Русский вид. Рысь - Регина Грез Страница 3

Олегу нужна была идеальная картина: уютное гнездышко в стиле минимализма, замысловатый рацион питания для спортсмена, красавица жена при изысканном маникюре в модной одежде. Жена — повар высшего класса, жена — гейша, жена — тонкий психолог и фотомодель в одном лице.

Наконец я поняла, почему от Олега сбежали несколько бывших подруг, а еще парочку барышень он выгнал сам без долгих церемоний. Я же, как истинная «отличница», принципиально намеревалась продержаться подольше. И даже поставила рекорд в отношениях Олега с девушками — меня хватила на целых полгода. Просто я очень любила своего первого мужчину, хотела соответствовать ему, стать для него единственной, самой лучшей.

В моих глазах Олег был образцом мужественности: старше меня на несколько лет, брутальный, «накачанный», под два метра ростом красавец. Себя-то я всегда считала ничем не примечательной, совершенной обычной девчонкой, на которую никто не обратит внимание с первого взгляда. А вот с первого разговора…

Меня часто хвалили за голос — глубокий и завораживающий тембр с бархатистыми интонациями. На этот-то голос и явился Олег в спортивный зал, где я громко руководила полнотелыми и поджарыми дамами своей группы. Помню, обомлела, увидев его впервые.

Во время своих занятий в «тренажерке» Олег повязывал коротко стриженую голову красным платком, прибавьте к этому внушительный полуголый торс, острый надменный взгляд, ямочку на подбородке… Настоящий пират! Я покорилась до обидного быстро. «Абордаж» произошел примерно через неделю после нашего знакомства, но я ни о чем не жалела.

Как писали в старинных романах: «Между нами разгорелось пламя страсти, которое невозможно было погасить…». Потом я полгода упорно подкидывала дровишек, сбросила лишние два килограмма, которые мешали моей фигуре дотянуться до пресловутых стандартных параметров, в совершенстве освоила технику накладывания макияжа, записалась на курсы фитодизайна.

Забросив свое репетиторство по русскому языку, я штудировала кулинарные книги и сайты, стала поклонницей передач типа «Модный приговор», поменяла гардероб, правда, на свои собственные средства. В плане финансов Олег оказался довольно прижимистым, так из моих личных доходов треть денег должна была вноситься в общую казну на общие нужды.

Олег ратовал за равноправие:

— Не выношу девчонок, которые пищат: «Мои деньги — это мои деньги, а твои деньги, любимый, — это наши деньги!» Со мной у них такой номер не пройдет.

И я легко согласилась, а разве он был не прав? Мы же вместе, мы пара — у нас все общее. Потому я сама платила за себя в кафе, сама покупала себе косметику, одежду и остальные женские штучки. Содержание квартиры и минимальный продуктовый набор был за счет Олега. В список вынужденных расходов попадали и цветы для меня, случайно подсмотрела в ежедневнике.

Через полгода такой карусели я выдохлась… Устала быть Леди Совершенство и стала пятой невестой, сбежавшей от Олега, сверкая тщательно обработанными пятками. В костре нашей страсти остались одни угли, которые я щедро залила слезами, а последним толчком к такому решению стал звонок от маминой соседки из Кулебак.

— Евочка, приезжай скорее, Надежда в больнице.

Так я навсегда простилась с Надымом, вычеркнула из сердца гламурно — расчетливого пирата и поселилась в Нижегородской области.

Мамочки моей не стало через два месяца после переезда. Отказали почки в реанимации, врачи ничего не могли сделать. Я осталась совсем одна. Поначалу отца хотела разыскать, а потом подумала — зачем?

Он не интересовался мною уже десять лет, хотя исправно платил алименты в свое время. После того, как завел в Сургуте новую семью и устроился на завод слесарем механосборочных работ, после рождения сына ни разу не поздравил меня с днем рождения.

А я очень скучала по нему, писала, звонила… Но отболела и эта рана, превратившись в едва приметный шрам, ноющий во дни душевной непогоды. С мамой мы всегда были лучшие друзьями, я доверяла ей все свои тайные мысли, потому что знала — она может понять и утешить одним лишь ласковым взглядом. Но чаще всего ко взгляду прилагались и теплые объятия, а потом можно было лечь ей на колени, закрыть глаза и представить, что все невзгоды далеко-далеко, за пределами нашей любви.

Я долго корила себя за то, что не поехали с ней сразу, вцепившись в Олега. Может, если бы мы жили вместе с мамочкой, она продержалась бы дольше. Но что теперь об этом говорить… После ее ухода, меня очень поддержали Кулебакские соседки и бывший участковый — пенсионер Валентин Игоревич. Он подружился с мамой, когда она только поселилась в их городе, часто заходил в гости на чай и, вроде бы, даже неловко сватался.

Мамочка у меня и в шестьдесят лет была красавицей. Невысокая, стройная, с густыми каштановыми волосами, вьющимися на концах. Говорят, внешностью я пошла в нее, только вот глаза у меня папины — светло-карие. А у мамы были голубые, прозрачные, как озеро в спокойный весенний день.

И вот оказалась я в незнакомом городке Кулебаки в ста километрах от столицы. Мне предложили место учителя русского языка в средней школе. Но учеба начнется только в сентябре, а сейчас лишь начало июля. У детей каникулы в разгаре. С репетиторством тоже не везло. Все ЕГЭ давно завершились, молодежь отдыхает, кто на даче у бабушки, кто в Турции или жарком Тайланде.

Чтобы хоть как-то свести концы с концами я начала набирать группу по аэробике, директор любезно разрешил проводить занятия прямо в школьном спортзале. Условия, конечно, не ахти, с фитнесс-клубом в Надыме не сравнишь — никаких тебе зеркал и спецоборудования, зато великолепная акустика.

Я расклеила по городу объявления и уже через неделю у меня набралась небольшая, но очень активная группа из женщин, желающих выточить фигурку по самым современным методикам.

«Уж теперь продержусь до первой учительской зарплаты, хотя бы на кефире и гречке».

А потом пришла настоящая удача — мне предложили подтянуть по русскому языку одного пятиклассника. Его семья недавно переехала в Подмосковье откуда-то из Европы. Жил Артур в элитном коттеджном поселении рядом с Кулебаками. Добираться до усадьбы в дубовой рощице мне приходилось с автобусной пересадкой, машины я своей пока не завела, хотя права получила еще в Надыме.

Но все эти дорожные неудобства с лихвой компенсировались обещанным гонораром. У Артурчика, правда, было неважно с русским языком, а родители его оказались состоятельными людьми. Первое время я всерьез недоумевала, что они забыли вблизи скромного моногородка, когда вполне могли бы жить на Рублевке.

Полагаю, их привлекали высоченные старинные дубы на месте бывшей дворянской усадьбы какого-то русского аристократа, сбежавшего из страны во время Октябрьской Революции. Может, родители Артура были