потом понимаю, эту боль я не спутаю ни с чем.

За головой раздаётся толчок, ещё один и ещё, я осознаю, что дерево принимает за нас пулю за пулей. На секунду зажмуриваюсь и беру себя в руки, чувствуя подбирающуюся панику. Только одно представление…

Не смей, Лена, только не смей представлять, каково это быть у Виктора. Пора доказывать Алеку, что он не будет разочарован.

Когда открываю глаза, сразу оцениваю наше положение. На нас открыт обстрел с двух сторон, и ни одна из них не выгодна для нашего отступления. Алек пытается подглядеть, едва высовывая голову, но даже эти манёвры успевают пресекать, тут же увеличивая частоту выстрелов.

— Прости, — неожиданно говорит он, оказываясь лицом к лицу со мной, его глаза как никогда обеспокоены и печальны, но при этом Алек чертовски серьёзен. — Я не перепроверил, что меня точно никто не заметил, и из-за этого тебе придётся теперь кое-что сделать.

За головой снова раздаётся толчок, и я инстинктивно отклоняюсь вперёд, но Алек сразу же возвращает меня на место. Он просто предупредительно качает головой, затем быстро осматривает обстановку. Я же держусь, держусь изо всех сил, чтобы стараться хоть капельку соответствовать безмятежности Алека.

— Их семь, все они люди, а значит…

— Медленнее и слабее нас? — предлагаю я, заканчивая за него.

И он с удивлением на мена смотрит. Алек одобрительно кивает, но его губы всё равно кривятся, словно он бы подобрал куда точнее определение, но согласен и с этим.

— Мне понадобится секунд двадцать, чтобы избавиться от них, но через минуты три их здесь будет намного больше говорит он, в этот момент я понимаю, что что-то меняется, потому что Алеку приходится прерваться и достать пистолет. За один рывок в сторону он выстреливает два раза. — Ладно, теперь пятнадцать секунд.

Я зажмуриваю быстро глаза, вдох и выдох, не мы убьём их, так они нас. С этой мыслью я возвращаюсь обратно взглядом к Алеку. Он выглядит немного бледнее и сосредоточений.

— Когда я уйду вправо, ровно на счёт пять ты выйдешь за мной и рванёшь в сторону машины.

В ту самую, откуда нас сейчас обкладывают уймой патронов.

— Я догоню тебя через пару секунд, но ты должна уже уйти на значительное расстояние и смотреть в оба, чтобы никто не подобрался, если я кого-то упущу. Поняла?

Я мигом киваю: это не тот случай, когда буду спорить и пытаться делать что-то самостоятельно, так как могу только помешать его планам.

Этого Алеку достаточно, он почему-то даже не переспрашивает, не сомневаясь во мне. Возможно, впервые он и сам видит, насколько я веду себя покладистей обычного. Прежде чем юркнуть вправо, Алек на секунду переводит дыхание, смотрит на меня невероятно значительным взглядом, будто готов отдать сейчас всё за то, чтобы наши взгляды не разлучались, а затем без предупреждения уходит вбок.

Я не колеблюсь, прижавшись к дереву и зажмурив глаза, сразу начинаю считать. Пять. Выбегаю в том же направлении, что и Алек, выстрелы ещё гремят, сотрясая воздух, но ни одна пуля не проносится рядом со мной. Я изо всех сил удерживаю себя от желания оглядеться, вместо этого несусь вперед, лишь один раз примечая боковым зрением тёмную тень, двигающуюся меж деревьев. Ровно в тот момент, когда не слышится ни одного больше звука, я наконец останавливаюсь и оборачиваюсь.

Это была маленькая пробежка, совсем не выматывающая, но моё дыхание и пульс чересчур учащённые. Перевожу дыхание, закручивая волосы в жгут и пряча их за воротник, но внезапно краешком зрения замечаю на своей куртке что-то более тёмное, чем её ткань. Мгновение я в ступоре, у меня нет сомнений, что это кровь, но я определённо не чувствую боли и не вижу никаких отверстий…

Неожиданно слышу приближение, поднимаю взгляд и сразу вижу Алека, его скорость колоссальна, но даже при этом умудряюсь разглядеть, как он машет мне, чтобы я зашла за дерево. Я повинуюсь машинально, на миг забыв все свои мысли. Но когда Алек прижимается рядом со мной к дереву, и я поворачиваюсь к нему, уже знаю, отчего его лицо продолжает терять цвет.