Шагнуть к прошлому (СИ) - Таисия Васнецова Страница 28

Я взяла две разные сшитые книги из газеты и поняла, что их все объединяют даты. Просмотрев произведения печатной машинки с полки выше, я поняла, что права. Газеты одной тематики сшиты в книгу по году издания и расположены по давности по нисходящей. Вверху самые давние числа, внизу числа поближе. Наверняка в соседнем шкафу продолжение, всё ближе к нашему времени.

— Здесь газеты двадцатитрехлетней давности. Если пройти к шкафам дальше, то там будут ещё более старые издания, — для наглядности я тыкнула в соседний шкаф, — там, наверняка, газеты двадцатичетырёхлетней давности и так далее. Попробуй что-то поискать об Айне Сотэл и Нельсе Третьем. Если найдёшь еще что-то интересное, то тоже копируй на свой артефакт.

— Но тут их очень много… — пролепетала ошарашенная Лилит.

— Но Реджина! — опять попыталась мне возразить соседка.

— Ну что ты как неразумная, — я сложила руки под грудью, — я не заставляю тебя пересмотреть все эти газеты. Делай упор на бульварные и политические. Насколько я видела, тармийские крупнейшие издания здесь тоже есть, так что и про них не забудь. Всё, без меня не соскучишься, я пошла!

И я спокойно пошагала прочь, вслед мне понеслось негодующее бурчание. Вот и славно, отвлечётся на дело от своего паникёрства, а я спокойно поищу артефактик. Он не мог укатиться далеко, но не факт. Судя по моему опыту и опыту многих других людей — уронишь монетку, думаешь, тут рядом упала, а находишь в другой комнате за диваном под ковром.

Я понимала, что с поисками артефакта лучше бы справился артефактор, нежели боевой маг, но я так же прекрасно осознавала, что Лилит, отойдя от меня в неизвестном направлении, могла скатиться в банальную истерику и потеряться. Тогда бы мне пришлось искать и артефакт, и соседку. Поэтому я упростила уравнение и сразу отправилась за артефактом сама. Надеюсь, потом я сумею найти соседку, нужно запоминать, где заворачиваю. Хорошо, что я не страдала топографическим кретинизмом, но и запутаться могла.

С такими мыслями я повернула за угол, в очередной коридор из шкафов и стеллажей. Но металлического блинчика не было и тут. Закатиться под стеллажи и шкафы он не мог, они плотно стояли на полу и друг к другу. Я была уверена, что кругляш не мог укатиться так далеко. Но как бы я ни вглядывалась по сторонам, буквально обшаривая всё открытое пространство взглядом, артефакт от этого из ниоткуда не появился. Неужели он укатился в другую сторону в том коридоре, где я оставила Лилит? В ту сторону, откуда мы с ней пришли?

Я на чистом упрямстве и желании побыть подальше от Лилит прошла вперёд, неслышно ступая по старой ковровой дорожке. Мне даже было сложно определить её цвет. Световые лампы, дающие достаточно света, не могли показать мне, что с этим древним изделием ткацких мануфактур времён императрицы Ориссы Гроувер, правившей лет этак тысячу девятьсот назад. При ней как раз был рассвет ткачества и плетения. Она даже вышла замуж за среднего сына хана Кьягля, чтобы закрепить торговые отношения между империей и южным ханством.

Впрочем, я отвлеклась. Коридорчик упёрся в развилку, и мой здравый смысл намекнул, что мне лучше повернуть обратно и поискать в противоположной стороне. Но голос здравого смысла затих, когда я хотела его послушать и повернуть назад. Плетёный браслетик сжался вокруг запястья и тут же ослаб. Я посмотрела вперёд и на пробу сделала шаг в сторону левого поворота, но браслет остался безмолвен, если можно было так сказать.

Значит, мне стоило повернуть направо. Будто отвечая мне, он плотнее обвился вокруг запястья. Я кивнула сама себе и понадеялась, что он приведёт меня к чему-то действительно важному. Пришлось прилично потоптать древний коврик, заворачивая то тут, то там.

Проходя мимо очередного стеллажа с бумагами, я снова почувствовала сжатие браслета. Он и не думал ослабляться, пока я не начала водить ладонью по папкам с документами. Но браслет будто назло ни на что не откликался, продолжая сдавливать запястье.

— Да что с тобой?! — я яростно зашептала, — перестань, иначе у меня сейчас рука посинеет!

Как хорошо, что никто не видел акта моего сумасшествия. Потому что разговаривать с браслетом ненормально, будь он хоть трижды оберегом-артефактом. Ругаться на него шёпотом в архиве академии, закрытом для студентов, — настоящее безумие. О боги, да моя жизнь становилась, чем дальше, тем веселее. Я чувствовала себя беспомощной обезьянкой в центре водоворота. Меня затягивало всё глубже, но я всё ещё держалась за ветку, которая позволяла мне не тонуть.

Услышали ли меня Адара и Рой, или браслетик решил перестать вредничать, но странный артефакт перестал сжимать мою руку и безвольно обвис на запястье. А я спокойно достала с полки папку, которая понравилась мне с самого начала, и раскрыла её на первой странице. И удивлённо вскинула брови. Дело студентки Айны Абигейл Сотэл. А ниже приписка, что с четвёртого курса она носит имя Айна Абигейл Сотэл-Верис.

Наверное, я долго стояла вот так, в ступоре пялясь на её имя. Но, когда пришла в себя, осознала, что сон действительно был реален. Ведь я не могла знать второе имя Айны. Ещё меня поразила приписка снизу, о смене фамилии. Я не могла поверить, что Айна вышла за муж за Мрега Вериса или за кого-то из его родственников.

Моя рука сама потянулась за второй папкой, рядом с первой. Я раскрыла её и с ужасом увидела дело студента Мрега Кирена Вериса. Стоять на ногах отчего-то стало тяжело, и я по-простому села прямо на ковровую дорожку и начала жадно вчитываться в дело Айны Сотэл, которая взяла вторую фамилию. Интересно, а в дела тридцатилетней давности, судя по проставленной дате поступления, вкладывали фотокарточки с лицами студентов? Хотелось бы увидеть лицо девушки из сна в реальности, чтобы окончательно осознать произошедшее.

Все эти предсказания, браслет, сон. Голова пухла. Мне до ужаса хотелось поговорить с мамой, как всегда сесть на кухне с чашкой моего любимого зелёного мятного чая, прижаться к ней, вдохнуть родной запах. Да просто увидеть её, такую непохожую на меня. Темноволосую и кареглазую. Хотелось, чтобы она обняла меня и сказала, что это всё пустое, что нам ничего не грозит, что нет никаких тайн и предсказаний, что это всё дурной сон. Сейчас я как никогда остро ощутила своё одиночество и вес накопившихся проблем. Браслет, будто добрый друг, мягко пожал моё запястье, приводя в себя.

Но вопрос, вышла ли Айна за него замуж на четвёртом курсе, оставался открытым, потому что ни в деле Сотэл-Верис, ни в деле Мрега не было никакой приписки в графе семейное положение. Сразу вспомнился некий М. Т. Я бы поискала и его личное дело, но найти его, имя только инициалы, не представлялось возможным. Я даже не знала, на каком курсе и факультет он учился.

В итоге мне пришлось вернуть папки на свои места и отойти от стеллажа с многозначной цифрой сверху — годом поступления студентов. Двенадцать тысяч девятьсот тридцатый год. Иногда смотришь на календарь и понимаешь, что мир, в котором ты живёшь — довольно древний. Потому что отсчёт лет на континенте Мирн принято вести с Великой Битвы, когда Адара, Рой и Та, Что Направляет изгнали забытых богов старого пантеона, а сами остались единственными хранителями в нашем мире, Нирэме. Правда, за несколько столетий до создания Империи Грезерд, божества Тьмы и Света низложили третью богиню за излишнюю самонадеянность.

После Великой Битвы начали образовываться крупные государства, например, царство Тысячи Рассветов и Заргарский каганат, потом вошедший в основу ханства Кьягль. А разрозненные горные кланы объединялись под эгидой сильнейшего среди вождей, который и создал большую часть нынешней Тармии. И только центральные территории Мирна оставались относительно свободными — за эти земли, редко населённые племенами ишвея, велись почти непрерывные войны между крупнейшими на тот момент государствами.

Прежде, чем уйти, я поставила на стеллаж маленький маячок. Что-то мне подсказывало, что я загляну сюда снова. К моему немому счастью, браслетик пришёл в норму и вывел меня к Лилит, которая сидела на полу с закрытыми глазами и, кажется, тихо посапывала. Неужели я так долго ходила?