Императорский отбор, или Его строптивое счастье (СИ) - Самсонова Наталья Страница 3

- Я… Я не знаю.

У нас был дар, редкий дар. Драгоценный. Но была и оборотная сторона – мне не узнать своего истинного. Мне только доверять и надеяться, что тот, кто назовется истинным, не солжет.

Конечно, никто из женщин не видит печать истинности, это доступно лишь мужчинам. Но после, когда узы устанавливаются, они идут именно от девичьей ауры. И это чувствуют все – оборотницы, драконицы, человеческие девушки. Все, кроме меня.

А тогда… Прошло несколько часов с того момента, как Император смог закрыть чудовищный по своей силе прорыв. Мы, одаренные, видели, что он сшивает разрыв реальности своей собственной жизненной силой. Сшивает и исчезает, переместившись, вероятно, к своим целителям.

Я же искала выживших. Искала отца и брата. И там, среди оплавленных холмов, я увидела…

- Хестер? – Римман коснулся моей руки,- у тебя глаза светятся.

- Прости, напугала?

- Вовсе нет,- надулся брат. – А я так смогу?

- Нет, это только девочки так могут,- вздохнула я, окончательно отбрасывая лишние, ненужные воспоминания.

- А, так это просто ради красоты,- поскучнел брат. – У вас, у девочек, все вокруг красоты крутится.

Усмехнувшись, я просто покачала головой и перевела взгляд на отца:

- У тебя есть мысли о том, как прибыть ко дворцу?

- Смотря чего ты хочешь,- отец уклончиво пожал плечами,- ты можешь просто нанять карету и приехать.

Тут я была с отцом полностью согласна – отсева с первого этапа не будет, а набирать баллы мне не нужно, но…

- Я бы предпочла оставить карету в качестве запасного варианта.

- Тогда вспомни, на ком ты объезжала наши владения,- мягко проговорил граф. – Они были достаточно популярны в свое время и никто не удивится, что у дочери обнищавшего дворянина такой питомец.

- И, что немаловажно, пару месяцев Конфетка будет отъедаться во дворце,- просияла я. – Спасибо! Это настолько красивое, простое и верное решение, что сама я об этом не подумала.

- А о чем ты подумала? – заинтересовался Римман.

- Я думала купить рыбацкую лодку и зачаровать ее так, чтобы она плыла по воздуху. Или нанять лошадь и заставить ее идти задом наперед. Или вот тот лошадиный шаг, когда они впечатывают копыта в землю и смешно трясут всадника.

- Все варианты, кроме лодки, ужасны и выставляют тебя на посмешище,- насупился Римман.

- Пф, участие в отборе невест это уже позорище,- равнодушно отмахнулась я. – Отец, документы в шкатулке?

- Да, завтра я буду сопровождать тебя и хочу напомнить, что…

- Что ты мой старший брат,- я закатила глаза,- помню, помню.

- И я помню,- вздохнул Римман.- Можно с вами пойти?

Мы с отцом переглянулись, а после я, как можно мягче, произнесла:

- Рим, ты настолько похож на отца, насколько сам отец на себя не похож. Твой профиль – профиль Аргеланда, расплавленное серебро твоих глаз – как у твоего отца, деда и прадедов. Каштановые волосы, что отливают алым на солнце – все это черты Аргеландов. И если по отдельности все эти приметы не столь важны, то в совокупности… Ты – Аргеланд, малыш. Тебя слишком легко опознать.

- А отец?! – возмутился ребенок,- а ты?!

- Отец наполовину седой, нос был сломан и сросся неправильно,- я вздохнула,- остались только серебряные глаза, что, на самом деле, не такая и редкость. А моя каштановая грива на солнце отливает вполне себе обычной золотистой рыжиной, вместе серебра в глазах весенняя зелень. Профиль у меня прабабушкин – тонкий нос без горбинки, ровный высокий лоб. Да и форма лица треугольная – смешение всех родов и всех мастей. Никакой особенности, Рим. Если рассматривать мою внешность, то я скорее смесок и бастард, нежели благородная леди из старого рода.

- Хестер! – цыкнул отец.

- Я не имею в виду, что меня родили вне брака,- закатила я глаза,- а говорю лишь о том, что форма моего лица и цвет глаз от прабабушки Левентрей, нос и губы от матушки Витрейс. От Аргеландов только дар, но это еще доказать надо.

Вдвоем с отцом мы убедили Риммана, что ему лучше остаться дома. И да, можно было просто запретить, вот только брат уже в том возрасте, когда все запретное кажется привлекательным. Поэтому мы с отцом предпочитаем разговаривать с Римом, убеждать, а не приказывать.

Утро наступило быстро. Вот я еще кручусь-верчусь на ветхих простынях, а вот уже нужно вставать, а сил и желания нет.

Точнее, не было, пока я не вспомнила, что сегодня наш дом станет окончательно нашим! От замка Аргеланд не осталось ничего, даже пепелища – лишь огромный круг спекшегося артефактного стекла. Плодородные земли графства стали ядовитой золой. И поэтому, когда встал вопрос покупки жилья, я не думала долго. У меня была лишь одна драгоценность и я смогла очень дорого продать свое счастливое будущее.

- Ты настроена по боевому? – Римман прыгал по лестнице рядом со мной.

- Разумеется, а как иначе? Никто в магистрате не встретит нас с широко раскрытыми объятиями. Оплату долга придется требовать,- я развела руками. – И хорошо, если без скандала.

Отец, уже приготовивший завтрак, тоже был сумрачен и сосредоточен. Он, подхватив большой таз с кашей, вышел к Конфетке, а мы с Римманом остались накрывать на стол.

- Мне вот интересно, это мы едим кашу Конфетки или Конфетку кормим тем же, что едим сами? – заинтересовался брат.

А я, вспомнив из чего нам приходится готовить последний год, уверенно солгала:

- Конфетка ест человеческую еду, Рим. Потому что мы – одна семья. Потому что больше в графстве не выжил никто.

И это было страшно. Богатые плодородные земли, города и селения, леса – всего этого не стало на несколько минут.

После завтрака мы с отцом покинули дом. Он левитировал свое кресло, а я несла артефактную шкатулку. Все наши документы мы хранили только в ней – ее невозможно украсть, взломать или испортить. Она, в каком-то смысле, находится не в нашем мире.

В магистрате на нас никто не обращал внимание. Мы пробовали обратиться в одно окошко, но его с треском захлопнули до того, как я успела договорить свое приветствие. Второе и третье захлопнулись с таким же треском.

«Ах так?».

Резко повернувшись, я локтем зацепила громадный вазон, стоявший на постменте. Вазон был медным, а потому ему ничего не грозило. Ну, может пара вмятин, не больше. Зато от грохота в приемный зал магистрата повыскакивало сразу несколько служителей:

- Что вы себе позволяете?! Кто это будет поднимать!

- Я выпишу вам штраф! – процедила немолодая женщина.

- Я – одна из отборных невест,- громко и четко произнесла я и вскинула руку с кольцом,- требую исполнения обещанного!

Кольцо засияло, подтверждая мои слова.

- Долги только до двух сотен лидаров и только в том случае, если они принадлежат лично вам,- тут же отреагировала женщина,- у вас не получ…

- Как удачно, что дом покупала именно я,- оскалилась я. – Итак, где мы будем оформлять погашение долга?

- Вы должны обратиться к ростовщику, который ссудил вас деньгами, получить от него расписку и после прийти сюда, чтобы мы могли принять решение о благопристойности вашего долга.

- Благопристойности? – переспросила я.

- Быть может вы взяли в долг всего пару дней назад?

- А ростовщик со мной в доле, да?

- Да.

- А магистрат? Магистрат может быть в доле? – я по-простецки уперла руки в бока.

- Нет,- вспыхнула женщина,- как вы можете такое предпологать!

- Вот и прекрасно,- я хлопнула в ладоши,- заем оформлялся через магистрат, поскольку я выкупала ваше имущество. Все документы с нами.

- Пройдите за мной,- процедила женщина.

Из здания магистрата мы вышли только через четыре часа. Они пытались отказать нам по самым разным причинам, но мы стояли на своем. У нас не было ни выбора, ни возможности послать всех к темноземным тварям. Нам нужно погашение долга и целитель для отца. Нормальный целитель, а не подрабатывающий на стороне второкурсник!

И мы это сделали. Я это сделала. Отец все еще оставался благородным графом, которому невместно вступать в споры, а я… Я и так-то была не слишком воспитана, а уж за год выживания на грани нищеты… Признаюсь, иногда я начинала просто орать. И, учитывая, что дом теперь полностью наш, а завтра к отцу придет целитель – мне не стыдно. Только горло немного першит, а в остальном все хорошо.