Двор драконов - Фрост Кей Страница 29

невозможно. Вероятно, дворец построили в те далекие времена, когда драконы водились не только на Островах, и некоторые из них, способные выпускать из легких огонь, могли быть задействованы для укрепления здания и превращения его в цельное, прекрасное творение. Здесь все кричало о богатстве. На сколько королевств совершили набеги эльфы, чтобы позволить себе такую роскошь? Сколько жизней загублено из одной только жадности?

Изумительная достопримечательность для жестокого народа.

Рен направили вверх по крутой белой лестнице, ведущей ко входу во дворец, она только вздохнула. Опустила голову и сосредоточилась на том, чтобы не свалиться в обморок. У нее закружилась голова, и она поскользнулась. Чья-то рука сжала ее предплечье, не давая расшибить череп о мраморные ступени.

Рен подняла голову и ахнула. Принц бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз. Девушка вырвала руку из его хватки, снова едва не потеряв равновесие.

– Не глупи.

– Не прикасайся ко мне, – возразила она, выпрямляясь и продолжая подниматься вверх.

Он пробежал остаток пути, оставив ее позади со своими охранниками.

Ступеньки оказались не самым худшим испытанием.

Жестокость мучителей проявилась ярче, когда Рен провели через весь дворец к залу, который мог быть только тронным. Она старалась не одергивать грязную черную рубашку, слишком обнажавшую ноги.

Ее лицо вспыхнуло от негодования, но она заставила себя успокоиться. Рен ничего не могла поделать с ситуацией, в которой оказалась, поэтому ей оставалось лишь сохранять хладнокровность и использовать первую предоставившуюся возможность для атаки. Кого волновало, что ее унижали перед незнакомым ей народом? Они плевали на нее, и она плевала на них. Их мнение о ней ничего не значило.

Так почему же сердце билось так быстро? Отчего, ловя на себе глумливые взгляды, Рен чувствовала, что ей хочется заползти внутрь себя и не возвращаться?

Только ты можешь позволить другим стыдить себя.

Пока слова матери звенели у нее в ушах, Рен вела себя как чертова королева. Она не бросала тень на репутацию Лорна. Жестокий смех и пристальные взгляды не лишат ее достоинства.

Пара богато украшенных резьбой дверей открылась, и ее провели по мраморному полу, отполированному до блеска, к высокому позолоченному креслу. Она подняла глаза и обнаружила, что на нее внимательно глядело, возможно, одно из самых прекрасных и одновременно пугающих созданий, встречавшихся ей в жизни.

Верховный король Верланти. Сорен.

Несмотря на то что мужчина сидел, Рен могла сказать, что он был подтянутым и высоким: выше почти любого мужчины, которого она знала. Его белокурые волосы с изящно вплетенными драгоценными камнями, золотыми украшениями в виде веретен и серебряных шпилек ниспадали до самой талии. Глаза обрамляли черные, синие и серебристые ресницы, подчеркивающие кристальный цвет радужной оболочки.

Кристальный.

Яблоко от яблони.

Рен непроизвольно покосилась на командира, одетого во все черное. Сходство поражало: те же глаза, те же высокие скулы, те же светлые волосы. Главные различия, которые Рен отметила между двумя мужчинами, заключались в том, что один был долговязым, а другой широкоплечим; король коже и доспехам явно предпочитал прекрасные шелка и драгоценные камни.

Однако она удивилась, обнаружив принца на передовой линии вторжения. Фактически он возглавлял его. Не потому ли, что принц незаконнорожденный? То, что с самой Рен обращались как с кровной дочерью Освина, не означало, что другие короли относились к своим детям, рожденным не от королевы, а от другой женщины, и не в браке, так же.

Она держала свои мысли при себе.

Кто-то толкнул ее сзади, и она упала на пол. Грохот, последовавший за этим, эхом разнесся по всему тронному залу, и она застонала, ударившись коленями о камень. Боль пронзила ее бедра, но она не заплакала. Лишь тяжело задышала и стиснула зубы. Она не преклоняла колени ни перед одним мужчиной.

Хотя ее, вероятнее всего, снова швырнут на пол, Рен все равно решила подняться на ноги. Она держала спину прямо и подняла голову, бросая взгляды сквозь рыжие локоны на высокородных хихикающих придворных. Они были опасными, яркими созданиями, но не знали, что король впустил в курятник лису.

Задрав подбородок, Рен откинула волосы с лица и встретилась взглядом с королем. После чего лениво приподняла бровь, призывая его сделать что-нибудь с ее дерзостью. Неожиданно мужчина громко рассмеялся. Рядом с ней возник темный эльф и попытался толкнуть ее обратно на колени, но она воспротивилась.

– О, а ты правда дикая, – оценил ее король Сорен, манерно растягивая слова. – Думаю, мне нравится. Слышал, на Драконьих Островах полно воодушевленных людей. Как волнующе. – Он снова рассмеялся, и некоторые из высокородных лордов и дам последовали его примеру.

Сорен бы не слишком обрадовался, если бы обнаружил гвоздь в своем животе в их брачную ночь. Приподняв уголки губ, она улыбнулась впервые с момента своей свадебной церемонии.

– Только посмотрите на нее, – прошептал кто-то слева от Рен, и в ответ захихикало несколько придворных дам.

Она заставила себя не обращать внимания на женщин. Но этот комментарий будто стал приглашением остальным посоревноваться в том, кто изящнее ее оскорбит или пошутит, но Рен ничего не видела, глаза заволокло красной пеленой, ее переполняла непреодолимая ярость, которую она изо всех сил пыталась контролировать.

Единственное, что бросилось ей в глаза, невзирая на охвативший ее гнев, – это готовность принца броситься на защиту отца: он наблюдал за ней, как ястреб, и не убирал руку с рукояти меча. Только он по-настоящему знал, насколько она опасна. Рен рискнула бы жизнью и конечностями, чтобы попытаться отомстить врагам. По крайней мере, он не мог недооценивать ее. И знал, с кем имеет дело.

Король Сорен вдруг стал серьезным и откинул прядь волос со своего красивого лица.

– Должен выразить вам соболезнования в связи с трагедией, постигшей вашу семью, – произнес он, его высокий и ясный голос не составляло труда расслышать, несмотря на гомон, стоявший в зале. А вот в улыбке его не было и толики искренности. – Мне действительно жаль, что им пришлось умереть, особенно твоей младшей сестре. – Улыбка исказилась, превратившись в злобный оскал. – Двору не помешало бы немного свежего мяса.

Ее желудок сжался. Детей нужно защищать. Насколько же плох этот притон разврата?

– Мне сказали, ей были бы рады.

Король причмокнул губами, и Рен сломалась.

Над ней пускай смеются сколько угодно. Король Сорен мог даже притвориться, будто ему небезразлично, что она лишилась семьи. Но говорить так о сестре Рен он не смел – словно девочка очередная игрушка для верлантийского двора, с которой можно играть и распоряжаться по своей прихоти.

– Ты больной кретин! – взорвалась Рен, впервые повысив голос с момента эльфийского вторжения.