Осколки тени и света (СИ) - Вересень Мара Страница 29

– Вы такой заботливый, хладен Эверн.

– Ромис.

– Спасибо, что напомнили, а то с ночи как-то подзабылось.

Меня тут же прихватили зубищами за край уха, призывая к покорности, но покорность не призвалась, только щекотка и желание поболтать. Так я узнала, что мы не избавились от линялой Ведьмы, потому что две лошади, какие ни есть, лучше одной на двоих, а теперь едем на одной от того, что белая – чистокровка и выносливее. Послушала короткую байку, как дом Эфар хотел вывести сказочных магических однорогов, но получились только чуткие к проявлениям тьмы белые лошади, которых эльфы почти не продают за пределы Светлого леса. Из сказанного следовал очевидный вывод, что Ведьма точно ворованная.

– Нам несказанно повезло отхватить эксклюзив, на котором мы едем куда? – язвил вампир.

– В Ирий.

– Через земли Эфар, – уточнил Эверн.

О том, что эльфы вряд ли воспримут явление блудной лошади как возвращение собственности законным владельцам, я додумала сама. Не очень-то «нянь» желал беседовать, впрочем, это дело обычное. Зато с завидной регулярностью он тыкался носом мне в волосы и принюхивался, будто я аппетитный бутерброд, полежавший без холодильного шкафа и свежесть ветчины вызывает сомнения. Намекнуть, что я тоже не прочь перекусить?

От городской стены осталась полоска на горизонте, полоской потемнее виднелся чуть сзади и слева Драгонийский хребет, далеко впереди темно-синими и графитовыми штрихами в поволоке облаков проступали пики Ирия. Солнце поднималось выше, отсвечивало старой тарелкой сквозь сероватую кисею. По сторонам замаячили редкие деревья и островки низкого, почти стелющегося кустарника с мелкими листьями. Становилось жарче и тише, а вампир делался все более настороженным, неохотнее отзывался на вопросы, потом и вовсе перестал обращать внимания и иногда тянулся к рукояткам мечей, прицепленным на пояс во время пересадки. Одна из них тыкалась мне в пониже спины, вторая вызывающе торчала поверх бедра.

Было немного нервно. Я списывала волнение на случившуюся близость и на то, что сейчас приходится сидеть рядом и почти обнимать его, держась за ремень, к которому крепились ножны. Так что когда Ром вдруг свернул с дороги, я решила, что это долгожданный привал с перекусом, но вампир не остановился. Лошади пошли медленнее, углубляясь в редкий молодой лиственный подрост. Эверн, удерживая поводья одной рукой, второй сплел пальцы в фигуру и уши придавило ватой. Внешние звуки пропали, слышала только оставшееся внутри пузыря: дыхание лошадей, свое и едва ощутимое Эверна, поскрипывание ремней упряжи, глухой шелест приминаемой копытами травы и мелких камней, шорох веток, задевающих сумки.

– Ром, зачем?...

– Слишком тихо.

– Разве это не…

– Нет. Нас заметили и пасут. С момента выезда за ворота Нар-Ами. Взяли на глазок вчера в гостинице, скорее всего.

– А мы могли не ехать туда?

– Могли. Но тебе нужно было отдохнуть нормально. И мне. Мы… отдохнули, – Эверн ткнулся в макушку, потерся носом. Мне захотелось сделать что-нибудь в ответ, я отпустила ремень и просто обняла. У него в груди, далеко и почти не заметно дрогнуло и снова стихло. Сердце у вампиров бьется намного медленнее и обычно его не слышно, разве что иногда. Я слышала ночью и вот сейчас. Мне стало неловко, будто я подсмотрела что-то слишком личное, а он продолжал спокойно и тихо объяснять:

– Это так или иначе должно было произойти. В любом месте из тех, где мы останавливались. Всего двое, хорошие лошади, вещи. Легкая, – мне послышалась ухмылка в голосе, – добыча. На всякий случай – твои вещи с частью припасов здесь, на Ведьме, она быстрее. В боковом кармане – карта с отметками маршрута. В нескольких часах на восток будет Кемн, заметишь даже если немного собьешься. Город пострадал, но там военный лагерь и вышка-анализатор, ее видно издалека. Только не заезжай. Рядом овраги и полно рощиц, переждешь. Амулет с разовый охранным контуром в кармане вместе с картой. Спрячет и тебя и лошадь, хватит на сутки, активируется…

– Кровью? – выдавила я.

– Верно, только никаких рек, бисерная капля на активатор. Здесь опасно с открытой раной. Мигом желающие найдутся.

– А как же ты… найдешь?

Эверн дернул уголком рта, снова перебросил поводья в одну руку, поймал мои пальцы и надел на большой стянутое со своего безымянного плоское широкое кольцо с гравировкой из мелких рун, затертых почти до неузнаваемости.

– Не догоню к утру – дальше по дороге в Эр-Дай сколько хватит сил и упрямства. У тебя хватит. Твой побег тому подтверждение. Ты знаешь, что обречена, но не остановишься. Эта храбрость и воля подкупают. Я думал, ты пустышка, но ты заставила себя уважать, Эленар. – Он помолчал, погладил кольцо у меня на пальце. – Покажешь в «Трех утках» и будешь ждать. Там не тронут. Это были земли Эверн. Поняла?

– Это ведь на всякий случай, не так ли? – как-то слишком уж спокойно переспросила я.

– Конечно. А теперь сядь нормально, а не как принцесса на прогулке.

Перехватил меня под грудью и сдвинулся назад, давая мне пространство для маневра и придерживая, чтобы я не сверзилась, пока перекидываю ногу.

– Ромис Эверн, – я вцепилась в его руки, оставляя на светлой коже вмятинки от ногтей, и извернулась, пытаясь поймать ускользающий взгляд, – ты ведь не собираешься бросить меня одну?

Мне досталась опасно-хищная ухмылка и щелки, прикрытые колючками ресниц.

– Я ведь поклялся главе охранять тебя. В целости и сохранности, помнишь? Любой ценой.

О последнем я не знала. Видимо, это было только между Лайэнцем и Эверном.

– Все будет хорошо. Главное, чтобы среди них не случилось пары-тройки боевиков, вроде меня, или годного некроманта, вроде твоего неудачливого супруга, – говорил вампир, чуть вздергивая голову, будто принюхиваясь.

Среди встретивших нас на дороге, были и те и другой.

Глава 11

У всякого магического договора обязательно есть ограничивающее условие, иначе он не будет иметь силы. Клятва, по сути, тот же договор. Тогда где границы «любой цены»? Определил ли ее ана Феррат, поручая меня своему телохранителю, или Эверн сам должен был решить, где будет порог?

Роща стала совсем редкой, но очертания дороги размывались, будто подернутые туманом. Глазам делалось неприятно, и они тут же цеплялись за более устойчивые и четкие объекты, спасая организм от подступающей тошноты.

Эверн остановил лошадей, передал мне поводья, уговорами и пинками по пяткам заставил сунуть ноги в подтянутые кое-как на ходу, но все еще длинноватые стремена.

– Ром…

– Нас ждут и руки нужны мне свободными.

– Я ничего не вижу.

– Они тоже нас не видят, но знают, что мы тут так же, как мы догадываемся, что они – там.

– Кто?

– Мародеры или наемники.

– И как понять?

– Когда им за это платят – наемники, а когда для души – мародеры. И маг у них точно есть и не глупый. И кажется, я его знаю, только Безбашенный Нику так работает с мороками, что от них мутить начинает.

Эверн обнял, прижимая плечи, не давая шевельнуться, а второй рукой прядка за прядкой принялся неспешно убирать растрепавшиеся волосы с шеи, уткнувшись носом за ухо, едва касаясь мягкой мочки.

– Ты как огонек в далеком окне на краю пути, Эленар, – тихо говорил он и щекотал кожу дыханием и запахом железа, – зовешь, пахнешь теплом и домом. Я почти забыл, как это, а ты напомнила. Теперь я понимаю ана Лайэнца, понимаю, почему ты так ему дорога. Ради этого ощущения. Было бы невозможным чудом, если бы ты звала именно меня, но и то, что есть – дорогого стоит. Капля тепла, светлячок. Для жизни.

В ямку над ключицей кольнуло. Сердце пропустило удар. Почти тут же по месту, где кожу проткнули иглы клыков, зализывая саднящие ранки, прошелся кончик языка, вызвав сладкую дрожь желания.

Ведьма, подстегнутая ударом вампирьих пяток, рванула вперед, Тьма – следом, и мы вынеслись прочь из-за деревьев.

Быстрый поцелуй со вкусом железа в уголок губ. Еще один резкий удар, рывок…