Сердце степи (СИ) - Иолич Ася Страница 28

- О чём задумалась, Кам? - Рик с улыбкой догнал её и хлопнул по плечу. - Не грусти. Осталось недолго.

- Твои слова звучат неоднозначно, - улыбнулась Камайя. - Предпочту понимать их в том смысле, который мне наиболее приятен. Остальное пусть смоет прилив. У нас есть ещё время не думать.

- Я бы не сказал. - Рик кивнул вперёд, и за крупами табунов показались первые шатры. - Только если совсем чуть-чуть.

Улданмай. «Всей степи сердце», юное, живое, забившееся на юге Халедана всего полтора века назад, набирающее силу. «Нам нужны свои люди в степи», - сказал меглейт Бато, и Руан поднял бокал красного вина. «Несомненно», - кивнул он, оглядывая высокие полки с книгами. «Думаю, крейту Камилу необязательно об этом знать, туадэр Руан?» - Бато склонил голову к плечу, и Руан снова кивнул, поглядывая на Камайю. - «Мы просто должны быть в курсе дел… Многое легче предотвратить, чем исправить».

- Ты готова?

Камайя кивнула, натягивая рукава халата на пальцы и прячась в капюшоне.

- Не переживай, смотрят на меня, - усмехнулся Рик, косясь на одну из местных девушек, щёки которой сразу зажглись румянцем.

- Прикрути фитилёк страсти, раненый повеса, - хмыкнула Камайя. - Тут с этим строго.

- Завидуешь? - Рикад сверкнул зубами и тут же стёр улыбку с лица, спохватившись. - Прости. Прости, Кам. Я иногда забываю…

- Не надо об этом, - оборвала его Камайя.

- Прости.

Слова его не трогали струн, но словно стукнули в блестящий гулкий корпус мендере, и тот слегка дрожал. Все ехали молча, Камайя смотрела то на свои пальцы, сжимающие поводья, то на крохотную ладошку Алай, сминающую полу халата Харана.

- Ладно. Это будет трудное время, но я переживу. Переживу и отпущу на ветер, - улыбнулась она наконец. - Рик, я не грущу. Где стоит Руан?

Хасэны, что шли впереди, потихоньку разъезжались направо и налево, занимая огороженные частоколом площадки с воротцами. Харан махнул рукой Рику и уехал за Расу-хасэном, потом вернулся, и Алай снова ухватила его халат. Ветер колыхнул тёмно-русые волосы Харана, качнул две его косички по бокам лица, которые теперь каждое утро заплетала ему Алай, и захолодил шею Камайи.

- Хэйо! Стамэ!

- Руан! - крикнул Рикад, и его гнедой мотнул головой, испугавшись. - Где твои шатры?

- Прямо под стенами, - сказал Руан, подъезжая к ним и оглядывая Камайю. - Это поразительно. Смотрите.

Они выехали на холм.

Камайя смотрела во все глаза.

Огромная крепость на холме, песочно-желтоватые стены, широкие двустворчатые ворота, окованные металлом, и внешний город ниже на склоне, разросшийся вокруг, с домами, вылепленными из такой же глины. Двух- и трёхэтажные строения с узкими окнами, кое-где надстроенные деревом, дорога, выложенная обожжёнными кирпичами. Целый город.

- Я думала, тут просто стойбище, - ошеломлённо сказала она. - Это же глина?

- Глина с травой, сверху штукатурка, а внутри - кирпичи. Крепче камня, - сказал Руан, придерживая лошадь. - Вон там, у стены, шатёр моих людей. Ставьте свои рядом. Тебе надо прийти в себя с дороги и помыться, Камайя. Рикад, что с твоей ногой? Ты всё время хватаешься за неё.

- Поцарапал.

- Он не поцарапал. - Камайя покачала головой, подавляя в себе желание стукнуть Рикада по шее. - У него рана не заживает. Надо найти лекаря, Руан.

- Я сам разберусь, что мне делать, - огрызнулся Рикад, поправляя штанину. - Займись своими делами, женщина.

- Я знаю тебя двадцать лет, и с каждым днём ты умудряешься раздражать меня всё больше. - Камайя поджала губы, вспоминая его выходки, и глаза сами собой недобро прищурились. - Дело твоё. Только если всё обернётся плохо, ты лишишься не только ноги, но и того, что повыше.

- Руан, найди мне лекаря, - беспокойно проговорил Рикад, оглядываясь на неё. - Пусть меня осмотрят.

- Найду и пришлю. Езжайте к шатрам и обратитесь к Буну или Айтеллу, - хмыкнул Руан. - Я поеду, прогуляюсь по городу. Интересные дела тут творятся… Потом расскажу.

Между близко стоящими шатрами тянуло дымом и запахами стряпни. Лошади спускались с холма под стылым ветром, норовившим залезть под капюшон. Бун бежал им навстречу, и странно было видеть его знакомое веснушчатое лицо среди золотистых и бронзовых лиц хасэ.

- Хэй! Добрый день, кирья… - Он осёкся. - Камайя. Харан, рад видеть. А это…

- Это моя жена, - сказал Харан, снимая Алай с седла. - Где Ермос?

Лицо Алай было испуганным и растерянным. Харан прижал её к себе и гладил по голове.

- Не бойся, маленькая, это свои. Это Бун, Ермос и Айтелл. Они с Руаном. Его катьонте… слуги.

Камайя устало кивнула Буну, показывая на саврасую и на вьючного мерина, привязанного за ней.

- Я пойду отдохну. Займись, пожалуйста.

39. Кам.Очень долгий путь

Шатёр, конечно, слегка вонял бараниной, но был просторным, а внутри разместилась добротная деревянная мебель. Камайя с любопытством обошла вдоль стен, рассматривая тонкую резьбу на комодах и сундуках, потом осмотрела опорные столбы в центре, расписанные киноварью и золотом, а ещё дорогой синей краской, и одобрительно хмыкнула, устраиваясь на мягком матрасе.

- Смотрю, ты освоилась. - Руан зашёл, отряхивая сапоги у порога, и сел на соседнюю высокую и узкую кровать. - Отдохни тут, но спать будешь с женой Харана. Я не буду ставить тебе отдельный шатёр.

- Я знаю, - сказала Камайя, и слова были острыми на языке и горькими, как пепел. - Сюда принесут воду?

- Да. Девушки придут… Тебя не потревожат. Тебе скоро принесут еду. Отдыхай.

Он улыбнулся ей и вышел. Камайя осталась одна. Она лежала, глядя в голубые высокие небеса через дымовое окно в крыше, разделённое на четыре части крестовиной обода.

- Госпожа, купаться, - тихо окликнула её девушка, и Камайя проснулась. - Госпоже принесли купель. Позволь помочь.

Камайя кивнула и встала. Девушка ловко развязала её халат, затем нижнее платье и штаны. Обнажённая кожа покрылась неприятными мурашками. Тёмно-серые вьющиеся пряди из распущенной причёски упали на грудь.

Вода была тёплой, но недостаточно тёплой, чтобы унять дрожь.

- Нужно погорячее, - сказала Камайя другой девушке, которая стояла сзади, расчёсывая её волосы. - Вы из гарема?

- Да, госпожа. Такие красивые волосы, - восхищённо выдохнула та, снимая с очага ковшик с кипятком. - Тулым просит отодвинуть ноги, вода очень горячая.

Девушка выглядела бойкой и сообразительной, и Камайя улыбнулась ей.

- Тулым, останься после купания… поможешь мне расчесать волосы после мытья, - сказала она, поднимая ноги на край купели. - У вас есть жёсткие щётки для пяток? Я проделала очень, очень долгий путь.

- Конечно, госпожа, - прощебетала третья, самая юная служанка, доставая из корзинки жёсткую мочалку.

Вода остывала, и небольшой брусок мыла, пахнущий земляникой, сделал её непрозрачной, похожей на жидкий опал, один из тех, что она носила на пальцах. «Твоя кожа такая же чистая, как эти опалы», - сказал ей кир Улдар на балу. Она скромно улыбнулась, и он коснулся незаметно её руки, а потом касался её глазами, пока она танцевала с Кадамом танец «Три жемчужины». Семь лет прошло, а те опалы на пальцах до сих пор перед глазами.

Она вытянула руки перед собой и долго рассматривала пальцы, вспоминая драгоценности, что носила когда-то, а служанки неистово тёрли её пятки, сдирая ороговевшую кожу, как память о долгом, долгом пути в эту дикую степь, полную горькой полыни, пепла старых пожарищ, плачущую голосами степных волков каждую ночь, размеченную камнями пути на плоских холмах.

- Госпожа, вода остыла, - тихо сказала Тулым, разворачивая большое полотенце. - Госпожа желает, чтобы Тулым осталась?

- Желает.

Полотенце пахло благовониями, и дым таких же благовоний поднимался и улетал к вечереющему небу, сменяясь холодным колючим воздухом сверху, из круглого отверстия в куполе.

- Тулым, поешь со мной, - улыбнулась Камайя, глядя, как служанка провожает глазами кусочки жареной птицы с овощами. - Пожалуйста, не робей.