Хайноре (СИ) - Миллер Ронни Страница 29

— Если тебе больно и одиноко, ты можешь поплакать у меня на плече или приголубить Малинку. Можешь закатить скандал прислуге, если у тебя дурное настроение, или выгнать из покоев любимую кошку. Мужчины же переживают подобное в постели со шлюхой, в обнимку с бутылью или потягивая вечерами сладкий пьянящий дым. Я знавала женщин, что таскали в постель любого, от принца до конюха, что выпивали больше, чем иной портовый мужик. В этом мире нет святых, чего бы там не говорил ваш единый Отец. У каждого свой грех.

Интересно, какой грех у Биро?

Потом Сорка помогла Лире умыться и собиралась заняться её волосами. Леди Оронца хотела было возразить, пускай, мол, её причёской озаботится Альма, но та словно бы опять прочла её мысли, слегка качнул головой и кивнула на женщину. Лира сразу все поняла. Правильно, нужно уделить внимание и Сорке, нельзя чтобы она думала, будто не нужна ей. Ещё в пути они с Альмой обсудили опасения Лиры о том, что женщина возможно шпионит на Алессу. Ведьма сказала, что это стоит проверить, а если оно так и есть, то тем более нужно держать Сорку поближе, чтобы та вдруг чего не заподозрила.

Лира села против большого зеркала, обрамленного в резное красное дерево, с виду очень старое, изъеденное древоточцами, протертое слугами при уборке и ещё бог весть что пережившее. Было страшно, что оно вот-вот рухнет прямо на неё, стоит только случайно задеть его чем-то, но Лира понимала, что это всего лишь глупые детские мысли. С чего бы в самом деле зеркалу падать, да ещё и на неё? С чего бы в самом деле кому-то его толкать?

Когда Сорка встала за её спиной, вооружённая гребнем, ведьма, нагруженная умывальной утварью, скрылась за дверью. Они остались наедине. Лира нервно вздохнула. Кормилица орудовала гребнем умеючи, ни разу не потянула случайный волосок, ни разу не дёрнул слишком сильно, справлялась с кудрями, будто делала это всю жизнь. Впрочем так оно и было, именно Сорка всегда занималась её нарядами и волосами, заменила ей мать, которую Лира и не знала, заменила ей сестру, которая была занята свадьбой и рождением детей, даже в чем-то заменила отца, когда помогала ей перебороть страх перед лошадьми.

Плавные движения рук кормилицы, мерное покачивание гребня в отражении старого зеркала, тишина — все это окунуло Лиру в детские воспоминания. У неё было хорошее детство. Иногда одинокое, она могла месяцами не видеться с родными, а семью ей заменяли слуги, иногда печальное, когда её хорошенькая Клубничка отправилась к Отцу. Случалось всякое. Ничего необычного. И все же… интересно, почему Древние выбрали именно её?..

— Миледи…

Лира резко распахнула глаза. Сорка из отражения глядела на неё внимательно и тревожно.

— Что такое?

— Это ваша ведьма…

— О боги! Не начинай.

— Нет… пожалуйста. Дайте сказать. Дайте предостеречь вас. Я только словечко скажу, а дальше вам решать и думать.

Лира смерила кормилицу хмурым взглядом, но кивнула.

— Ладно. Что ты хочешь сказать?

Сорка тут же опустилась перед нею, крепко сжала её ладони и так проникновенно заглянула в глаза, что сердце сжалось бы даже у самого Хозяина Холмов.

— Я не люблю её, это правда. Я никогда не смогу её полюбить, хоть и знаю, как она вам дорога, моя девочка. Знайте, прошу, знайте, верьте мне, моё сердце — вам! Скажу только то, что знаю и что на сердце лежит и давит. Не верю я ей. Не верю. Глаза у неё злые, очень злые, хоть и кажется она спокойною. Но там зверь сидит, ей-ей, зверь! Не знаю, что этому зверю от вас нужно, не знаю в какую ересь она заставила вас поверить, и очень, очень боюсь за вас! Не потому, что верую только в Отца и другого не признаю, хоть так оно и есть. Нет, не потому. Боюсь, что путь, по которому она вас ведёт, сгубит вас, однажды сгубит страшною смертью или ещё чем похуже. Вы… вы мне не верите, но сами к себе прислушайтесь да к ней приглядитесь. Подумайте над каждым её словом, каждое на зубок проверьте, нельзя так слепо доверять людям, особливо с юга, они там другие и мысли у них другие и помыслы. А ещё… ещё напоследок скажу… не знаю, о чем они там говорили… но видела… видела этими вот глазами! Видела, как она два раза посреди ночи, аккурат как затихал весь лагерь, тенью прокрадывалась к гвардейцу королевскому. К Биро, миледи. Вот. Всё, что сказать хотела. А вы уж думайте сами.

Сорка поднялась с колен, поцеловала Валирейн в макушку и торопливо ушла, оставляя леди с аккуратно расчесанными кудрями и ворохом запутанный мыслей в голове.

***

— Ну и хоромы! Бальная зала просто королевская! Тебе понравится, там красиво, как ты любишь. Куча картин, этих… ковров…

— Гобеленов.

— Да-да, гобеленов! Окна все в кружевной паутине, а стены будто в бархате! Видно, король и впрямь любит твоего жениха.

Что она там делала? Неужели?..

— И все в золоте. Будто он не Холмам хозяин, а всем Южным островам разом.

Она ведь его недолюбливает… она ведь и мужчин-то не слишком жалует…

— Зачем все это? Не пойму. Колье алмазное посреди леса и гор. Перед кем тут щеголять? Перед волками и лисами?

Два раза… нет, пускай один, но два… зачем… они… она… он… она приглянулась ему?

— Как Сорка? Вы поговорили?

— Угу.

— И что же она сказала?

Это так мерзко… он был её защитником…

— Госпожа моя? Вернись из мира дум.

Альма щёлкнула перед её лицом пальцами, и Лира будто очнулась.

— А…

— Ну? — ведьма встала перед ней — маленькая, худая, руки в боки, взгляд с хитрым прищуром. — Что такого тебе наболтала старая квохталка? Не лги, я вижу, как ворочаются в твоей голове змеи!

Лира нахмурилась, хотела отвернуться, отослать её из покоев, как надоевшую прислугу, обратно, на острова Фандия, в портовый бедняцкий городок, где самое место таким мерзким предательницам как она!..

— Скажи! Не таи от меня, я смогу узнать и иначе, — Альма взяла её за подбородок и повернула к себе, заставляя посмотреть в глаза. Жёлтые, острые, злые… может Сорка была права?.. Но вдруг эти глаза налились влагой и будто задрожали. — Ты разбиваешь мне сердце. Я думала, ты любишь меня. Я думала, ты мне веришь. Да простят меня Древние, похоже над нами сгустились тучи, похоже я впервые ошиблась…

— Нет! — вдруг выпалила Лира, хватая ведьму за ускользающую руку. — Прости, я… я должна была сразу поговорить с тобой… какая я дура… не знаю, чему верить и всему верю!..

Альма села перед нею, держа в руках ладони Лиры, как некогда делала Сорка. Она молча смотрела ей в глаза, ожидая ответа.

— Сорка… она сказала, что видела тебя с Биро. Что ты ходила к нему, когда все спали. Два раза. Зачем?..

Взгляд ведьмы вмиг из участливого сделался насмешливым, она фыркнула и хлопнула Лиру по ладоням.

— Так вот в чем дело. Всего-то. Я ходила к нему, чтобы растолковать на случай, если он сам, остолоп, не понимает. Посоветовала ему не соваться к тебе лишний раз. Чтобы не вышло чего дурного. Ты знаешь о своём истинном долге.

— Но он мой защитник! Мы просто… дружим…

— Дружите? — ведьма оскалилась и вскочила на ноги, будто волчица, которой ткнули в нос факелом. — Врешь мне? Мне?! Дружите! Ха! Видно поэтому ты так взревновала? Видно поэтому тебя так мучает мысль — а вдруг они там ласкаются, как любовники? Верно? Так ты подумала? Нет, не лги мне опять. Я знаю. Всё знаю. Мы связаны, помнишь? Я уже в тебе! Я слышу твои мысли! Ты думала, что я с ним резвлюсь? Тешусь? Думала, как он лезет ко мне под юбку? Представляла, как я его ублажаю? Признайся!

Лира молча глотала слезы, ей было невыносимо стыдно, стыдно издать даже малейший звук, стыдно поднять глаза, стыдно думать о чем-то кроме своей вины… какая я дура… как я могла так думать о ней… как я могла сомневаться…

— Я не достойна!.. — Валирейн упала на колени перед Альмой, обняла её ноги, и разрыдалась в голос, едва способная говорить. — Я… я… я такая дура… я не… не достойна… не достойна тебя… твоей любви и преданности… я слабая… глупая…

— Хватит! — Не голос — удар хлыстом. — Я просила тебя признаться, а не оправдываться.