Из рода Мартинес 1 - Ульяна Лебеда Страница 3

Разогнувшись, я как можно крепче связала края плаща и изо всех сил потянула на себя.

Черт! Этот парень, словно каменная глыба. Ну ладно, то что нельзя унести можно дотащить волоком. Искренне на это надеюсь.

– Не сметь этого делать! Немедленно прекрати!

Подскочив на месте от неожиданности, я испуганно обернулась. И встретившись с разъяренным взглядом сестры, тут же невольно отшатнулась.

– Ты окончательно спятила? Оставь эту нелепую затею. Единственное, что можно сделать, как можно скорее прикончить мерзкое существо. Убирайся с дороги, Фрэнсис! Если ты не в состоянии добить Баргура, мне это по силам.

Уже было покорно отступив, я вдруг ощутила волну несвойственно мне гнева и шагнув вперёд решительно выкрикнула – Даже не думай, Велма! Дочери Мартинес не убийцы, мы знахарки. Сколько раз ты твердила о неприятии жестокости? Ненавидела тех, кто промышляет убийством. Так почему же теперь всё изменилось настолько, что ты готова добить беззащитного?

Кинув быстрый взгляд в сторону полумертвого парня, сестра презрительно сощурилась и прошипела – Тебя подкупила красота сына Седрика? Глупая Фрэн, мой тебе совет – не будь дурой. Раз не можешь убить, брось его здесь. Вспомни о матери и остальных, которых не пожалели. О тех, кто был невиновен, но их все равно уничтожили, такие же мерзавцы.

На мгновение смутившись, я тем не менее, произнесла – Сын Седрика слишком молод. В те времена он ещё был ребенком, как ты и я.

– И что изменилось? Он солдат, а солдаты убивали во все времена. Оглянись вокруг, разве мертвецы, которыми усеяна площадь, не доказательство моей правоты? Откажись от своего замысла, тем самым ты обрекаешь себя на смерть.

Красота Баргура прямой путь в могилу. А я не приду к тебе, чтобы помочь.

Упрямо покачав головой, я выдавила – Мне стоит забрать человека и попытаться вылечить.

– Едва открыв глаза поселенец убьет тебя.

– Нет. Глаза сына Баргура слепы. Огонь Велнира временно обезопасит. А пока он действует мне ничего не угрожает. Лишь только солдат начнет прозревать, я уйду. И он никогда не узнает кто я на самом деле.

– Надеюсь, ты не собираешься впутывать и меня в это дерьмо?

– И в голову такое не приходило. Можешь быть спокойна, Велма.

– Спокойна я буду только тогда, когда этот мерзавец сдохнет. Что если его товарищи нагрянут в город в поисках пропавших? Что тогда? Ты станешь звать на помощь меня? Говорю заранее, даже не смей!

– Не стану. Как не стала и в прошлый раз

Сестра разочарованно покачала головой – Раз уж ты решила, что жалкое существование в этом мире чересчур затянулось, это твой выбор. А передумаешь, знай – я останусь в городе не дольше, чем на неделю. И это самый крайний срок, пока ядовитое зловоние мертвых ублюдков окончательно не отравило воздух Упадка. Дольше оставаться не имеет смысла. Видишь, даже после смерти они не могут оставить нас в покое. Оба их рода несут зло.

Едва волоча ноги, я перевалила тяжеленное, безвольное тело через порог подвала и рухнув следом на приятно холодивший бетонный пол, прохрипела – Только за одно это, ты обязан выжить.

Полежав некоторое время без движения, я перевернулась на бок и с тревогой вгляделась в судорожно вздымавшуюся грудь Баргура. Лицо его, белое словно мел, исказилось. Губы, пересохшие и потрескавшиеся, приобрели синюшный оттенок.

Коснувшись ладонью пылающего лба раненного я выругалась. Начиналась лихорадка.

Со страхом взглянув на торчащий из тела обрубок копья, наконечник которого ушел глубоко в плоть, невольно простонала – О, боги, мне не по силам извлечь эту штуку. Святая Маргарет пощади. Мне не хватит ни духа ни храбрости. Даже представить невозможно, как можно справиться с железякой.

Но нельзя просто взять и утащить его обратно. Велма не поможет, как ни проси. Она просто добьет поселенца и дело с концом. Хотя, судя по кошмарной дыре под ребрами это не самый плохой вариант.

С трудом заставив себя подняться на ноги, я в растерянности огляделась. Затем решительно дернула с веревки кусок марлевой ткани, отшвырнула в сторону колченогий табурет и склонившись над маминым сундуком, принялась вынимать оттуда необходимое, между делом бормоча – Святая Маргарет, помоги мне справиться и не убить сына Седрика. Дай смелости и сил, ибо я не желаю зла этому засранцу свалившемуся на мою голову, а хочу сохранить ему жизнь…

Обнажив рану и невольно поежившись при виде развороченной плоти из которой, словно мачта корабля торчало сломанное древко, я на мгновение зажмурилась, а затем не медля принялась за работу.

Пропитав марлевку настойкой дегилия, содрогаясь от отвращения, обмотала ветошью обломок и ухватившись за него как можно крепче, взвыла от ужаса и рванула инородное тело.

Раздался хруст и отвратительно причмокнув, наконечник покинул тело. Умирающий резко выгнулся, глаза широко распахнулись, захрипев он судорожно дернулся, но тут же расслабившись, вновь опустил ресницы и затих. Обеспокоенно взглянув на обмягшее тело, я все ещё зажимавшая руками отверстие в груди парня, невольно ослабила хватку. Но хлынувшие реки крови заставили отмереть и взяться за дело.

Хриплые стоны, словно раскаленные иглы, вгрызаются в мозг и с трудом поднявшись бреду в сторону, где уже третьи сутки мечется сын Седрика.

Сама полубольная после бессонных ночей и усталости, склоняюсь над мучителем и тронув обжигающий лоб, раздражённо ворчу – Я сделала только хуже. Нужно было позволить ему умереть. Кем бы ни был этот человек, он не заслуживает таких мучений. Никто не должен настолько сильно страдать.

Жар ни на минуту не спадал с того самого дня, как зашив и обработав рану, я уложила несчастного на топчан.

Дети Маргарет Вейл лекари по призванию. По зову сердца, если угодно. Но в данный момент я ощущаю себя неловкой и беспомощной девчонкой, наблюдая как содрогаясь от приступов лихорадки сын Баргура время от времени выныривает на поверхность и распахнув веки, слепо шарит глазами по потолочным балкам. Терзает упрямо изогнутые губы. Он так себя искусал, что я только успевала утирать ручейки крови с его подбородка. Сын Седрика не кричит и почти не стонет. А вот я иногда делаю и то и другое. Проклиная себя за глупость и чрезмерную самоуверенность.

На четвертые сутки температура спала. Но на смену ей пришел озноб. Парня подбрасывало так, словно через тело пропускали электрический разряд. Боясь, что швы разойдутся, мне пришлось привязать поселенца к тахте. К вечеру