Собиратель душ (СИ) - Чехова Яя Страница 29

«От же ж утырок ревнивый! Собака на сене! А эти твари завистливые, чтоб им птичка в чай насрала, у меня еще получат свое задолбаться!» — разорялся Валера и я вместе с ним.

Но что же мне теперь делать? Как вернуться в зал незамеченной? Несмотря на тонкую талию, эльфийка мощной грудной клеткой растянула шнуровку так, что корсет свободно болтался на мне, норовя соскользнуть вниз, ибо собственного объема груди не доставало для заполнения пустого пространства.

«Тряпок напихай, как в детстве,» — посоветовал Валера, а я с сомнением покосилась на кусок оборки, по-прежнему зажатый в кулаке.

С другой стороны, вариантов-то больше нет. Не клубнику же туда пихать. Даже если я сумею развязать узел на шнуровке, мне ее все равно не затянуть, как надо, да и вопросов по поводу соскальзывающего платья будет море. Я задрала подол и резким рывком отчекрыжила еще пару оборок с нижней юбки. Распределить тряпки равномерно под корсетом не получилось, но бугры можно было только нащупать, внешне все неровности скрадывала плотная ткань. Зато мне удалось соорудить вполне пристойный пуш-ап, отчего грудь приобрела соблазнительную пышность, надежно заклинив чашки корсета на положенных местах.

В самом радужном настроении я осторожно выглянула из потайной двери. Рядом никого не стояло, зато сразу возле колонны начинался длинный стол с напитками и закусками. Уже полупустой. Это сколько ж времени меня не было? Я уже привычно юркнула под скатерть и бодро переползла к противоположному концу, чтобы мое появление нельзя было связать с посещением императорской «игровой». Убедившись, что рядом никого нет, я вылезла и сделала вид, что уронила шпильку. Дурацкая, конечно, отмазка, с учетом того, что от прически ничего не осталось, и мне снова пришлось сооружать простой низкий узел, большую часть шпилек просто спрятав под корсет, чтобы не оставить улик в комнате.

— Миледи, вот вы где! — прогрохотало надо мной, я не успела пролепетать подготовленные объяснения, как оказалась в горячих объятьях. — У вас удивительный талант необъяснимо исчезать и снова появляться, как ни в чем не бывало! Ах, как мне это нравится! Но время главной церемонии вечера давно наступило! — тут вампир слегка нахмурился и с легким недоумением пощупал изысканную бугристость моего силуэта в районе талии. — Я вижу, стряпня моей поварихи пошла вам на пользу, дорогая Диана, — проворковал он мне на ушко. И я покраснела, как маков цвет. Рядом с этим мужчиной я постоянно утрачиваю самообладание, и это ужасно! Или прекрасно, я еще не разобралась.

— Дамы и господа! Ваш император выбрал себе невесту! Ею стала…

Бла-бла-бла, да, я умная и красивая, а еще я одного цвета с моим платьем. И никто не ожидал, что я стану выбором императора, такие у всех удивленные лица. За сколько лет они научились так мастерски претворяться? У меня было чувство, будто я принимаю участие в каком-то флешмобе. И через минуту-другую мы все должны начать танцевать «Арам-зам-зам». А может быть и петь. От пережитого стресса меня запоздало начало трясти. Благо, мы по-прежнему стояли рядом со столом, так что ничего, совершенно ничего не помешало мне взять первый попавшийся бокал с чем-то типа белого игристого вина и почти залпом его выпить. Император на мгновение сбился с прочувствованной речи, посвященной моим достоинствам, в числе которых звучало отсутствие вредных привычек, и его надеждам на скорое появление наследника, и с интересом на меня посмотрел. Я поощрила его на продолжение болтовни нежной улыбкой, беря следующий бокал.

Речь закончилась минут через семь, за это время я успела неспешно приговорить пять бокалов без закуски (обнимать жующую даму тоже неприлично, хо-хо). И мне стало хорошо. Мы с вампиром принимали поздравления от гостей, иногда искренние, чаще кислые и официальные. Всем я улыбалась одинаково радушно. Я их вообще не различала. Как красивые узоры, бездушные, неуловимо различающиеся, но все равно похожие. При этом я весьма ощутимо прижималась к локтю вампира тем, что временно заменяло мне грудь, потому что, несмотря на все ухищрения, платье все же начало сползать. Не подтягивать же его вверх за корсаж! А хотя почему это? Чем я рискую? Репутацией? Не смешите мой клистир! Через пару дней меня тут не будет! Не будет же?

К нам с императором подошла какая-то пожилая грустная, но очень красивая дама.

— Сын, кажется, твоей невесте стало нехорошо, — начала она вполне дружелюбно, а я своим нетрезвым мозгом сообразила, что это моя потенциальная свекровь.

— Ма-ама! — радостно осклабилась я, хватая ее за руку. — Вы чудовищно ошибаетесь, я чувствую себя отлично и хочу веселиться!

Стройная, как побег рогоза, вампирша, пошатнулась от моего неудержимого энтузиазма, ведь после крепкого рукопожатия я полезла ее обнимать и троекратно целовать по русскому обычаю. Мой император умиленно взирал на сие действие.

— Миледи, матушка, я должен поговорить с отцом. Диана, я вернусь буквально через минуту, развлекайся, дорогая, — ласково прикоснулся губами к виску и в самом деле оставил мне свою хрупкую маму на растерзание.

Хотя мозг мой плавал в море эйфории, я догадалась, что родителям меня представили, наверное, в первую очередь, но я, как обычно не запомнила их лиц, имен и титулов. Мама императора совершенно была лишена какого-либо высокомерия, и, кажется, тяготилась моим обществом, но продолжала демонстрировать безупречное воспитание и истинно королевскую выдержку.

— У вас, должно быть, удивительная история, миледи Диана? Слухи столь противоречивы и смутны. Вы носите гномью фамилию, успели с кем-то породниться за время своего визита? — осторожно завела она разговор с неадекватной невесткой.

— Да-а, это фамилия моего мастера, дона Педро! — гордо ответила я, выхватывая у проходящего слуги с подноса новый бокал. — Это был такой мужчина! Такой мужчина! Просто что-то с чем-то!

— Не родственник ли он профессора да Ливро, который удалился в добровольное уединение в хребте Лунь-Атун лет двести назад?

По моей спине пробежали мурашки, так живо вспомнился холод подземелий, где мы с Джи пытались обогнать неизбежное.

— Это он и есть. То есть, был. Он умер, мой дон Педро. Оставил меня. Они все меня оставляют, — захотелось пьяно поплакать и пожаловаться на несчастливую судьбу. Но я сумела почти сразу взять себя в трясущиеся руки. — За дона Педро! — гаркнула и залпом опорожнила бокал.

Кажется, это был коньяк. Все, я спать.

О боги, яду мне, яду!

«Зачем? Интоксикация твоего организма продуктами переработки алкоголя такова, что фактически это и есть отравление,» — бесстрастно отозвалось в голове, а я в обнимку с унитазом в очередной раз затряслась от рвотных спазмов.

Как же плохо, Божечки. Как я тут оказалась? И где это тут?

Слезящиеся глаза открылись и обозрели ванную комнату. Вроде бы мою. Да. Вон и шпильки, высыпавшиеся из-под платья. Голова кружилась, и мне казалось, что она сейчас оторвется и улетит в свободное плавание. Тьфу ты, полет.

Она почти не болела. Было ощущение сродни отходняку от общего наркоза. Ты пытаешься думать, но при этом твой мозг, как плохо отлаженная машина, все время делает что-то не то, вразнобой или вообще мимо. И стоять ну совершенно невозможно. В желудке вроде бы стало полегче, и он принялся петь горестную голодную песню.

Что вчера было? Я помню разговор с матушкой императора, милой печальной женщиной. Я помню глупый, но смешной эпизод с попыткой Иванеску не то соблазнить меня, не то рассмешить до икоты. Помню, как стояла на столе… на столе?! Я??

«Это было весело, не сцы. Всем понравилось! Эти аристократишки еще от вчерашнего утра не отошли, а ты им — н-на! — на лопате от всей широты русской души!» — восторженно отозвался Валера.

Так. Что. Вчера. Было?

«Да все нормально, дорогая, всем, и правда, понравилось! И то, что некоторые упали в обморок вовсе не показатель, большинство ведь устояло! И песня была хорошая! Кстати, а кто такая донна Роза д´Альвадорес?».