Поцелуй аспида (СИ) - Рокко Джулия Страница 3

— Кто я? — задумчиво переспросил он. А затем склонился к самому уху и прошептал: — Ты была права, Колокольчик, я так стар, что почти безумен. Я так голоден, что жажда в моих венах подобна кислоте. Прости, Колокольчик, но ценой данной откровенности будет смерть. Твоя смерть.

Я тяжело сглотнула, испытывая две взаимоисключающие потребности — посмотреть ему в глаза и не смотреть ни в коем случае, словно этот обыденный поступок навсегда отрежет мне путь к спасению.

Я сделала неправильный выбор. Я посмотрела на него. Скользнула взглядом по смуглой шее, резким скулам, вдоль изогнутых в легкой улыбке губ и, наконец, достигла своей цели… Аквамарин и янтарь, точно захваченные слиянием небесные светила, смотрели на меня из-под его тяжелых век. Вновь я ощутила уже знакомое головокружение. В такие глаза было просто невозможно смотреть, не испытывая трепета или дискомфорта.

— Иногда, — сказал Артур, впрочем, я уже сомневалась в том, что его звали так на самом деле, — нас можно увидеть, если смотреть не прямо, а словно вскользь…

Я последовала подсказке, и юношеская личина стала сползать с него, подобно коже на обожженной плоти. Он словно стал выше и шире в плечах. Гораздо старше обозначенных двадцати лет. Волосы безупречно гладкие, смолянистые, длинной по плечи. Виски выбриты. Кожа еще более темная, напоминающая по цвету модный оттенок мокко. Одежда странная и явно нездешняя, вызывающая ассоциации с фильмами про средневековье или фэнтезийными мирами с их охотниками на драконов. Ее кожаные и тканевые элементы перемежались с тонкого плетения кольчугой, а темно-красные полоски перевязи вокруг груди и бедер, держали ножны с клинками. От банальных светлых брюк и бледно-голубой рубашки не осталось и следа. Исчезли легкомысленность и мальчишеская смазливость, стоящий передо мной мужчина являлся красочным образчиком крайне опасного создания.

Сказать, что я удивилась, это значит не сказать ничего. Даже паника, побуждающая к немедленному бегству, притупилась под натиском поразительного открытия. Происходящее в стенах моей собственной старой непритязательной общеобразовательной средней школы номер десять, казалось совершенно невозможным, нереальным бредом! Да и как подобное могло быть правдой?!

Мы стояли друг напротив друга практически в полной тишине. Музыка и другие звуки зала, где по-прежнему шла праздничная дискотека, словно по волшебству обтекали нас, лишь едва ощутимым гулом вторгаясь в тот незримый кокон, в котором мы вели свою более чем странную беседу.

— Это какая-то магия? — оглядываясь по сторонам в надежде, что кто-нибудь из одноклассников заметит происходящее со мной, спросила я мужчину.

— Глэмор, — кратко пояснил он, и вновь притянул к себе.

— Что это за хрень такая? — решив хотя бы попытаться сопротивляться, потребовала я пояснений и уперлась руками в его грудь.

В конце концов, если сегодняшняя ночь станет для меня последней, я имею право знать правду.

— Первая заповедь моего мира гласит: «Любопытство наказуемо», — усмехаясь сказал он, будто и не замечая моих потуг дать ему отпор.

— В таком случае твой мир обречен, — зло выпалила я, имея в виду общеизвестную аксиому, что двигателем прогресса являются лень и любопытство. А без прогресса любая цивилизация обречена на медленное угасание.

Странное дело, но эти слова неожиданно поколебали окружавший мужчину ореол насмешливой невозмутимости. Он нахмурился и с силой сжал мои предплечья.

— Довольно разговоров. Нам пора…

— Куда это нам пора? — запаниковала я и раскрыла рот в намерении заорать на манер пожарной сирены, но, к своему ужасу, не смогла выдавить из себя ни звука!

— Оставь сопротивление. Теперь, когда ты способна видеть нас…

— Нас — это кого?! — в отчаянии воскликнула я, растерянная и испуганная до икоты.

— Сидов, — увлекая меня из зала, ответил Артур, и я, конечно же, снова ничего не поняла.

Он вел меня сквозь веселящуюся толпу мимо знавших меня с первого класса учителей; мимо бессменной вахтерши бабы Любы, изредка подкармливающей своих любимчиков слоеными пирожками с маком; мимо глядящей с завистливой ненавистью Ритки Моргуновой… Мимо всех тех, кто мог бы остановить это безумие, если бы только видел то, что могла видеть я. По щекам покатились слезы.

— Не надо, — взмолилась я, пытаясь освободить из его хватки свою руку. — Пожалуйста, отпусти меня.

Перед глазами стояли лица мамы и бабушки. Что станет с ними, если под утро я не вернусь домой?

— Мне очень жаль, Колокольчик, но ты нарушила слишком много правил, дабы я мог отпустить тебя, просто затуманив разум. Ты открыла свое истинное имя, ты разоблачила свою способность видеть. Более того, от тебя пахнет страхом. Запомни: нас нельзя бояться, страх делает тебя еще притягательней. Поэтому законы Инмира вынуждают меня либо забрать тебя с собой, либо убить. И поверь, смерть в данном случае куда предпочтительнее. Обещаю, она будет приятной.

Я даже плакать перестала, настолько абсурдным и возмутительным было его обещание.

— Приятной? Ты, должно быть, шутишь?! Или предполагается, что я умру от многократного оргазма?! — Последнее я брякнула не подумав, но, встретившись взглядом с мужчиной, потрясенно замерла. — Так ты еще и изнасиловать меня собираешься?

— Только если ты предпочитаешь грубость.

— Я вообще ничего не предпочитаю! Что-бы что-то предпочитать, нужно для начала хоть что-нибудь попробовать, — намекая на свою невинность, заявила я.

В душе трепыхалась слабая надежда, что моя девственность может показаться ему слишком обременительной.

В этот момент мы как раз достигли парадной двери, за порогом которой начиналось просторное школьное крыльцо. Мужчина распахнул ее и вывел меня в сгустившиеся сумерки.

Вот только за порогом оказался вовсе не привычный пейзаж с подпирающими навес простенькими колоннами, да чередой убегающих вниз бетонных ступенек. Мы очутились посреди смешанного леса. Легкий ветерок приятно шумел в древесных кронах. Ощутимо пахло морем. Нетрудно было догадаться, что где-то поблизости находится наше соленое озеро Талое.

— Как ты это сделал?

— Для той, кому осталось жить так не долго, ты задаешь слишком много вопросов.

— Почему у меня сейчас такое ощущение, что все далеко не так как ты рассказываешь?

Я цепко следила за его реакцией.

— Потому, что так оно и есть, — внезапно ответил незнакомый мужской голос.

Я даже подпрыгнула от неожиданности.

— Аспиды… — прошипел Артур, наполняясь, как воздушный шар гелием — агрессией и явственной угрозой. Он медленно отодвинул меня в сторону жестом, очень похожим на защитный, и с напускной ленцой полюбопытствовал: — Зачем пожаловали?

Я узнала его мгновенно, мужчину из моего сна. Он стоял окутанный тенями, отбрасываемыми на землю раскидистой елью. Такой же высокий и ослепительно прекрасный, как и мой похититель.

— Ты посмел посягнуть на Предназначенную нам. Мы пришли за ней, ведомые Чарами.

— Найдите себе другую, — явно издеваясь, ответил ему Артур. — Ночь только началась.

— Ты, верно, оглох, Безымянный.

От резкости внезапного прозвучавшего из тьмы уже принадлежавшего кому-то другому голоса, я вздрогнула. Из плотной тени леса, под скупой свет луны, выступил еще один мужчина, такой же светловолосый, как и первый, лишь с той разницей, что его волосы, схваченные витым обручем, отливали не холодом, а теплым цветом пшеничных полей.

— Предназначенная видела наше явление, а значит, только она сможет утолить терзающий нас голод.

— Боже, и эти туда же… — всплеснув свободной рукой, застонала я, попутно похоронив мечту на чудесное спасение.

— Если вы собираетесь меня сожрать, то я выбираю смерть от оргазма.

Терять мне уже было нечего, к тому же змей я с детства недолюбливала.

— Никто не собирается тебя есть, — подал голос последний из привидевшейся мне во сне троицы.

Он отличался более коренастой фигурой, не такой рослой и изящной, как у первых двух. Свои темные волосы неразличимого в густых сумерках цвета, мужчина убрал в тугую косу. В ушах незнакомца тускло мерцали светлые кристаллы, а над левым плечом торчало зловещее лезвие. Кажется, боевого топора.