Пурпурные грозы (СИ) - Мишарина Галина Страница 28

— Это верно. Кусаются они будь здоров, — усмехнулся Дэр.

— А твой Шторм? — спросила я. — Он тоже боевой?

— Нет, милая. Он выведен для другого.

— Какая порода? — спросил Карви. Мне показалось, больше из вежливости.

— Южный варб, — ответил Дэр. — Их выводили для того, чтобы гонца никто не мог поймать.

— Я слышал, такие носятся даже быстрее аратов, — сказал отец.

— Я не участвую в скачках, лорд Миратов, — сказал Дэр. — Поэтому не могу знать, кто и кого обгонит.

Отец поощрял подобные увлечения, но только на своих условиях. Он любил говорить, что мужчине нужно спускать пар. Мне стало интересно, что по этому поводу думает мой избранник. Хорошо, что Карви и отец вступили в занудный диалог о ценах на разные породы, а Смайл, улыбаясь, о чем-то мечтал.

— Дэр, — тихо спросила я, склоняясь к нему, — а что для тебя разрядка? Как ты пар спускаешь?

И снова меня пробрало от его взгляда: темные глаза сверкнули, тонкие губы медленно, по-доброму усмехнулись.

— Хочешь угадать? — сказал он, и я нарочно начала перечислять самые нелепые варианты:

— Теннис? Прогулки на лодке? Чтение? Огородничество?

— Боже, Мэй! — тихо рассмеялся он. — Чтобы я лопатой орудовал?

— А что, не знаешь, каким концом луковички втыкать?

— Знаю, — посерьезнел Дэр. — Сажал в свое время и цветы, и овощи. Прежде чем удостоиться чести стать главой клана, нужно показать себя достойным красной земли. Она любит, когда её ласкают умелые руки, так что в случае чего я прокормлю нас, милая. Мы даже можем разделить обязанности в голодную зиму: я стану картошку копать, а ты возьмешь лук и стелы и пойдешь охотиться.

— Что? Жена должна приносить дичь?

— Приносить дичь будет пес, а ты станешь её бить.

— В то время как ты будешь собирать урожай.

— Именно. А ещё варить суп и штопать твои чулки. Это я тоже умею. Но вот шить и вязать не проси — для меня это пытка.

— Хорошо, — кивнула я. — Значит, это просто труд. Тогда, наверное, ты выпускаешь эмоции в танце. Нет? Тогда сбривание бороды. Когда ты, её, кстати, успел сбрить? Неужели пока я ванную принимала?

— Она сама выпала, — рассмеялся Дэр. — Но догадки твои всё ближе к действительности. Ты двигаешься в нужном направлении.

— Наверное, сон, — сказала я, невинно хлопая ресницами.

— С тобой, милая. Быть в постели рядом с тобой, — сказал он и склонился, мягко коснувшись моей щеки. Я перехватила взгляд отца, однако он не хмурился. Наоборот, в его глазах светилась надежда. Ситуация становилась всё более странной…

Но когда Дэр дотянулся губами до моего уха, я отбросила размышления и покраснела, устремляясь за обещанием прекрасного будущего.

— Не сон. Предпочту в нашу следующую ночь заниматься чем-нибудь куда более интересным.

Я порадовалась, что сижу одетая с ног до головы. Это была моя броня, но взгляд Дэра как будто проникал сквозь одежды…

— Какое ты хочешь видеть на мне платье? — спросила я, меняя тему от греха подальше. — Свадебная мода разнообразна. В среднем королевстве предпочитают очень пышные и непременно белые. Южане носят облегающие. У нас на лугах одеваются более цветасто.

— То, что понравится тебе — услада и моим глазам, — сказал Дэр, но в его блестящих очах читалось другое. Он явно представлял меня вовсе без платья. — А ты, милая? Что надеть мне?

— Пурпур, — ответила я. — Темный пурпур.

Он довольно рассмеялся и поцеловал мою руку, и тут подали ужин. За столом я думала только о том, что жду не дождусь, когда минует неделя, и мы сможем по закону коснуться друг друга в супружеской постели. Сделать это раньше уже не было возможности.

Дерево стучалось в окно моей спальни: это снова поднялся ветер. Я лежала, разглядывая тени на потолке, и думала о Дэре. Я не могла не думать о нем, ведь он спал совсем близко, в комнате напротив. К тому же я всё ещё ждала подвоха. Именно ночью совершаются подлости, под покровом темноты творят самые гнусные дела. Но покамест ничего не происходило, и я, размышляя о поведении отца, совсем перебила сон.

Что подразумевал Дэр, говоря о всевидящей буре? Что он узнал о моем отце? Какие-то тайны, столь страшные, что не хотел открывать их мне? Я поймала себя на мысли, что и сама предпочту не знать правды.

Отец редко говорил о маме. Основные сведения я получила от Смайла. Младший помнил её, хотя и смутно. Именно он каждый раз ходил со мной на могилу и носил огромные букеты. И мне всегда казалось странным, почему кроме нас это место никто не посещает…

Часы внизу пробили два. Я водила пальцем по воздуху, выискивая в сплетении ветвей птиц и невиданных зверей.

— Мэй, — вдруг позвал незнакомый голосок. — Мэй, Мэй!..

Я вздрогнула и огляделась. Темно, комнату видно плохо. Вроде бы все на месте. Ох, предки! У меня чуть не остановилось сердце. На туалетном столике, положив ножку на ножку, сидел шуршакал. Сморщенный и глазастый, в светлом костюме, непонятно кем сшитом для него, и треугольной шапочке. Он держал мою расческу и рассматривал её, а потом стремительно сунул в заплечную сумку.

Как я не увидела маленького проныру раньше?

— Ты чего здесь делаешь? А ну положи на место! — строго сказала я, хотя страха было хоть отбавляй.

— Моё, — сказал человечек и открыл шкатулку, нагло перебирая бусы. — Хочу — беру. Хочу — тащу.

Я нащупала неверными пальцами вазу и подхватила её прямо с цветами.

— Чужие вещи брать нехорошо. Уходи.

— Жадная? — поинтересовался он.

— Оставь расческу себе, — быстро сообразила я.

— А это? — спросил он, выхватив затейливый серебряный браслет.

— Это тоже. Но больше ничего не бери.

— Хороший дом, — улыбнулся он, спрыгивая и направляясь прямиком ко мне. Напуганная, я занесла вазу, чтобы в случае чего сразу бросить.

— У нас живут пять кошек, — произнесла я.

Он хотел было схватить меня за ногу, но передумал, глядя на пальцы. Кольцо Цахтала!

— Плохая вещь, — сказал карлик. — Могущественная. Я такие не люблю. — И стал разглядывать меня, словно прикидывая, куда цапнуть. Я была готова в случае чего орать не весь дом, даже рот открыла, но он так и не бросился. — Ладно. Я пошел в подвал. У вас обширный подвал. Позову туда друзей.

— Стой! — воскликнула я, но он мышью юркнул под кровать. Там что, был какой-то неведомый проход? Я не решалась ни слезть и заглянуть, ни позвать кого-то. Так и сидела с вазой, пока окно не распахнулось.

— Девица! — сказал один из ночных гостей.

— Светловолосая. Некрасивая.

— Да она просто ужасна! — воскликнул третий, и они всем скопом устремились к кровати.

Не знаю, насколько громко я кричала, но что мутузила их всем, что под руку попадется — точно. Из окна к маленьким гадам прибыла подмога, и мне приходилось туго. Один из шалунов уселся мне на голову, крепко вцепившись в волосы, и я била себя по макушке гладиолусами, попадая, конечно, и по лицу. К тому времени, когда Дэр прибежал в комнату, шуршакалы уже успели меня оцарапать и несколько раз укусить. Наверное, я представляла собой чудо-дерево: двое карликов моталось на сорочке, еще парочка обхватила руки. Один висел на спине, а остальные поспешно грабили мой туалетный столик и гардероб. Мимо ошарашенного Магици прошмыгнуло трое — они несли туфли, мое нижнее белье, книгу о странствиях некоего поэта, а также красивую заколку в виде бабочки.

— Что за черт?.. — успел сказать Дэр, и на него налетело хохочущее стадо.

Но управлялся он с ними куда лучше меня. Мелкие гаденыши взвизгивали, получая пинки под зад и жутковатые звонкие щелбаны. Потом Дэру на глаза попалась метелка для пыли — и дело наладилось. Я помогала ему, вооружившись собственными тапками, и вскоре шуршакалы поняли, что лучше уносить ноги, но напоследок перевернули старую коробку с пудрой. Комната на несколько мгновений заполнилась сладковатым туманом, и мы дружно расчихались.

Дом ожил. Я слышала встревоженные голоса, топот и крики. Дэр взял меня на руки и понес прочь из комнаты.