Айна из замка (СИ) - Кочешкова Елена А. "Golde" Страница 3

Когда в кухне стало людно от замковых обитателей, Айна тихо спряталась в дальнем углу, за полками с утварью, села на пол и уткнулась носом в колени. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Хотелось бежать и кричать от радости. Хотелось подняться на стену и спрыгнуть вниз – и полететь. А есть не хотелось совсем, хотя в животе уже урчало. Айна даже немного укусила себя за палец, чтобы унять бешенный стук сердца. Но это не помогло. Будь ее воля, она бы уже рванула обратно к лесу, чтобы там как следует прокричаться и хоть немного успокоиться. Но после обеда ей надлежало собрать всю посуду и помочь с мытьем.

Из-за полок доносились смех и громкие разговоры. Айна невольно прислушалась.

– И чего не предупредили-то заранее? Теперь суеты сколько...

– Это да... Сам граф изрядно удивился!

– Как думаете, надолго оне пожаловали?

– Да кто ж его знает! Никто и слова не обронил покамесь. Ну да к вечеру уже все будет ясно. Девочки верхние, небось, наслушаются от ихней прислуги. Да и возчик скоро явится похарчевать.

– Ставлю свой зуб, что к осени свадьба будет!

– Ой, Трун, можешь не ставить! И так все ясно. Вон какая пара красивая!

Айна сглотнула и прикрыла глаза.

Все ясно. Глупые детские мечты можно окончательно утопить в выгребной яме. Она-то дурочка надеялась, что Риндон, как раньше, позовет ее вскоре на прогулку в лес. Что они снова будут сидеть рядом на ветке старой яблони и говорить обо всем. Что он, может быть, принесет ей новую книжку и, конечно же, расскажет обо всем, что видел...

– А ты чего тут расселась?

Айна вздрогнула и подняла глаза на тетку Сану, которая стояла, широко расставив ноги и перебрасывая из руки в руку большой комок теста.

– Иди за стол, тощая дуреха, пока там все не слопали без тебя!

Делать нечего. Не будешь же доказывать тетке, что никакая еда в рот не лезет. Айна встала и поплелась за стол для замковых детей, где дружно стучали ложками по мискам еще семеро таких же, как она.

– Ха, Щепка! Да ты подзадержалась! – Заяц широко ухмыльнулся, демонстративно подхватил общий горшок с похлебкой и вылил остатки в свою миску. – Еда-то уж кончилась! Раньше надо было приходить! – свое прозвище он получил за длинные кривые передние зубы, которые делали лицо Зайца глуповатым и некрасивым.

Айна равнодушно посмотрела на пустой горшок, взяла со стола последний кусок хлеба и уже собиралась выйти вон из кухни, когда на стол упала широкая тень.

– А, Фин! – тетка Сана поцокала языком, глядя на Зайца и его миску. – Ты самый голодненький сегодня, да? Ну, кто хорошо есть, тот, знаешь ли, хорошо работает. Так что давай-ка, оставайся опосля обеда – посуда на тебе. Да воды из колодца натаскаешь побольше.

– Н-но... – Заяц растерянно округлил рот. Такого поворота он не ожидал. – Но это ж бабья работа – посуду мыть! – и он недобро зыркнул на Айну.

– Ну так и ты еще не мужик, – усмехнулась тетка. – Доедай и бегом к колодцу. Перемоешь мне тут все сегодня до блеска, включая котел. И только попробуй удрать – вовсе без еды оставлю, – решительно закончила она и, развернувшись, отбыла в сторону очага, где томилась на вертеле большая свиная туша.

Со стороны взрослого стола раздался дружный гогот.

Пока Заяц растерянно хлопал губами и краснел, младший из двух стражников замка, длинный детина по прозвищу Тощий Кнут, взял пустую миску и наполнил из большого котелка для старших. Поставив ее на стол перед Айной, он мимоходом отвесил Зайцу легкую затрещину, а потом вернулся к своим.

«Ну и денек сегодня, – подумала Айна. – Чего это все такие добрые? Мама, тетка, Кнут... Может, они что-то такое узнали особенное? Может, меня уже просватали за какого деревенского?»

Раньше Айна полагала, что люди и правда могут быть добрыми без причины, но давно уже перестала так думать.

...Горше всего в тот холодный весенний вечер было от мысли, что ее прекрасный любимый отец – вовсе не ее на самом деле. И не важно, что пивовара Эста уже несколько лет, как забрали к себе добрые боги. Ведь когда он был здесь, то ни словом, ни делом ни разу не показал дочери, что она ему – чужая грязная кровь. Отец любил ее... Любил по-настоящему. Носил на руках, дарил смешные безделушки, внимательно слушал и говорил, что она красавица. И Айна ему верила.

А теперь не верила никому.

4

Она молча съела похлебку и направилась к тетке, чтобы узнать, нужна ли еще какая помощь. Та лишь отмахнулась – иди, мол, куда хочешь.

И то правда, если уж посудой займется Заяц, можно спокойно исчезнуть с кухни.

Айна решила наведаться в конюшню. Там, если повезет, удастся подслушать разговор конюха с приезжим возницей, узнать чего интересного.

Она уже почти пересекла Грязный двор, когда заметила, как стремительно темнеет все вокруг. Короткий взгляд на небо – и Айна убедилась в том, что солнце уже целиком сожрано огромной черной тучей.

– Ого... – выдохнула она. – Опять гроза будет...

Айна вспомнила, что у матери на скотном дворе сушится куча тряпок на жерди, и метнулась убрать их поскорее, пока небеса не разверзлись. Чудом успела – едва сняла все с жердины, как первые капли упали на сухую утоптанную почву Грязного двора. А затем дождь хлынул отвесной стеной, будто кто наверху перевернул гигантский котел.

Айна спряталась в коровнике и завороженно смотрела на эту шумную, грохочущую стену, отрезавшую ее от всего остального мира. Тряпки она аккуратно положила на перевернутую вверх дном старую бочку, а сама села на низенькую деревянную скамью для дойки и застыла так, не смея пошевелиться. Мощь природы была столь велика, столь ошеломительна, что Айна ощутила себя крошечной букашкой о двух ногах.

Она вновь подумала о том, как страшна такая буря, если нет крыши над головой. Надежной крыши старого замка...

За спиной у Айны волновалась недавно отелившаяся корова Чернуха. Она шумно выдыхала, переминалась с ноги на ногу и все обнюхивала свою телочку, такую же черную, но с белой звездочкой на лбу. Маленькая и худая, та старательно чмокала, насасывая материно молоко. Телка была еще слишком мала, чтобы уходить поутру вместе с другими двумя коровами, жившими в замке. Даже гроза ее не пугала. Зато сама корова-мать все старалась отойти подальше к каменной стене, к которой лепились постройки на Грязном дворе. Айну же, наоборот, манила распахнутая дверь, за которой происходило что-то невероятное. Такой грозы она не помнила еще на своем недолгом веку.

«Вот это представление в честь тебя, Рин! – думала она с восторгом. – Получше любых музыкантов! Хотя зря ты не привез их с собой... Эх, зря...».

Гроза сходила на нет постепенно. Сначала стена превратилась в завесу, а затем и вовсе в тонкое кружево капель, которые падали на землю, искрясь в свете солнца.

Айна рассмеялась и выбежала на двор, подставляя лицо этим солнечным каплям.

– Детка! Ты собрала тряпки! Как же хорошо... – к коровнику подошла мать. – Ну и ливень! Не промокла? – она потрепала Айну по голове. – Вижу, успела спрятаться. Хотя твои лохмы давно пора помыть как следует. Может, сегодня вечером?

Айна не больно-то любила мыть голову. Едкое мыло так и норовило попасть в глаза, как ты ни жмурься. Но с другой стороны... Ведь Рин приехал. И если она покажется перед ним такой замарашкой, он точно на нее и не взглянет.

– Ладно, – Айна ковырнула мокрую землю большим пальцем ноги. – А то чешется уже, – на мать она не смотрела, чтобы та, упаси боги, не прочла в глазах истинные мотивы этого согласия.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Мира. – Я проверю заодно, нет ли у тебя вшей.

«Нет!» – хотела возмутиться Айна, но прикусила язык.

– Ма, я пойду к конюхам, можно? Или помочь чего?

– Телочку проверяла? Как она?

– Хорошо, – Айна улыбнулась, вспомнив черную малышку со звездочкой на лбу, нежную и теплую... – Она поела. И совсем не боится грозы.

– Вот и славно... – мать выглядела усталой. В последнее время Айна все чаще видела ее такой. – Тогда собери яйца, я сегодня до них так и не дошла. А потом найди Дишу и скажи, чтобы отловила гуся для кухни.