Случайный хозяин для невольницы (СИ) - Дюжева Маргарита Страница 3

В воздухе стоял стойкий запах рыбы, животных, дегтя и стоялой воды. Странная мешанина незнакомых специй и благовоний. От этого кругом шла голова, а сердце начинало испуганно биться.

Пока что город мне не нравился, и я испытывала лишь одно желание — побыстрее сбежать.

Трусиха! Позорище!

Дед ловко управлял нашей старой колымагой. Мы протиснулись по забитым улицам на центральную площадь и удобно остановились в сторонке, там, где народ не толкался.

— Приехали! — весело проскрипела бабушка. Ее лицо светилось от удовольствия, как масляный блин, — Киара, иди ко мне. Я проверю, все ли в порядке.

Что со мной может быть не в порядке? Устала немного, запылилась, перепугалась, но любопытство уже поднимало голову, заставляя озираться по сторонам, жадно всматриваясь в прохожих, в дома, во все, что творилось вокруг.

Бабуля вытащила соринки из косы, сдернула с меня чепчик, небрежно отбросив его в кузов:

— Он больше тебе не нужен.

Потом достала щетку и хорошенько прошлась по моему платью, приводя его в порядок.

— Ну, вот. Совсем другое дело.

Тем временем дед с несчастным видом отдал пару медяков смотрителю за право стоять на площади и, сокрушенно ворча о том, что его ободрали как липку, вернулся к нам.

— Сюда! — бабуля решительно указала в сторону неприметной улочки, начинающейся неподалеку от нас.

— Пойдёмте лучше вон туда, — я махнула в сторону торговых лотков, заваленных пестрыми безделушками.

— Потом! — резко осадила бабушка, но, когда я удивленно посмотрела, не понимая, чем ее разозлила, ворчливо пояснила, — дело есть одно, важное. Как с ним покончим, так пойдешь гулять.

— Что за дело? — я с трудом погасила внезапно всколыхнувшуюся обиду. Все-таки мой день рождения! Какие могут быть дела?

— Потом узнаешь. Надо отдать. Одну вещь, — отмахнулась она и, схватив меня за руку, быстрым шагом пошла в переулок.

— Только отдать и все? — подозрительно поинтересовалась я.

— Да.

— А потом гулять?

— Да, — хмыкнула бабуля, — потом гулять.

— Обещаешь.

— Обещаю, — усмехнулась она, — такой загул устроим, что ого-го-го!

Дед, поспевавший рядом, только довольно крякнул.

Я успокоилась. Ладно. Дело, так дело. К тому же переулок, по которому мы шли, оказался тоже интересным. Здесь продавали животных. Куры, овцы, какие-то странные зверьки в клетках. Я только успевала головой по сторонам крутить и изумленно охать.

Вскоре мы вышли к двухэтажному кирпичному дому и, миновав центральные высокие двери, направились к неприметному черному входу.

— Ждите здесь! — коротко дала распоряжение бабуля и вломилась внутрь, грудью прокладывая себе путь среди остальных посетителей.

Мы с дедом остались наедине. Он и так всегда был не особо разговорчивый, а сейчас и вовсе стоял с таким видом, будто не знал куда деваться, и на меня категорически не смотрел. Странно.

Бабуля появилась через пять минут. Взлохмаченная, злая, раскрасневшаяся как рак:

— Живее! Мы следующие!

Следующие? Я полнейшем недоумении посмотрела на нее, на деда, но никто не спешил пояснять.

Меня просто схватили за руку и потащили внутрь. Я едва успевала переставлять ноги, тщетно пытаясь понять, что творится.

— Это сюрприз какой-то? — спросила ошалевшим голосом, когда мы чуть ли не бегом поднялись по пологой лестнице.

— Ага, сюрприз, — просипела бабуля, стирая пот со лба.

Возле очередной двери нас встретил мужчина в коричневой одежде и с такими длинными усами, что их можно было дважды обмотать вокруг головы.

— Вот и мы!

Ни разу не видела, чтобы бабушка так заискивающе улыбалась.

— Эта? — мужчина кивнул в мою сторону и сделал пометку на сером листе.

— Эта, эта, — хором ответили родственники.

— Заходите! — распахнул перед нами дверь, и прежде, чем я хоть слова сказала, бабуля затащила меня внутрь.

В помещении было так ярко, что я зажмурилась, прикрыла глаза руками, и первые неуверенные шаги сделала наощупь, вслепую. Вокруг гул голосов, незнакомый говор, смех. Я растерялась.

Кое-как открыла глаза и обомлела.

Мы находились в небольшом амфитеатре, в самом центре, на скрипучем постаменте, а вокруг нас в несколько рядов, поднимающихся до самого потолка, сидели люди. Много людей.

— Следующий лот. Девушка-драконид. Восемнадцати лет отроду. Чиста и непорочна, — раздался зычный голос. И все посмотрели на нас. А именно — на меня.

Я попыталась отступить, но тело не слушалось, будто его удерживала на месте чужая воля, и голос пропал. Я ничего не могла сделать с магическими путами. Только стояла и беспомощно озиралась по сторонам.

Глава 2

В южной части Кемара, как всегда, стояла такая вонь, что глаза слезились. Мне казалось, что даже у Барьера воздух чище, чем в этой дыре. Рыбные миазмы сплетались с тонкими ароматами зверья, немытых тел и каких-то совершенно немыслимых благовоний. Я привык к тварям, подземельям, запаху крови и пепла, а не вот к этому всему.

— Купи пирожок! — ко мне подлетел потный мужик, с лиловым носом, — свеженький!

И сунул мне под нос нечто бесформенное, масленое, скончавшееся естественной смертью.

Только бы не стошнило.

Кому скажи — засмеют. Боевой джинн, а веду себя как томная барышня.

Как меня вообще занесло в эту клоаку?

Помню Овеон дал отгулы. Помню я ушел от Барьера. Помню деревню на пути. Помню кабак, в который заскочил на пару минут.

Дальше не помню.

Чем я занимался все это время — не знаю, но судя по тому, что очнулся на другом конце страны, в порту, в дешевой комнате — чем-то феерическим.

Кстати, меня обокрали. Все унесли, вплоть до исподнего. Пришлось заново создавать себе одежду.

В общем, отпуск удался.

Пора отсюда уходить, вот напоследок надо заглянуть кое-куда.

Хоть Кемар мне категорически не нравился, но здесь были очень интересные места. Их так просто не найдешь, надо знать.

Я знал. Поэтому увернулся от мужика с тухлым пирогом и отправился по узкой улице в самое сердце портового города, напоминавшего огромный муравейник. Хитросплетения узких улочек вывели меня к двухэтажному зданию — торговый дом дядюшки Мейсона. Идиотское название. На вывеске была изображена то ли рыба, то ли утка и счастливая физиономия немного чокнутого мужчины. Наверное, это и есть дедушка Мейсон. Говорят, он был тем еще чудаком, любил экзотику и всякие странности, привозил со всего мира необычных животных и устраивал зрелищные торги.

Сам Мейсон умер лет так двести назад, а его дело продолжало жить. Правда зрелищности больше не было — обычные аукционы, да и настоящая экзотика попадалась все реже и реже, но иногда можно было увидеть что-то интересное. Именно здесь я приобрел ламарского огненного кота и пару грифельных орлов, а однажды выкупил драконье яйцо, которое ушлые браконьеры выкрали из закрытой долины.

Может и сегодня повезет? Я не против прикупить какую-нибудь чудную зверюшку Хоть какое-то оправдание тому, что я оказался в этой дыре.

За вход пришлось заплатить десять серебряных. Я небрежно скинул монеты в специальный ящик и, миновав темный коридор, вышел в главный зал, тут же заняв первое попавшееся свободное место.

Торги уже шли во всю. На сцене стоял мужичок и держал под уздцы рослого расторского клыкастого жеребца. Аукционер бодро принимал ставки, не забывая нахваливать товар. В итоге коня продали за хорошие деньги.

После него на сцену вывели пару далийских гончих. На свирепых зверюг был наброшен сдерживающий кокон, из которого они не могли вырваться и только сверкали свирепым взором на присутствующих. Покупателей на псов было не так много, поэтому продали их дешево. Недовольный продавец с кислой миной пересчитал монеты и ушел, громко хлопнув дверью.

Потом были розовые голуби, какие-то незаменимые в хозяйстве черви, еще пара гончих и двухголовый ослик. Ничего интересного. Зря пришел.

— А теперь, самый главный лот сегодняшнего дня! — таинственным голосом начал аукционер, — такого вы точно никогда и нигде не видели! И не увидите! Гарантирую.