Тракт Черной Вдовы - Сона Исаева Страница 29

Город встретил нас традиционным динамичным ритмом. В растерянности покусывая нижнюю губу, двинулась к пекарне.

— Ох, вдовушка, — всплеснула руками маленькая женщина в теле, — у нас столько пирогов на самый изысканный вкус! Пальчики оближешь!

Я в задумчивости уставилась на прилавок с разрезанными на куски пирогами с самыми разными начинками: от мясных с грибами до фруктово-ягодных.

Вот почему я больше всего скучаю и не нахожу нигде в магазинах, так это по свежему творогу. Ну вот правда! Если что и напоминало творожную массу, так это был уже почти сыр: такой же солёный и твёрдый. А сырники? А блинчики с творожной начинкой? Куда катится этот мир…

— Мне всех по два, пожалуйста, — сказала удивлённой женщине, которая тут же метнулась выполнять заказ.

Всех по два не нашлось, как выяснилось, за четыре серебрушки я скупила весь товар за сегодня. Даже, если считать уже порезанные пироги. Но они все пахли настолько обалденно, что, думаю, мне простят надругательство над целостностью.

Та самая деревенька. Что попадалась мне каждый день по пути из леса в город, встретила меня праздничным гомоном. Быстро же собрали стол.

Люди жгли собирались в честь середины осени, когда вся работа полностью закончена, скот зарезан, а народ просто готовится к холодной и снежной зиме.

В самом центре стоял длиннющий стол, заваленный едой и кувшинами с элем. Вокруг жглись костры, задорные девчонки танцевали под аккомпанемент местных умельцев на инструментах вроде гуслей и примитивных барабанов.

Этот праздник проводился каждый год и ежегодно дорога через ворота близ деревеньки закрывались. Видите ли, местным господам и дамам надоедало морщить аристократичные носики, наблюдая за таким диким весельем. Варварством, даже! То ли дело у них там, наверху! Спокойные чайные вечера, ряженные балы за чинными беседами о погоде и о том, кто какой туалет сегодня выгуливает.

Не то, чтобы я бывала там, но общаясь в трактире с теми, кто обслуживает такие мероприятия, наслышана.

— Леди! — Помахал лапищей Грот, тот самый из четвёрки, что помог мне поставить герцога на место, — мы вино подогрели, идите к нам!

Одно дело общаться с людьми в трактире за ужином, слушая местные сплетни, и совсем другое прийти в совсем незнакомый мне мир. Некоторые смотрели на меня искоса, выразительно сравнивая взглядами мой дорогой наряд и их простые платья с шерстяными платками; кто-то просто не замечал мою фигуру, а кто-то с интересом осматривал мнущегося за моей спиной Тыковку.

Он у меня оказался красавец: пепельно-серая шерсть с иссиня-чёрной гривой. Он ещё жеребьёвый подросток, но уже был гораздо выше и грациознее своих сверстников. Крестьяне держали в основном тяжеловозов — низких и выносливых крепышей. Стражники и благородные лорды предпочитали племенных скакунов, выделяющихся своей высотой и изяществом. Но подросток Тыковка уже был ростом со взрослую лошадь, и продолжал потихоньку расти.

Кос как-то бросил мысль, что не так и прост мой конь, как мне кажется. Нечто подобное я замечала и раньше: помимо впечатлительного роста, у него чересчур быстро затягивались раны, и был он действительно умным. Я не сошла с ума, но порой мне казалось, что я читаю на его морде эмоции: он мог смотреть укоризненно, когда я падала с табуретки в попытке снять пыльные бархатные шторы, мог смотреть с издёвкой, когда пропадало моё яблоко, мог даже выглядеть виноватым, когда я очередной раз на кухне замечала маленькую лужицу крови.

Вот последнее меня интересовало больше всего. В какой-то из вечеров я словила себя на мысли, что перестала слышать мышей в стенах. Вот совсем. Но Тыковка точно доброе, травоядное животное с грустными глазами, по крайней мере, по моим наблюдениям. А то, что иногда в ночи его глаза светились красным, так я не ветеринар. Может, у всех лошадей так? У котов, вот, от лучей света глаза отдают зелёным. У лошадей могут отдавать красным.

Но я всё же покосилась на своего малыша, которые грозно возвышался за моей спиной, вспоминая, что даже после исчезновения мышей, всё мясное также продолжило пропадать: от косточек до целых сырых тушек. И каждый раз Тыковка выглядел виноватым.

— Ох, дорогуша, знала бы, куда вы покупаете мои пироги, бесплатно всё б отдала! — Всплеснула руками уже знакомая дама.

Вышло неловко. Я пришла с угощением, которое купила у одной из хозяек праздника. Но когда ко мне подлетели ребята, скованность отступила.

Я уже вовсю болтала с местными жителями, которые пропасти между нами вовсе не чувствовали. Малыши подкармливали Тыковку пирожками, взрослые подливали мне домашнее вино, я хохотала над житейскими историями вместе со всеми.

Меня даже вызвались проводить до начала леса, но дальше всё-таки не зашли. Суеверия не оставили их. Но я уже давно перестала бояться своих владений.

Даже призраки в доме казались какими-то родными.

Уже засыпая в полноценной спальне, освещаемой парой свечей и отапливаемой свежими дровами, я вновь услышала голоса и ругательства, доносившееся с болот.

Пару раз и раньше мне казалось, что я вижу там случайных прохожих, но издалека рассмотреть детали не получалось.

Сейчас же, наспех накинув мужскую куртку, я стремглав спустилась с лестницы в полнейшей темноте, даже ни разу не споткнувшись.

Пробирающий до костей ветер, гуляющий сквозь дверные и оконные проёмы первого этажа, тут же согнал остатки сна.

— Тыковка! Нельзя же ходить так бесшумно!

Малыш уже давно облюбовал себе оранжерею, хоть иногда и ночевал в моей спальне, уютно устроившись на матрасе, который я положила возле своей кровати.

И вот вопрос: у лошадей копыта, копыта цокают, то есть, лошади не бесшумные. Как Тыковка постоянно подкрадывается незаметно?

Мы двинулись в сторону болт: я чуть пригнувшись, а Тыковку и так в темноте не рассмотреть.

— Сюда ступай, дебилина! — Доносились ругательства.

Их было семеро. Один спереди вонзал в болотистую землю перед собой длинную палку, за ним двое несли факелы. В середине ещё двое с натугой тащили огромный сундук, то и дело останавливаясь для отдыха, а замыкала сие шествие ещё одна пара с факелами.

Зачем