Истинная для Ворона (СИ) - Адьяр Мирослава Страница 3

Он тычет пальцем в сторону высокого мужчины, стоящего у приборной панели рядом с навигатором. Сжимает челюсти, горделиво вскидывает голову, будто он здесь хозяин, выпячивает тяжелый подбородок и выпрямляется — хочет стать еще выше ростом.

Незнакомец же чуть оборачивается и награждает Бурю слабой усмешкой — так улыбаются взрослые, столкнувшиеся с горячностью молодняка.

Я вижу, что Буря готов вцепиться в кого угодно, только бы отвлечься от мысли об отце. Не могу сказать, что у них были теплые отношения. Буре предстояло встать во главе Дома Знаний, принять место Севера в Совете, его собственность, обязательства и права.

Горячий, неуправляемый нрав сына — благодатная почва для конфликтов, и приходилось действовать жестко, порой жестоко.

Но Север был хорошим отцом и человеком…

Прикрываю глаза и сжимаю пальцами переносицу. Пояс с пистолетом и коротким клинком тянет вниз, от одежды несет гарью, пылью и кровью камкери.

В висках пульсирует раскаленная кровь. Я устала, невыносимо измотана, но не имею права на отдых до тех пор, пока мы не доберемся до поместья Севера на Заграйте.

Колючий ком тошноты подкатывает к горлу, когда мысленно вижу хозяина и уродливые отметины на его теле. Воспоминания травят меня, прорастают в кишках терновыми узлами.

Спасательные корабли запрограммированы лететь на Заграйт. Только членов семьи Север решил вывезти с помощью Звездной Гильдии и живых профессионалов, вроде капитана Бардо.

Перекатываю его имя на языке, чувствую непривычность.

Отклоняюсь назад, мечтаю опереться на прохладный металл стены, но ощущаю чью-то ладонь на спине. Оборачиваюсь и вижу капитана, который участливо указывает на приземистое кресло, прямо возле панели навигации.

Он — высокий и сухощавый мужчина, упакованный в черную плотную куртку, перевитую тонкими ремешками. Идеально вычищенная форма едва заметно поблескивает, и опытный глаз сразу определяет шитую в ткань сциловую бронесетку.

Пшеничные волосы стянуты на затылке в аккуратный хвост. Когда капитан улыбается, черты лица хищно заостряются, а золотисто-карие глаза, обрамленные густыми светлыми ресницами, смотрят внимательно, насмешливо. В глубине зрачков смешиваются сталь и пламя.

— Присаживайся, Ши, ты же на ногах не стоишь.

Он так откровенно проигнорировал вопрос Бури, что я невольно хмыкаю и поспешно прячу улыбку. Позволяю подвести себя к креслу и помочь сесть.

Видит Справедливая Саджа, мне нужна минутная передышка. В голове медленно формируется вопрос: откуда капитан мог знать мое имя? Не помню, чтобы Север водил настолько близкие знакомства со Звездной гильдией, чтобы говорить о семье и приближенных.

Но задать я его не успеваю.

Буря краснеет от возмущения, яростно скрипит зубами и подается вперед, к двоедушнику, который даже бровью не ведет и продолжает что-то обсуждать с навигатором.

— Что на корабле делает это отродье?! — взрывается Буря и угрожающе придвигается к капитану, положив руку на рукоятку револьвера.

Показушник. Он и стрелять-то толком не умеет. Для красоты носит, чтобы выглядеть внушительно. Сын Севера давно привык командовать, но не решать что-то своими силами.

— Это «отродье» здесь работает, — спокойно отвечает Бардо, поглаживая меня по плечу. Клянусь богами, мне кажется, что сейчас он предложит мне чай или плед, — таким мягким ощущается это прикосновение. — Без обид, Герант.

— Что ты, Бардо, не переживай, — двоедушник широко ухмыляется, обнажив крепкие острые зубы.

Как у волка. Или у какой-нибудь хищной кошки. Модификация? Очень экзотично если так.

Герант оглаживает густую бороду, что тоже для меня в новинку. Север и Буря всегда бреются, да и среди стражи бородачей не найти.

А глаза эти сумасшедшие: ярко-желтые — никогда таких не видела. И взгляд человека, уверенного в своем положении. Он здесь — дома, а мы — непрошеные гости.

Ты посмотри, Буря, посмотри, как он держится. Посмотри внимательно! Твой отец понял бы, что с таким человеком стоит договариваться, а не влетать на полном ходу, как грузовик в каменную стену.

— А Ши понимает куда больше этого сосунка, — вдруг бормочет Бардо и ловит мой ошарашенный взгляд, — с Герантом действительно лучше договориться.

— Я уже от нее в восторге, — двоедушник отвешивает мне шутливый поклон, отчего темно-каштановые волосы падают на его лицо, но не скрывают шального желтого блеска нечеловеческих глаз.

Буря же, напротив, все больше мрачнеет, и мне кажется, что сейчас вокруг начнут потрескивать молнии. Он бросает на меня испепеляющий взгляд — ждет, что я вмешаюсь.

Вот уж нет. Без прямой угрозы жизни?

Чего ты хочешь, Буря? Сам кашу заварил. Отец не учил тебя думать, а потом говорить? Учил, я точно знаю. И сейчас, на чужом корабле, зависимый от чужого расположения, ты бы лучше заткнулся, Саджа тебя разорви.

Я отвечаю ему совершенно безразличным взглядом и пожимаю плечами:

— Тебе не все равно, если ты спасен и летишь в нужном направлении?

Буря брезгливо морщится.

— Само присутствие двоедушника может принести неудачу! Сколько наших людей гибло после встречи с этими тварями? Если ты не забыла, то у нас таких вешали!

В груди тихо булькает крохотный котелок, расплескивая вокруг раскаленное раздражение, густо замешанное на глухой усталости.

Сжимаю пальцами подлокотники кресла и чувствую, как на плече напрягается рука Бардо. Капитан молчит, и я прекрасно его понимаю. Все-таки Буря — человек, который войдет в Совет и будет плотно сотрудничать со Звездной гильдией.

Бардо не вольный стрелок, он подчиняется законам Гильдии, а Буря злопамятен и мелочен. Может нажить капитану проблем.

Вступать в перепалку с зазнавшимся юнцом, облеченным властью, — неразумно.

Я должна решить этот вопрос. Я — единственный человек, которого Север наделил достаточно властью, и Буря ее признает. С трудом, но признает. Законы и правила просто так не стираются из памяти, даже когда дом, где их чтут, разрушен.

Чуть поворачиваю голову и замечаю пристальный взгляд Геранта. Тяжелый, раскаленный и пытливый. Он пробирается под кожу, поглаживает нервы и рассыпается по мускулам жаркими колючками. Мне рядом с ним спокойно. Ничего в душе не вздрагивает, ладонь не тянется к револьверу, когда двоедушник двигается, не хочется отстраниться, когда он резко поднимает руку, чтобы отбросить назад непокорные волосы. Я не чую опасности. Знаю, что он, несомненно, может причинить вред, но не здесь и не нам.

На чьей ты стороне?

Не нужны слова. Можно просто заглянуть в его глаза, чтобы мысли прочитать.

Не спеша поднимаюсь, встаю к нему спиной. Это, наверное, единственный жест, каким я могу выразить свое доверие, а Буря, поняв, что поддержки не дождется, медленно наливается яростным багрянцем.

Я на голову ниже его ростом, вдвое легче, но сейчас во мне столько болезненной тоски и безразличия, что не страшно столкнуться с его яростью. Я уже побеждала его в тренировках. И он об этом помнит.

Нашего дома больше нет — разве Буря не понимает? Севера больше нет…

И мир уже не тот.

— А ты не забыл, что твой отец не поддерживал такие меры? Чистота крови и души для него ничего не значили, — не замечаю, как повышаю голос, как стискиваю кулаки до острой боли в ладонях, — между прочим, Буря, тебе стоило бы вспомнить, что и во мне есть чужая кровь. И ты принял мою власть в Доме когда-то, а теперь говоришь мне о чистоте? Ты не забыл, что происхождение не спасает от камкери и их проклятья? И не забыл ли ты, что этот корабль должен доставить нас в безопасное место? Даже если им управляет порождения Яшана Яростного, мне плевать!

Буря открывает рот, но я не даю ему договорить.

— Просто сядь и… замолчи. Прояви уважение к выбору отца, хотя бы сейчас.

Буря фыркает и отступает, скрещивает руки на груди.

— Что еще я мог услышать от полукровки, — бросает презрительно и вальяжно разваливается в свободном кресле.

Потираю переносицу и сажусь на место. Расфокусированный взгляд блуждает по панели навигации и наталкивается на несколько размытых зеленоватых точек.