Верховная ведьма. Любовь сквозь ненависть 2 - Валентина Игоревна Колесникова Страница 3

— Правая рука советника, — все тело вновь охватила дрожь, да как давно все это происходит? И опять же — причем здесь я? — он считался одним из самых жестоких воинов ближнего боя, мастерски владеющим как холодным оружием, там и боевой магией. Сейчас он покинул службу при Эрмере, но это не дает гарантии, что этот маг не действует за спиной у правителя. Что еще она сказала?

— Ничего… Она продолжала считать, что я убью ее, но при этом начала испытывать страх, постоянно держа руку на животе. Почему-то этот жест я запомнил. Она рассказала, как маги ставят эксперименты с зельем, как жертвуют теми, кто не нужен, заставляя совершать призыв. Зелье ведьма сварила неправильно, но я видел, что она не врет, поэтому самым логичным для меня казалось на тот момент отпустить ее. Я привел ее к берегам Элмена, отдал в дар жемчужину и золотой браслет. Он состоит из чистого золота, а гравировка означает “доверие”. Эти символы не имеют определенного значения или силы, как руны, они просто делаются нами для украшения. Я думал, что смогу помочь ей, но судя по всему, сбежать она так и не смогла.

— А ты не думаешь, что она вернулась обратно в город и доложила обо всем советнику? Судя по всему, она родом из Эрмера…

— Нет, — Вэй печально улыбнулся, — не забывай, что я чую ложь. Она не врала мне и испытывала неимоверную, граничащую с безумием благодарность за то, что осталась жива. Я понятия не имею, что с ней случилось, но мне грустно от того, что в конечном итоге ее убили. Это был первый случай, когда я принял решение оставить мага в живых и первый случай, когда тот, кто совершал призыв пришел искать смерти. Ты, кстати, оказалась в похожей ситуации, но амулет-таки попросила.

— Ну-у, я бы не смогла без него на тот момент, так что… а как звали женщину?

— Мэйс. Тебе это о чем-то говорит?

Я отрицательно покачала головой. Это имя довольно распространенное в Эрмере, так что этой ведьмой могла оказаться кто угодно.

— Это ее печать мы видели на стене Элмена? Получается, что ты только недавно понял, что эта девушка из Эрмера?

— Я вышел на берег вместе с ней… Мне было любопытно, а она боялась сказать хоть слово против. Так я и увидел ее магию печатей. Возле той стены мы распрощались, я вернулся в море, получил от отца довольно жестокое наказание за то, что вышел на берег, провел в темнице несколько дней, ну а потом меня все же выпустили. С тех самых пор выходить из моря мне не особо хотелось.

— Понятно…

— Странная у тебя реакция, — заметил раманш, — ты словно облегченно выдохнула, в чем дело?

— Да нет… что ты…

— Я вижу, когда ты врешь… — скривился, смотрит озадаченно …

— Я просто думала, что эта история связана не только с ведьмой, но и… как бы это сказать… просто ты так странно реагировал на этот браслет, что я подумала, будто ты влюбился… ну… в эту ведьму… но это лишь предположение, такое, видимо, невозможно…

Я думала, что Вэй рассмеется или наоборот выскажет все, что думает по поводу моей больной фантазии, но нет — он лишь удивленно посмотрел на меня, а затем прошептал:

— Да, невозможно…

Стыдно-то как за свои мысли и предположения. Ну, с чего я вообще решила, что Вэй когда-то мог полюбить человеческую женщину? Полная ерунда, это просто невозможно! Раманш не свяжет свою жизнь с человеком… Не свяжет ведь, да?

— Вэй, так браслет обладает какой-то силой?

— Нет, совершенно никакой. С моей стороны это был знак доверия ведьме, не более того. Я думал, что она сможет обменять его и жемчужину на золото и спрятаться, вот и все. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Немного голова кружится, а что?

— Ты бледная…

За спиной послышался гнусноватый смешок. Зел смотрел на нас, словно волк на глупых овец, но все же не встревал в разговор. Видимо, он наконец-то понял, что сейчас со мной лучше не играть, не трогать и просто оставить впокое. И почему я вновь ощущаю, что что-то происходит между этими двумя? Они явно что-то знают или эти подозрения лишь моя фантазия и мнительность из-за невероятной усталости?

— А мне уже можно выйти из кустиков? — дракон все же подал голос, находясь при этом вне поля моего видения. — а то я себя странно чувствую… Вроде дракон, а прячусь… Так можно?

Жалобный взгляд, странные нотки грусти в голосе, и стыд. О да, ему стыдно… И меня это бесит.

— Ты ведь умная девочка, — демон в очередной раз подал голос не вовремя, — понимаешь, что если бы он спугнул врага, то Санн и Ярн ни за чтобы не выдали себя, и тогда у них было бы больше времени все подготовить и как можно крепче всадить ножичек в спину, да? Понимаешь ведь?

— А ты понимаешь, что я сейчас нахожусь на грани срыва и готова убивать все, что колышется, шевелится и всякую чушь несет? Может и не чушь, но… Да выходи ты уже из кустов, Феодосий, хватит строить из себя жалостливую ящерицу. Я ни за что не поверю в искренность твоих чувств, так что просто не попадайся мне на глаза, пока я в себя не приду…

Дракон воодушевился, тут же раскрыл свои огромные мощные крылья, разминая затекшие мышцы после блужданий в лесной части, чем сильно напугал не ожидавших такой подставы голубей, и тихонько встал рядом с Зелом. И главное взгляд такой жалостливый, словно искренне сочувствует.

— Кстати, благоверные мои, — слышать подобную речь из уст демона было странно, — а вы уверены, что ваше укрытие до сих пор осталось тайной для врагов? А то предатели могли нашептать чего, выдать тебя с потрохами, ведьма.

— Я никому не успела о нем рассказать, хотела сделать своего рода подарок — место, где мы все могли бы спокойно перевести дух, насладиться тишиной и покоем. Так что никто, кроме меня и Вэя и понятия не имеют, как добраться до убежища.

— А если все-таки добрались? — демон явно давил, словно что-то сказать хотел. Это он так тонко намекает, что я в очередной раз где-то прокололась?

— А если ты все-таки расскажешь, с чего такие подозрения? Или здесь тоже действует закон невмешательства?

— Да что ты, родная