Надежда Габриэля Ролена (СИ) - Чернышева Юлиана Страница 29

Так и прохлаждающиеся за столом парни о чём-то пошептались, и Лисёнок отчалил из квартиры, пообещав скоро вернуться. А я, закрыв воду и попытавшись развернуться, оказалась в капкане рук бесшумно приблизившегося Нарцисса.

Я уже говорила и готова была подтвердить хоть в суде — во мне, как в женщине, маг заинтересован не был. Это без труда читалось в глазах, хоть он и пытался создать видимость противоположного, до минимума сократив расстояние между нами. Между губами и вовсе осталось не более сантиметра, мне достаточно было выпрямить спину, чтобы его преодолеть.

Но делать этого, понятное дело, не собиралась.

Аскур, впрочем, тоже. Просто молча стоял, выискивая что-то уже в моих глазах, слегка склонив голову вправо, расслабленный и одновременно о чём-то напряжённо думающий.

— Значит, я тебе совсем не нравлюсь? — выдал он, наконец, сделав одному ему понятные выводы.

Я подняла мокрую ещё ладонь, проводя по оказавшемуся неожиданно мягким ёжику волос. И выдала, максимально мило, всё-таки почти касаясь губ губами:

— По сравнению с нашей первой встречей, я в тебя практически влюблена.

— Ауч! Вот сейчас обидно было, — уведомил ни капли не расстроенный парень. — И чем же я тебе так не угодил при первой встрече?

— Не люблю блондинов, говорила же, — я проскользила рукой по его шее и несильно толкнула в грудь, вынуждая отстраниться. — Успокойся уже, Ромео.

— Как скажешь, крошка, — ухмыльнувшись напоследок, он вернулся к своему стулу и расположился там, сделав вид, что ничего и не было.

Вот и славно. Знать бы только, что это была за проверка. А в том, что это именно проверка, я не испытывала ни малейших сомнений.

Когда в квартиру ввалился запыхавшийся Лисёнок, мы уже вели неспешный, малозначимый разговор, отвлеклись от которого лишь с шелестом водружённого на стол яркого пакета с неизвестным содержимым. И лучше бы оно оставалось таковым, осознала я, ощутив лёгкую тошноту.

Потому что это был торт. Небольшой аккуратный торт, покрытый немыслимым количеством пирамидок из взбитых сливок, увенчанных вишенками.

Видимо, нечто такое отразилось на моём лице, потому что парни притихли, переглянувшись недоумённо. И Вайс уточнил осторожно:

— Ты не любишь сладкое?

Что тут скажешь? Сладкое я, определённо любила. Особенно в то время, когда попробовать его удавалось чрезвычайно редко. И потом, уже за дверями детдома, купила нечто подобное сегодняшнему великолепию и ела его в одиночестве, как всегда мечталось — ложкой из середины, едва ли не испытывая кулинарный оргазм. И было мне обалденно вкусно, а потом также обалденно плохо, когда непривычный к такому организм решил вернуть всё обратно. Так что с тех пор один вид всяческих тортиков и пирожных вызывал разве что тошноту.

Именно это я и рассказала парням. Потому как пробовать хоть кусочек не собиралась, но и обижать их, явно желавших сделать мне приятно, тоже не хотелось.

Правда последовавшая реакция оказалась вовсе не той, которая ожидалась.

— Погоди-погоди, — снова переглянувшись с Вайсом, произнёс Аскур, — в смысле — детдом?

— А в каком смысле это, вообще, может быть?

Если честно, никакой моральной травмы по этому поводу у меня не имелось. И скрывать эту часть своей биографии специально, никогда не пыталась. Но и рассказывать каждому встречному тоже, потому что реакция чаще всего была не слишком разнообразна: собеседник либо начинал сочувствовать, либо, наоборот, относится как к человеку второго сорта. Особенно забавно было замечать подобное от тех, кто сам до этого жаловался на не просыхающего уже много лет отца или деспотичную, не гнушавшуюся насилия мать. Но нет, они считали себя выше и лучше на том лишь основании, что воспитывались в «полной семье».

Нарцисс побуравил меня глазами, очевидно решая, стоит ли озвучивать свои выводы, но всё же решился:

— Ты не похожа на детдомовскую.

Интересно, что бы он сказал, увидев портрет в соседней комнате? Придерживался бы того же мнения о «непохожести»?

— Да ладно?

Аскур поморщился, уловив сарказм:

— Я же не о внешности.

— Тебе станет легче, если я начну материться через слово и вытирать нос рукавом?

Теперь поморщился и Вайс, видимо фантазия у мальчишки хорошая и картинку он себе представил весьма живо. Но тема, к счастью, после этого оказалась свёрнута и учить меня, как нужно выглядеть и себя вести, чтобы соответствовать людским ожиданиям, никто не стал.

Уже выпроваживая гостей (вместе с остатками недоеденного торта), я оказалась застигнута на пороге весьма странным вопросом, что ещё более странно, исходящим от Лиса.

— Хочешь завтра в шабаш сходить?

— На шабаш? — пришёл мой черед включать фантазию, и в голове взмыли в небо костры и перепрыгивающие через них девушки, а крючконосые старухи принялись варить в котлах вонючее зелье.

— В, — вмешавшись, сакцентировал внимание на предлоге Аскур. — Это клуб такой.

— Для своих, его одна семейная пара пардов держит. Помнишь, я рассказывал?

— Пара пардов, это хорошо, — задумчиво согласилась я, и впрямь припоминая, что что-то об этом виде оборотней Вайс говорил, ещё в первый день. — Но я, если вы подзабыли, обычный человек.

— Но ты же будешь со мной, — запальчиво сообщил мальчишка, тут же стушевавшись и уточнив: — То есть, с нами.

Нарцисс за его плечом демонстративно закатил глаза на несколько секунд, но всё же кивнул, видимо соглашаясь взять на себя ответственность за «плюс один».

Предложение было…заманчивым. Это даже не офис, где все сидят по кабинетам, а целый клуб, заполненный иными. Наверняка, будет на что посмотреть. Да и надо же хоть раз в жизни сходить в подобное заведение!

— Хорошо, я с вами. Всё равно вечер свободен, с подругой я днём встречаюсь.

Реакция оказалась легко предугадываема:

— У тебя есть подруга?

Причём вопрос был задан хоть и на два голоса, но практически синхронно, со смесью удивления и недоверия.

— У меня — нет, у Триш — да, — проигнорировав их бескультурье, уточнила я. И взялась-таки за дверную ручку. — Всё, спокойной ночи, товарищи.

Что «товарищи» ответили, я не услышала. Вполне возможно, они уже начали вновь обсуждать ту самую игрушку, в которую планировали резаться оставшуюся часть вечера.

Глава 9. О том, что лучше взять на себя слишком много и выбросить по дороге, чем слишком мало и забыть нужное