Изольда Северная - Ups & Downs Страница 3

— Сдай назад. — Я произнесла это жестко.

Эта тема была запретна. Я сама ее в мыслях обходила. Говорить об этом с посторонними не собиралась тем более. Чтобы кто-то другой обсуждал мои действия? «Нет» в квадрате.

Но меня не слушали. Знаете, меня люди вообще всерьез не воспринимают. Наверное, из-за моего внешнего вида. Вот, например, Лия в этом своем платье от Габана и Дольче могла бы выступать в парламенте и там бы ей внимали, разинув рот все представители мужского пола.

— Твое дело, конечно, — она так и продолжала разговаривать со своим мокко и отражением в окне, но никак не со мной, — но это глупо отказываться от такого предложения. — Меня обозвали дурой, а я молчу. Бесполезно что-то говорить, когда тебя все равно не слышат. — Ты думаешь, я бы тут пыталась тебя уломать, если бы Саманта не сломала себе руку?.. нет, ну приспичило же этой корове устроить себе скачки на выходных!

Она могла поменять тему разговора резко, как циклон свое направление.

Лия она вообще была слишком темпераментна для женщины, на мой взгляд. Хотя, наверное, это не так уж и плохо. В Нью-Йорке это вообще отлично. Возможно, именно из-за своего темперамента и еще диплома Колумбийского университета, она получила эту должность зама главного редактора. И ей нужна была эта чертова статья. И ей нужна была я, чтобы получить эту статью. Почему именно я?

Fortune magazine должен был послать к этому мистер «Вожделенная Статья», именно девушку. Зачем эти критерии? Кто его знает. Одни догадки и предположения. Саманта была молодой женщиной двадцати семи лет. Цветущей блондинкой с родинкой над верхней губой, способной очаровать и Римского Папу… хотя его уже навряд ли. Я не знала, зачем нужно быть молодой девушкой, чтобы взять это чертово интервью. Но видимо у мистера «Мной интересуется Fortune» было свое мнение на этот счет.

И если обычно на интервью присутствуют как минимум двое — еще и фотограф, то теперь я должна была идти туда одна. Одна в его дом.

Действительно, почему я не собираюсь на это подписываться?

Я боялась людей. Но еще больше я боялась богатеньких людей, о которых ничего не знают. Богачи — они вообще довольно непредсказуемый народ. Богачи, о которых только недавно прошел слух? Они были непредсказуемее погоды в Британии.

Те, кому богатство сваливается на голову столь неожиданно, были абсолютно точно черными лошадками. И не мои проблемы, что Форчун не может найти никого другого для разведывательной операции. Хотя к чему эта ложь, Форчун могли всё. А вот Лия… все дело в ее желании и жестокой конкуренции между сотрудниками редакции. Да, девушке хотелось выслужиться. Особенно, когда на ее прицел попала такая цель. Она хотела, чтобы эта статья была ее.

Деньги. Статус. Я обычно не играю в их команде. Потому и сказала Лие «нет».

Но, наверное, нужно было сказать громче.

— …и это понятно. Но у тебя же полно свободного времени. Денег нет. А ты еще и ломаешься. А всего-то нужно задать вопросы по плану. Тебе ничего не нужно делать, только озвучить их и записать. Кстати, я уже сказала, что он против диктофонов? — Кажется, ей было плевать, что она построила предложение как вопрос. Она не ждала моего ответа. Она вообще мало когда считалась с другими людьми. — Все вручную. Но зная тебя… слушай, это же твоя профессия. Знаешь, если ты сделаешь это, то я замолвлю за тебя словечко боссу. Даже два словечка… — Я была неумолима со своей улыбкой в стиле «говори, что хочешь, мне не будет тут уже через минуту». — Черт, да я тебе предлагаю ходатайство в Fortune magazine! Ты что, совсем больная? — Ну вот, говорю же, мне часто задают такие вопросы. — У тебя вообще есть ценности в этом мире? Ты бы могла получить диплом Колумбийского университета, а вместо этого…

И снова. Она поразительно быстро меняет тему разговора. И у нее нет рамок. Абсолютно. На самом деле, даже ваша семья не будет запретной темой в общение с ней. И потому мне хотелось уйти. А я, по правде, редко отказывала себе в желаниях. То есть тех, что не были ограничены деньгами и Законом — остальное было в моей власти.

— Мне не интересно это. — Проговорила я, вставая.

— Не интересно? — Это ее привычка. Задавать риторические вопросы и повторять фразы собеседника. — Что конкретно? Гонорар или работа в Форчун?

— И то и другое. Спасибо, Лия… — Вот видите, я лицемерю. Я не была ей благодарна абсолютно. И все же воспитание и приличия сказали это за меня. Не знаю, что хуже: лицемерить или выглядеть честной невоспитанной свиньей. — У меня уже есть приличная работа. Денег мне хватает, и я думаю, ты найдешь массу…

— Я нашла тебя!

— …желающих заняться этим. На самом деле… — требовалось вставить причину. А она опять была бы ложной. А мое нежелание не звучало бы как объяснение, и лишь вызвало бы новое «ты в своем уме?». — У меня уже забита вся неделя. — Лгу без зазрения совести, чтобы отвязаться. Грешница, язычница.

— Вся неделя?! Тебе повторить, что эта статья для Fortune?! — Она уже орала на всю кафешку, никого не стесняясь. Она вообще была лишена стеснения, кажется.

— Всего хорошего. Передай привет Рейчел. — Я, наверное, выглядела милой дурочкой, но с ней иначе нельзя. Лучше прикинуться идиотом, чем объяснять долго и обстоятельно свою точку зрения. Это неплохая тактика, особенно когда дело касается хитроумных богачей. Им лучше показать, что ты полный ноль, который не может принести им пользу.

Может здесь я и опоздала, но сейчас я была неумолима, уходя в сторону двери.

— Позвони мне. Ты слышишь? Если передумаешь. У тебя еще два дня, и я уверена…

Да-да, конечно. Она уверена. Всегда. На самом деле на такую уверенность должны были быть причины, у Лии они были. Но не в этот раз.

Деньги. Статус. Меня тошнит от всего этого. Я вообще хочу уехать подальше отсюда. Далеко. Ближе к горам. Не знаю, смогу ли я быть окончательно отрезанной от большого города, к которому так привыкла. Но я чувствовала необходимость в глотке чистого воздуха, лишенного запаха людей и пыли.

Когда-нибудь, подумала я, выходя наружу, когда-нибудь…

Глава 2

— Должно быть, это просто ужасно. — Он повторил это уже в который раз. Словно ему было действительно «ужасно» от одной только мысли.

— Ко всему привыкаешь. — Хмыкнул Аарон, вновь направляя свой взгляд вдаль.

Его друг и соратник Эйдон посмотрел на него как на умалишенного. Хотя такие взгляды он кидал во время каждого своего визита, как и эти полные недовольства и обреченности «Должно быть, это просто ужасно».

— Да ты посмотри на это? — В его бормотании было больше отчаянья, чем возмущения. — О, слепцы. Здесь живут слабаки и неудачники. Нет, ну ты глянь… Убожество. Этому всему есть подходящее слово. Убожество. — Он повторил это снова, словно довольный собой. — Они насилуют этот мир и эту землю. Вместо любви, они ее нещадно имеют. Посмотри. — Аарон промолчал, не собираясь напоминать, что «смотрит» на это уже второй год. — Все они так бестолковы.