Поцелуй феи. Книга1. Часть2 - Иван Сирфидов Страница 28

– Она миленькая, – сочувственно промолвила Лала, чуть улыбнувшись.

– Ну… наверное, – признал Рун. – Я думаю, Лала, ей любопытно могло быть. Мы же за последние несколько лет и словом с ней не обмолвились. Ни одним. Повзрослели оба. Вот и поглядывала. Чтобы понять, каким я стал. Но мне всё-таки кажется, она, как и все, на тебя смотрела в основном.

За оградой неподалёку показалась чья-то любопытная физиономия, и Рун предпочёл замолчать. Вскоре они добрались до избы. Стражники стояли чуть в стороне, фактически за воротами деревни. Увидев Лалу, застыли на месте, пялясь с довольными лицами на неё, на её крылышки, на её ножки. Вот уж кто получал истинное удовольствие от своей нынешней работы. Рун отпер калитку.

– Входи… влетай, моя красавица.

– Ах, какой галантный у меня кавалер сегодня, – порадовалась Лала.

– И у Тияра, заметь, ел исключительно ложкой, – похвалился Рун. – Я страх какой воспитанный теперь.

Лала весело рассмеялась. А потом посмотрела на него загадочно:

– Мой зайка, давай в дом зайдём. Передохнуть. На пять минуточек.

– Давай, – пожал плечами Рун.

Передняя дверь была не на засове, они вошли, и лишь Рун затворил её, Лала приблизилась к нему совсем вплотную. Стояла и буравила его глазками иронично и ласково в полутьме сеней. Рун прижал её к себе. Она вздохнула счастливо:

– Только и мечтала об этом, пока мы были у дяденьки Тияра.

– Попросилась бы там, – усмехнулся Рун. – Тебя вроде не смущает прилюдно обниматься.

– Тебя смущает, – буркнула она. – Ты понежнее, когда мы одни. Ну и в гостях, забыв про всё на свете, в друг друге раствориться… было бы наверное невежливо. Если надолго. Сейчас хочется подольше. Хоть несколько минуточек. Соскучилась.

– Ты меня, Лала, удивила сегодня, – признался Рун добродушно.

– И чем же, милый?

– Так складно сочинила. Ну, про то, как случайно выполнила моё желание. И так правдиво говорила. Не догадаешься, что всё обман.

– Ты меня рассмешил. Когда про драконов начал сочинять. Стало радостно, оно само и придумалось. Немножечко это нехорошо Рун. Неправду говорить тем, кто тебя встречает столь радушно. Но мы не из зла это делали. Если они когда-нибудь узнают, что мы обманывали, то может и обидятся к сожалению. Но если узнают, почему мы обманывали, не обидятся ни за что. Они хорошие люди. Когда я домой ворочусь, ты им расскажи, Рун, правду. И попроси прощенья от меня.

– Ладно, – пообещал Рун.

Лала положила голову ему на грудь.

– Знаешь, Рун, – произнесла она умиротворённо, – это очень важно. То, что мы сегодня сделали. Ходить в гости. Теперь в доме дяди Тияра к тебе лучше будут относиться. Ты не будешь совсем один. Когда я уйду. Ты только береги это. Связь с людьми. Не отворачивайся от них сам. Хорошо?

– Ко мне сейчас лучше относятся лишь из-за тебя, – промолвил Рун. – Уйдёшь, наверняка всё сразу вернётся к тому, что было.

– Не обязательно, Рун, – мягко сказала Лала. – От тебя тоже многое зависит. Ты сегодня стал чуточку роднее и понятнее семье дяди Тияра. Как и они для тебя. Не забыть этого ни им ни тебе. Это в вас останется. И во мне. Они точно будут к тебе лучше относиться теперь.

– Может и так, – вздохнул Рун. – Может у меня всё и наладится. Посмотрим. Так ты из-за меня пошла к Тияру?

– Нет, Рун. Хотелось посмотреть, как у вас живут. Просто я вдруг сейчас поняла. Как это важно для тебя. Мне было очень интересно у дяди Тияра. У вас, Рун, всё-всё-всё другое, чем у нас. И дома, и мебель, и посуда, и одежда, и двери, всё-всё. Даже лошадки другие и курочки. У нас курочки поменьше и иной окраски. Кудахчут, правда, так же. Я и не мечтала, что когда-нибудь посмотрю ваш мир. Смогу в столь далёких от дома краях побывать. Это больше приключение. Удивительное.

– Нам надо как-то начинать решать твою проблему с проклятьем, – заметил Рун.

– Надо, – согласилась Лала счастливо. – Может завтра у барона спрошу помощи и совета. Или пока не буду. Сходим к магу вашему для начала. Вдруг он умел в развеивании злых чар. Представь, придём к нему и… всё. И я домой отправлюсь.

– Ты сразу же отправишься? Немедля?

– Не знаю, Рун. Наверно всё же нет. Недельку хоть побыть, чтобы всё узнать у вас. Раз уж попала в мир ваш, надо ль торопиться назад? Не будет боле шанса. Ну и тобой насытиться охота хоть сколько-то, – разулыбалась она. – Пока что не выходит. Не оторваться. Развеется проклятье, ты влюбишься. Уж за неделю точно. Ещё и могущество обрету. Как было б славно.

– Жестокосердная! Влюбить и бросить. Вот так фея! – с деланным мрачным осуждением подивился Рун.

– Совсем я не жестокосердна! – добродушно возразила Лала. – Не изменить своей судьбы, Рун. Я буду очень тосковать по тебе, когда вернусь. Может даже плакать иногда, чтобы ты знал. Ты теперь навсегда в моём сердечке. Ты мой лучший друг.

– А можно быть не лучшим, но возлюбленным? – поинтересовался Рун невинно.

– Ну, ты вообще-то мой жених понарошку, – весело напомнила Лала. – Это примерно то и есть.

– Пожалуй так, – признал он.

Лала вздохнула глубоко. И нехотя отстранилась:

– Пойдём, Рун, за гусеничками. Нужно их отнести всё же.

***

В кадушке было столпотворенье. Только маленьких зелёных гусениц не счесть, но кроме них ещё и большие разного калибра и расцветок, и даже чёрненькие жуки с хоботками, тоже в изрядном количестве. Трава, которую Рун клал перед уходом к кузнецу, была почти вся съедена.

– Ох, сколько же вас много! – подивилась Лала. – Потерпите, букашечки мои дорогие, сейчас мы вас отнесём.

Рун взял кадушку в руки, заглянул в неё.

– Ничего себе! – сказал он ошалело. – Вот это «помощников» у нас. Как ещё вырастает что-то. Это всё с нашего огорода? Или со всех в деревне?

– С вашего, заинька мой, – улыбнулась Лала.

– Да уж! – покачал он головой, и посмотрел на Лалу вопросительно, – Куда понесём? Тут лес-то вот он, рядом. Ближе всего туда.

– Нет, Рун, им нужна травка сочная, надо на лужок, – попросила Лала.

– Пойдём к реке, – предложил он. – Там луг неплохой. И скотины нет, не затопчут.

– Правда? Как замечательно! – обрадовалась Лала. – Тебе букашечки благодарны будут, Рун. За заботу такую. Тоже ведь живые, тоже жить хотят, радуются каждому денёчку, проведённому на свете. Они помнят добро.

– Кусать реже будут? –