Тайны пустоты (СИ) - Елисеева Валентина Страница 29

Глава 11. Учебное пособие для некромантов

К каюте Стейза её вывела бортовая система крейсера, обладавшая столь же приятным женским голосом, как Усси на корабле авгуров.

– Рабоче-жилой блок Первого стратега, – певуче пропел искусственный интеллект, когда Таша вышла к двери со знакомой эмблемой. На двери мерцало нечто серое, посверкивающее голубыми искорками. Настороженный вопрос, не опасно ли стучаться в укрытую пеленой дверь, получил следующий ответ: – Стучать в любые двери – абсолютно безопасное занятие, а открывать некоторые двери запрещено. Лично вам запрещено открывать двери мусорных отсеков и всех других служебных помещений, имеющих внешние шлюзы. Разрешите, подскажу более эффективный способ сообщить стратегу о себе, нежели стук в дверь: коснитесь панели вызова, она обозначена символом колокольчика.

На вкус Таши, разработчики этой версии искусственного интеллекта немного переборщили с опцией человекоподобия. К чему добавлять в механический голос столько ехидства?!

– У стратега есть другие посетители? – сухо спросила она, чувствуя, как неприятно пылают щёки.

– У него научный диспут с коллегами. – Таша развернулась, собираясь уйти, и услышала: – Ваш визит в его блок обозначен стратегом, как крайне желательный в любое время. Будь иначе, я бы сразу предупредила вас о его занятости, а не вела по крейсеру.

– Спасибо за сообщение, – выдохнула Таша и заволновалась: – У Стейза собрались нуль-физики?

– Да.

– Интересно, их проверили на лояльность? Предатели среди собравшихся не затесались? – нахмурилась Таша, говоря сама с собой, но искусственный интеллект воспринял её слова, как запрос на информацию:

– Среди собравшихся нет тех, кто помогал вас похитить. Первый стратег провёл проверку перед началом работы.

«Сам провёл?» – озадачилась Таша. У Стейза детектор лжи имеется? Или пыточная в спальне оборудована? Может, Оррин успел перетряхнуть подноготную всех физиков галактики и скинул ему файл по каждому? Она-то с задачей распознания присланных ей голосов позорно не справилась. Не дала ей природа абсолютный слух, позволяющий влёт опознать однажды услышанный голос!

– Каким образом он провёл проверку? – недоумённо уточнила она.

– Стратег спросил, связан ли кто-то с авгурами и не выстраивал ли подпространственный туннель вопреки его запрету. Все ответили отрицательно, так что у вас нет поводов для беспокойства.

– Гениальная проверка! – Других слов у Таши не нашлось, зато решительности в разы прибавилось. Похоже, наивные граждане Альянса никогда не выявят преступников без помощи коренной жительницы закрытого мира. Без помощи человека, знакомого с искусством лгать!

Она решительно хлопнула по значку колокольчика и дверь перед ней бесшумно отъехала в сторону.

.

На ней скрестились взгляды всех присутствующих. (Насколько можно считать «присутствием» ментальную проекцию – вопрос открытый.) Теория гласила, что ментальная проекция человека сама по себе – создание немое и глухое, и только считывающие мыслеобразы приборы позволяют голограмме слышать и говорить. Однако знание того, что перед ней стоят лишь «компактно сформированные наборы электромагнитных волн», способные взаимодействовать лишь с электромагнитными полями, не уменьшало внушительного впечатления, производимого толпой энергичных, молодых и средних лет мужчин. Можно в шутку именовать себя профессиональной покойницей, но лишь до тех пор, пока не попала в учебный класс некромантов. Под взорами двух десятков горящих маниакальным интересом глаз Таша ощутила себя наглядным пособием по препарированию нежити и бочком-бочком запряталась за спину своего, проверенного на миролюбивость некроманта.

– Привет, – кивнул ей Стейз, – а мы тут обсуждаем флуктуационную устойчивость подпространства при наличии в нём дискретных квазивещественных структур.

Его тон прозвучал так похоже на знаменитое Карлсона: «А мы тут плюшками балуемся», что Таша невольно заулыбалась. Или взлёт её настроения вызван другим? Тем, что Стейз искренне рад её видеть? Она по-прежнему ощущала его чувства: приглушённые, но узнаваемые.

– Извини, я совсем не физик, – развела она руками, – и ничегошеньки не поняла. Если тебе важно, чтоб я обрела хоть тень понимания сути вашей дискуссии, выражайся проще.

– Мы размышляем, могли ли созданные нами туннели спровоцировать квантовые переходы в пустоте и её искажения или подобные эффекты – исключительно результат влияния на подпространство таких уникумов, как ты. А ещё мои коллеги мечтают увидеть тебя в работе.

«Как и ожидалось», – тихо вздохнула Таша и преувеличенно жизнерадостно прощебетала:

– Я и пришла с мыслью, что могу тебе понадобиться. Кто-то опять застрял в узком туннеле?

– Слава богу, нет, – опроверг Стейз, а молодые физики засмеялись.

– А-ааа, мы специально кого-то запихнём в узкий туннель? – поддержала общее веселье Таша.

– Для начала предлагаю поэкспериментировать с пустыми туннелями, – ответил Стейз, и ей даже померещилась слабая улыбка на его губах. Его лёгкое веселье она точно ощутила. – Расскажи, каким образом ты без всяких приборов создаёшь свою ментальную проекцию в подпространстве?

Фигуры физиков дружно сделали шаг вперёд, со всех сторон обступив стол своего командира с прижавшейся к нему Ташей. Бедной землянке показалось, по голографическим проекциях аж рябь пошла от жгучего любопытства, затопившего прототипы голограмм. Величайшие физики Альянса Миров и Галактик взирали на неё, как на недоказанную теорему, сформулированную их признанным лидером, но лично ими на практике не опробованную. Самые молодые не выдержали молчания берущей себя в руки Таши и начали выдвигать собственные версии, в которых универсальный переводчик пояснял только союзы и предлоги, да время от времени немного оживлялся, выдавая нечто вроде «метрический тензор», «билинейная форма», «невырожденное многообразие». Все говорящие старались не перебивать друг друга и делали паузы в ожидании ответов, а Таша под напором активной молодёжи всё сильнее вдавливалась между Стейзом и его столом, пока практически не забралась на колени стратега. Вокруг неё сомкнулись сильные руки, даря чувство уверенности и безопасности, и физики запнулись под строгим взглядом своего главы.

– Почему она молчит? – поинтересовались они, и Таша ещё сильнее ощутила себя подопытной зверушкой.

– Прислушиваюсь к вашим голосам: пытаюсь узнать тех, кто работает на преступников, – мстительно ответила она и постаралась рассмотреть выражения всех лиц при этом заявлении. Увы, все лица отразили только недовольство задержкой эксперимента: ни испуга, ни злости ей заметить не удалось.

– Перестаньте засыпать девушку собственными гипотезами и дайте ей самой объяснить, как она выходит в подпространство, – сурово велел Стейз своим коллегам и обратился к Таше: – Какое действие ты делаешь первым?

– Умираю. – В каюте повисло потрясённое молчание, и она покрепче прижалась к Стейзу. Почему она не рассказала ему обо всём раньше, зачем зациклилась на своём иррациональном страхе перед ним? – Я не насовсем умираю, хоть всё равно очень страшно: никогда нет уверенности, что вернёшься обратно, а в последние разы – что вернёшься в то же тело...

Теперь её действительно усадили на колени и крепко обняли.

– Расскажи, как это случилось с тобой впервые, – попросил Стейз.

– В десятилетнем возрасте меня ударило шаровой молнией...

Рассказ вышел долгим: Таша старалась максимально точно описать всё, что с ней происходило до попадания в туннель, во время её существования там и после. Неизвестно, какие выводы делали учёные из её объяснений, но они явно слышали в них больше её самой: они писали какие-то формулы, выводили их на большой экран, кивали и делали рядом непонятные пометки. Выражения лиц физиков менялись с удивлённо-недоверчивых на задумчивые.

– Действительно: чисто интуитивные, природные и неосознанные способности к взаимодействию с подпространством, – протянули они, но от сделанного вывода их интерес к Таше ничуть не уменьшился, скорее наоборот. Стейз попросил повторить, как её потянуло к нему на помощь, когда пришлось вытаскивать из беды пассажирские лайнеры, и задумчиво постановил: