Искушение альфы (ЛП) - Роуз Рене Страница 3

Я слишком занят, убеждая своего волка не набрасываться на нее.

Она пытается вновь.

— В каком отделе работаешь?

Не собираюсь признаваться, что я генеральный директор.

— Маркетинг. — Я вкладываю в это слово то отвращение, которое вызывает у меня маркетинг. Чистая правда, что сейчас большая часть моего времени уходит на маркетинг или менеджмент, тогда как я бы предпочел программировать и никогда не общаться лицом к лицу с другими сотрудниками.

Она смеется хриплым, сладким смехом. Несмотря на то, что меня не видит, она смотрит в мою сторону с выражением восхищения на лице. Ее волосы, густые, блестящие каштановые, ниспадают свободными локонами на плечи. Слишком темно, чтобы определить цвет глаз, но ее полные губы накрашены, и то, как они сейчас приоткрываются, вызывает у меня желание заявить права на этот сочный рот.

— Один из тех парней, да? Печально.

Я улыбаюсь… редкое явление для меня. Она уже заставила меня рассмеяться, чего я не делал уже двадцать лет.

— На какую должность ты проходишь собеседование?

— Информационная безопасность.

Горячая и занудная. Интересно. У нее должны быть сумасшедшие навыки, чтобы прийти именно на это собеседование. Моя компания — лучшая в мире по информационной безопасности.

— Много опыта в этой области?

— Немного. — Ее голос звучит уклончиво, что заставляет меня думать, что она действительно знает свое дело.

Электричества не было довольно долго — по меньшей мере минут десять. Я достаю телефон из кармана и снова пытаюсь дозвониться до своей секретарши, но по-прежнему не могу поймать сигнал.

— Как думаешь, надолго мы здесь застряли? — Ее голос дрогнул на слове «застряли».

Господи, у меня никогда раньше не было желания взять женщину за руку. Воротник рубашки стал слишком тугим. Черт возьми, лучше бы не надевал костюм с галстуком. Конечно, я мечтаю об этом каждый день, но у меня редко есть выбор, хотя эта чертова компания моя! Как только мы поднялись до определенного уровня, мне пришлось соблюдать дресскод корпоративной Америки, даже когда проводил встречи за пределами компании — например, в Тусоне, который известен своей непринужденностью в дресскоде.

Мой маленький программист, однако, отлично подобрал наряд — как раз подходящее сочетание хипстера с летучей мышью на груди, голыми ногами, строгим костюмом и туфлями на каблуках. Я не знаю, когда начал думать о ней как о чем-то своем, но это случилось. В ту секунду, когда она вошла в лифт, и я вдохнул ее запах, мой волк завопил, что она моя.

— Я имею в виду, ты думаешь, это займет несколько часов? Это ведь не займет много времени, верно? — У нее снова перехватывает дыхание. Я с трудом терплю, чтобы не посадить ее к себе на колени и не удерживать, пока вся эта дрожь не прекратится.

— Не заставляй меня снова лапать тебя. — Скорее всего, я не должен был этого говорить, даже с учетом того, что она завела разговор первой. Однако это замечание возымело желаемый эффект.

Она резко выдыхает, что меняет характер ее дыхания и помогает ей расслабиться.

— Так ты нервничаешь из-за собеседования? — спрашиваю я. Болтовня не входит в мой репертуар, но, похоже, я бы сделал все, чтобы успокоить ее. Или, может быть, просто хочу снова услышать ее голос. — Ты, кажется, успокоилась.

— Ты проделываешь мужественную работу, отвлекая меня от панических атак.

Мой волк возгордился от комплимента.

— Я открою тебе секрет, — говорит она, и мышцы моего паха слегка болезненно сжимаются от мурлыканья в ее голосе. Она соблазняет меня, хотя даже не знает, что делает это.

Может быть, разговоры — плохая идея.

— Давай, — отвечаю я.

— Я никогда раньше не работала по-настоящему. Имею в виду, что сейчас у меня есть работа, но это все удаленная работа. Я никогда не была в таком офисе, как этот.

— Думаешь, у тебя получится выдержать?

— Знаешь, пять лет назад меня бы вырвало при одной мысли об этом. Но, на самом деле, «Секьюер» — это единственная компания, ради которой я бы надела костюм и туфли на каблуках.

И каждый мужчина в здании благодарит Бога, что она это сделала.

— Почему вдруг?

— «Секьюер» представляет собой вершину информационной безопасности. Я имею в виду, Джексон Кинг — гений. Я наблюдаю за ним с тех пор, как мне исполнилось десять лет.

Я пытаюсь остановить своего волка от напыщенного поведения.

— Ты уверена, что хочешь расстаться с пижамой и приходить в офис каждый день?

— Да. Было бы неплохо иметь повод выйти из дома. Программирование может привести к одиночеству. Я имею в виду, что лучше всего я работаю в одиночку, но, возможно, было бы круто находится рядом с такими же людьми, как и я. Может быть, найду себе подобных. Чтоб чувствовать себя нормально, понимаешь?

Я не понимаю этого. У меня не было племени с тех пор, как я покинул свою родную мохнатую стаю, пропитанную кровью моего отчима.

Компания, полная людей, — плохая замена.

— Если ты пришла сюда на собеседование в отдел информационной безопасности, ты, должно быть, талантлива, — говорю я, чтобы отвлечься от плохих воспоминаний.

— Я занимаюсь программированием с детства, — пренебрежительно говорит она, что снова заставляет меня думать, что она преуменьшает свой талант. — То, что я была подростком-гиком, однозначно лишало меня права быть нормальной.

— Нормальность переоценивается. Тебе просто нужно найти свою стаю.

— Стаю?

— Я имел в виду сообщество.

— Нет, мне нравится формулировка стая. Это делает меня одинокой волчицей. — В ее голосе слышится улыбка, но я сдерживаю резкое замечание. Быть одиноким волком не так круто, как кажется. Даже если это все, чего я заслуживаю.

— Итак… — С интонацией в голосе, давно хотевшим что-то спросить, она продолжила:

— Ты когда-нибудь встречался с Джексоном Кингом?

Я прячу улыбку, хотя она этого не видит.

— Ммм. Несколько раз, приходилось.

— Какой он из себя?

Я пожимаю плечами в темноте.

— Трудно сказать.

— Трудно сказать, потому что он многого не раскрывает о себе?

Я вынужден помалкивать.

— Всё, что я слышала, так это, что он то ли неуклюжий выродок, то ли жуткий тип.

Я не был осведомлен о различных категориях гиков. Я не считаю себя гиком, а, с другой стороны, как оборотень, не отношу себя ни к одной человеческой категории.

— Предполагаю, что жуткий тип, — продолжает она. — Потому что такой горячий мужчина не должен быть таким антисоциальным. Я имею в виду, у него должны быть какие-то серьезные недостатки. По слухам, он никогда не ходит на свидания. Говорят, что у него вообще нет никакой общественной жизни. Никогда не выходит на улицу. Полный отшельник. Он, должно быть, с увечьями. Или еще хуже — гей. Бьюсь об заклад, он из тех, кто держит своего парня связанным в шкафу для порки, когда возвращается домой ночью.

И снова мое лицо почти расплывается в улыбке. Я покажу тебе порку, маленькая Бэтгерл.

— Ты говоришь так, как будто много о нем знаешь.

— О… я, эм… Я думаю, что он мне интересен. Он своего рода знаменитость среди коллег-гиков. Я имею в виду, что его оригинальное кодирование было чистого рода гениальностью, особенно для того времени.

На этот раз я действительно ухмыляюсь. Ее оценивание меня, не считая роли парня для порки геев, заставляет мой пульс учащаться. Еще одна аномалия. Мне не нужно внимание, и она права — я не выдаю личную информацию. У меня слишком большой секрет, который необходимо скрывать. Но ее интерес ко мне бросает вызов моему волку.

Она моя.

— Итак, какой же ты гик? — спрашиваю я.

— Очевидно, из тех, кто болтает, как идиотка, с незнакомыми мужчинами, когда вынуждена сидеть взаперти в лифте. Но я уверена, что ты уже понял это. Извини… обычно я лучше фильтрую свое поведение и речь. Хорошо, что мы не можем видеть друг друга, потому что сегодня утром я совершенно опозорилась.