Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава Страница 3

— Доброе утро, Креси.

— Доброе утро… отец.

Лакей отодвигает для меня стул.

Неужели я единственная приглашённая? Роман был написан с точки зрения главной героини, рядовой дворцовой горничной, как водится в любовных романах, получившей сердце принца и трон в придачу. Императорские завтраки в истории едва ли упоминались.

Что я помню… Император требователен к сыновьям, до сих пор в душе скорбит по горячо любимой безвременно ушедшей первой супруге, пренебрегает второй женой, с которой его связала исключительно политическая необходимость, не любит рождённого от неё младшего принца и обожает принцессу Кресси, унаследовавшую мамину внешность. Принцессу он всячески балует, потакает любым капризам. Надо ли говорить, что девочка выросла маленьким чудовищем? По крайней мере именно так представлялось в романе.

Кресси ждёт жалкий конец. Император будет убит, а на трон в результате переворота взойдёт не наследный принц, а младший. Он подпишет мирный договор с кочевниками и выдаст Кресси в гарем их вождя. Ночи с грубым варваром, работа по хозяйству днём, издёвки старших наложниц, циновка в шатре вместо многокомнатных обогреваемых апартаментов… В романе не упоминалось, но едва ли принцесса выжила.

То есть, моя прекрасная новая жизнь под угрозой?! Хах, главной героине придётся потесниться. Я не против её счастья с младшим принцем, но не за мой счёт, ага.

— Кресси, не злись. Я отдам тебе лазурную ленту, хорошо?

А?

Меня бросает в холодный пот.

Я склоняю голову к плечу:

— Я доставляю много хлопот, да? — вопрос совершенно не в стиле капризной принцессы, но я задаю его сознательно.

— Кресси…

Ориентир получен — Большой рыцарский турнир состоялся в начале действия романа.

По традиции победителя награждает первая леди империи. Если император не женат, то ленту победителю вручит его ближайшая родственница или супруга главы Совета лордов. Но император женат, и позволить мне провести церемонию означает унизить и оскорбить императрицу.

— Тебе не нужно беспокоиться, Кресси, — мягко улыбается он, кажется, в самое сердце тронутый моей внезапной заботой.

— Папа, ты лучший!

Должна ли я найти способ отказаться?

Принцессу осудят все: аристократы, рыцари, простолюдины. Разумеется, никто не осмелится упрекнуть её открыто, но будут шептаться за спиной. Если честно, уже шепчутся. Репутация у принцессы настолько скверная, что никто не вступится, когда варвар захочет забрать её в залог мира.

Младший принц запомнит очередную обиду, нанесённую его матери…

Определённо, участие в церемонии — это то, что нужно! Чтобы очистить доставшуюся мне репутацию не хватит и тонны отбеливателя. Ситуацию исправит литр чёрной краски. Моя задача не снискать всеобщую любовь, а обыграть заговорщиков, поэтому принцесса будет ужасна…

— Па-ап?

— Да, Кресси?

— Раз уж я буду на турнире, то можно мне завести себе, — нет, не щеночка, — чёрного рыцаря?

Император смотрит на меня удивлённо: — Кресси, почему бы не выбрать сапфира?

Потому что сапфировые рыцари служат непосредственно императору, они будут сопровождать меня по его приказу и без колебаний защитят даже ценой своих жизней, они лучшие из лучших, достойнейшие из достойных, но также они будут глазами и ушами его величества. Чёрные рыцари, часто низкого происхождения, бывшие наёмники, личности с тёмным прошлым и далеко не всегда они могут похвастаться мастерством, но они вверяют господину или госпоже свою судьбу и преданы до конца. Нарушить магическую присягу можно лишь ценой своей жизни.

— Хочу чёрного, — капризно объявляю я.

— Помнится, ты ими брезговала.

— Когда это было…

— Не далее двух дней назад, Кресси, — смеётся император.

Я надуваю щёки. Не знаю, насколько удачно у меня получилось скорчить обиженную рожицу, я присоединяюсь к смеху.

Лакей меняет блюда, завтрак продолжается. Я отмечаю, что император ест быстро, и это придаёт мне толику уверенности. Раз император торопится, он не будет присматриваться к моим странностям, а их уже и так с переизбытком.

Ни чая, ни кофе, ни других напитков нам не подают. Император скрещивает ножик и вилку на тарелке и поднимается из-за стола. Я немедленно повторяю за ним.

— Спасибо, папа.

Поравнявшись со мной, он вдруг притягивает меня за плечи и по-отечески целует в лоб. Слишком неожиданно! И если обратиться к нему как к родителю я могу, не испытывая особых проблем, то прикосновение чужого в восприятии мужчины заставляет напрячься. Нельзя себя выдавать! Я крепко обнимаю императора в ответ. Он смеётся, чмокает меня в макушку, высвободжается:

— Прости, Кресси. Лорд Шеер просил принять его до заседания Совета.

— У-у-у…, — не помню такого кренделя в романе.

Я провожаю императора реверансом.

Когда я в одиночестве выхожу из столовой в “тамбур”, вижу своих фрейлин. Всё то время, что я была с императором они столбиками простояли у стены? Мда… Я прохожу мимо, притворившись слегка озабоченной. Возможно, девушки слышали смех, но не думаю, что они в курсе тихого разговора, а значит, очередную свою странность можно “свалить» на императора.

В вестибюле у парадной лестницы я оборачиваюсь к фрейлине слева:

— Передай хранителю библиотеки, что мне нужны книги об истории дворца и отдельных залов.

В такой книге наверняка будет что-то похожее на план здания. Если я заблужусь по пути в рабочий кабинет его величества, например… Да я даже не представляю, как выйти в сад! Не буду о грустном.

— Да, ваше высочество, — девушка устремляется в обратную сторону.

Я бы и вторую фрейлину отослала, лишняя пара глаз мне ни к чему, но что это за принцесса без свиты? Отошлю чуть позже, когда доберусь до своих комнат.

Надо придумать, как выбраться из дворца… Сидя в комнатах, я заговорщикам не помешаю. Поделиться с императором? Вроде бы логично, но что у меня есть, кроме голословных обвинений? Скажу, что герцог хочет посадить на трон своего кровного внука? Что готовится покушение? В том-то и дело, что ничего нового я не сообщу, подробностей в романе не было.

— Ваше высочество, — испуганно выдыхает фрейлина.

Я настолько погрузилась в себя, что потеряла связь с действительностью.

На моём пути стоит смуглая брюнетка, окружённая стайкой девушек в нарядах зелёной гаммы. Брюнетка остановилась, а я-то продолжаю идти.

Я чуть не затоптала императрицу…

Я поджимаю губы и с видом, что делаю величайшее одолжение, здороваюсь:

— Доброе утро, ваше величество, — вместо реверанса лёгкий полупоклон.

— Доброе утро, принцесса Крессида.

Спокойное равнодушие заслуживает восхищения.

По-человечески… мне жаль императрицу. Она персонаж-луковица. Луковица в том смысле, что, когда я читала роман, мне казалось, что автор ввела её в повествование с одной единственной целью — выдавить из читателя скупую слезу. Домашняя тихоня, мягкая и уютная, выросшая в загородном поместье отца, с нулевым жизненным опытом, она была безжалостно брошена во дворцовый серпентарий на растерзание здешним змеючкам с принцессой в роли главной кобры. Император чувствовал себя попавшим в брачную ловушку, и новая супруга вызывала у него лишь глухое раздражение. Сейчас у неё нет ничего: ни тёплых отношений с мужем, ни, стараниями Кресси, авторитета среди придворных, ни власти. Её жизнь, её счастье — младший принц.

Я думаю, императрица могла бы выстроить с императором партнёрские отношения, но в том-то и фокус, что для этого нужен другой характер, другой взгляд на мир. Короче, нужно быть совершенно другим человеком.

Легко осуждать со стороны, со своего места. Я не осуждаю. Но и брать ответственность за страдания уже взрослой женщины не собираюсь. Меня интересует другое.

Во второй половине романа императрица будет убита.

Именно её гибель развернёт историю на сто восемьдесят градусов. “Я умоляла их пощадить её величество, но они сказали, что выполняют приказ наследного принца”, — расскажет тяжело раненная героиня. Младший принц, до этого категорически отказывавшийся от борьбы за трон, обвинит в убийстве старшего брата, героиня выступит на суде. Что угодно ставлю, что приказ отдал не наследный принц, а главный заговорщик: пожертвовал пешкой и получил ручного короля.