Я буду только для тебя - Ярина Рош Страница 3

Никогда она не читала и не слышала о таком, — только если в безумных фантазиях это можно представить.

После смерти все уходят на перерождение, — говорили одни. Другие отвергали эту гипотезу и считали такие выводы неприемлемыми и чуть ли не кощунственными.

Но чтобы душа переселилась в другое тело, — выходило за рамки понимания всего, прочитанного ранее.

Она сидела и глядела тупым взглядом на себя, лежащую на земле, и не могла отвести взора от бездыханного тела.

Выход из тела, как преподносят йоги из Индии, не подходит, —слишком осязаемая боль пульсировала в месте удара.

От головокружения, да ещё от такой шокирующей новости о переселении души, она чувствовала себя необычно. Когда понимаешь, что становишься как бы наблюдателем своей жизни, чувствуешь нереальность собственного сосуществования.

—Не в своей тарелке, — подвела итог она личным ощущениям от пережитого.

Смотреть на себя было уже невыносимо и больно, и женщина с трудом отвела глаза в сторону.

Оливия Ивановна так и не нашла ответов на свои вопросы, только поняла, что возврата домой нет и она чёрт–те где, если даже принять во внимание её одежду.

На женщине было платье странного покроя.

—Боже, платье на платье. И как они его носят? — проворчала она, отвлекаясь на миг от насущной проблемы.

В общей сложности на ней были три вида верхней одежды; чулки, повязанные ленточкой под коленями, закрытые туфельки и на голове чепец.

—М–да….И от кого вы ждёте ответа, незабвенная Оливия Ивановна? Сейчас спустится с небес здешний божок и проинструктирует тебя: что, где и когда. Или пошлёт туда, куда Макар чертей не гонял. Придётся опять всё делать самой, самостоятельно управлять судьбой… и потихоньку узнавать и привыкать, — нервным тихим голосом ответила она самой себе на все не высказанные вопросы.

—Разберёмся! Не хило её, бедняжку, приложили…, но надо подниматься и идти, — приказала себе Оливия Ивановна, трогая рукой голову и морщась от тупой, ноющей боли.

Поднявшись, увидела под ногами мешок девушки. Его даже разбойники не открыли, полагая, что у неё ничего не найти.

Подняв его и развязав, нашла там только сорочку, кусочек мяса с хлебом, завёрнутое в чистую тряпочку, и бумажный свёрток.

Развернув его, женщина прочитала. «Дана Оливии Покровской, уроженке села Поддубы, рождённой числа 12 грудень (ноябрь) 3012 годин».

В подсознании отпечаталось, что она умеет читать замысловатые завитушки, написанные на бумаге.

И даже имя такое же, как у неё, что удивило и обрадовало! Не нужно привыкать к чужому, а то, что ей придётся пользоваться документом девушки, она не сомневалась.

Видать, тут тоже в ходу паспорта, или вот такие необычные свитки.

Засунув всё назад в мешок, Оливия Ивановна уже хотела направиться на поиски людей, но вспомнила о мужике, ёрзающем под телегой.

Острое любопытство от желания узнать, что там делал мужик, которому нужно было бежать без оглядки в лес, а не прятаться, взяло верх.

И, превозмогая мельтешение чёрных точек перед глазами, женщина опустилась на колени и заползла под неё.

Осмотревшись, она увидела спрятанные мешочки в основании телеги. Вытащив их, встряхнула и, поняв по звуку, что там монеты, удивилась несообразительности разбойников.

Они же видели, что мужик прятался, а осмотреть телегу не соизволили.

—Ну что же, неплохо! Будем считать, что последнюю пенсию мне выплатили в валюте этого мира, — нервно хихикнула Оливия Ивановна.

— Пригодятся! Спасибо, милый человек, и прости, что взяла твоё,— поглядела она на него, лежащего рядом с колесом.

Глубоко вздохнув и спрятав их в мешке, женщина направилась вперёд, но ей пришлось искать палку, которая бы её удерживала бы в вертикальном положении, потому что каждый шаг напоминал хождение по качающейся палубе в шторм.

Найдя подходящую клюку, Оливия Ивановна медленно зашагала по дороге, навстречу своей новой жизни.

Шаги давались с трудом. Солнце нещадно палило, и негде было укрыться от жары.

Дорога пролегала между полей, и она шла, опираясь на палку и держа в руке чепец, пропитанный кровью. Растрёпанные волосы липли от пота.

Почему она не выбросила грязный чепец? Она сама даже не смогла бы ответить на этот вопрос в данный момент.

Пока шла по дороге, в памяти мелькали моменты жизни из юности этой девушки.

Оливия жила в селе Поддубы с родителями, и ей было семнадцать годков. В ближайшее время должна была состояться свадьба девушки с вдовцом, у которого на руках остались двое детей.

Но судьба распорядилась по–своему. Болезнь–огневица, пронёсшаяся, как шквал огня, унесла жизни больше половины жителей деревни.

И после выздоровления оставаться в селении девушка не захотела, потому что из всей семьи осталась в живых она одна, а замуж за вдовца, который тоже выжил, она идти не собиралась.

Слишком боялась его: вид у мужчины был суровый, угрюмый, да и старше её на много лет. И поэтому Оливия сбежала из деревни накануне свадьбы, на которой настаивал её жених.

И решила девушка отправиться к своей сестре Палаше, которая жила в деревне Лешаки. Сюда её после свадьбы отвез муж Михей восемь годин (лет) назад, и она надеялась, что найдёт у сестры кров и защиту.

Такую краткую информацию она выудила из воспоминаний девушки.

—Мало пожила, девчушка. И надо же ей было ехать в такую даль! Вышла бы замуж и жива бы была. Кто же знал, кто же знал, — посочувствовала Оливия ей.

Вскоре из–за поворота показались первые дома деревни.

—Чуть–чуть не доехали, бедняги, — проговорила она и направилась вглубь, откуда слышались громкие голоса.

3

Подойдя поближе, Оливия увидела стоящих людей, оживлённо обсуждающих кого–то.

По их разговору выходило, что одни поддерживали какого–то Филимона, а другие, наоборот, его корили, что отнимает последнюю кормилицу у сирот.

—Что происходит? – спросила девушка и заметила, что голос у неё остался прежний: звучный и мелодичный.

Задние замолчали, услышав её голос, и повернулись, а остальных уже заставили замолчать толчки, переходящие друг от друга.

И Оливия ощутила на себе все взгляды собравшихся. Некоторые, увидев её, а это были в основном женщины, зажали рот руками.

По их реакции девушка поняла, что она представляет собой ещё то зрелище: грязная, вся в крови, белая как смерть, да ещё с палкой, которая могла напоминать косу пугливым и восприимчивым натурам.

—А ты кто такая? — вперёд выступил кряжистый мужичок с чёрной кучерявой бородой. Тёмные маленькие глазки так и сверлили из–под