Дьявол, я пришла договориться! (СИ) - Катти Карпо Страница 3

Добавляю противнику контрольный пинок. Видимо, удар провоцирует резкое повышение болевого порога бандюгана, потому что тот охает и наконец забывает о добыче. И немудрено. Удары у меня что надо, сама Иришка как-никак натаскивала. Могу дать в бубен из любого положения, хоть вися верх тормашками.

Спешно выпрямляюсь, замираю на корточках и принимаюсь активно работать руками, отвоевывая украденную вещь. Мужик успевает ухватиться за ручки сумки, все еще не желая расставаться с похищенным имуществом, так что приходится ему объяснять, насколько сильно он не прав, при помощи сочного пшика спреем от комаров — от души шмаляю ровно в середку бандитской рожи.

Цветастая бутылочка с пахучей смесью от насекомых ‒ моя альтернатива газовому баллончику. Приобрела в круглосуточном по акции. При моем уровне финансового обеспечения табличка с пресловутым «шале» на любой вещи вызывает у меня неконтролируемый приступ слюноотделения. Хорошо, что тот же самый уровень финансового обеспечения не позволяет развивать в себе синдром Плюшкина и бездумно набрасываться на чаще бесполезные мне вещи с распродаж.

После последней удачной атаки вой стоит на всю округу. Бандюган хватается за лицо и добавляет новые тональности собственному подвыванию. Бо-бо, понимаю. Это он еще не познакомился с моим стареньким эпилятором, который в боковом кармане рюкзака обитает. Прибор спасся от утилизации исключительно в целях дальнейшего использования в качестве средства самообороны. Компактен, практичен, элегантен и выражение «вырвать с мясом» воспринимает буквально.

Оглядываюсь. Середина дня, но в этом переулке, как назло, ни души.

Внезапно бандюган отталкивает меня, вскакивает и уносится прочь, не переставая ронять наворачивающиеся на глаза слезы, болезненно стонать и осыпать меня недельными замечаниями, необъективными репликами и предвзятыми комментариями.

Фу, дядя, скушай мыльце и запей мятным освежителем. Мой словарный запас и так богат, так что не стоило утруждать себя его активным пополнением.

Хмыкаю, принимаю вертикальное положение и с наслаждением потягиваюсь. Пожалуй, я сумею описать преступника, если меня начнут опрашивать дяденьки в погонах. А сейчас стоит порадовать пострадавшую. Она, наверное, уже вся извелась.

Тут из-за угла выскакивает женщина лет восьмидесяти. Сразу видно, дамочка многогранна, своеобразна и самодостаточна. От типичных разведчиц, обычно обосновывающихся на скамейках на подходах к подъездам и зырком снайпера определяющих уровень шалавистости скромной учительницы младших классов и наркоманистости тихонького ботаника со старших курсов, ‒ надвигающуюся на меня особу отличает прикид. Шляпа со здоровенными полями и воткнутым сбоку камышом и слоистое пальтишко, больше напоминающее громадную кучу толстой лапши с чернилами каракатицы.

В остальном бабуся как бабуся. На носу прыгают очки, на дужках которых крепятся цепочки. И личико такое мягонькое и добродушное, будто владелица вот-вот начнет сюсюкать, а затем предложит пирожков с капус…

‒ Ах ты, мерзопакостная мерзавка!

Застываю, удерживая в вытянутой руке отвоеванную клетчатую сумку.

Выражение лица дамочки не меняется, поэтому поначалу даже не понимаю, что скрипучая ругань доносится с ее стороны.

‒ Поганая девица! Что, обмануть меня решили?! Кровное утащить со своим дружком?! Паскудница!!

Удивлению моему нет предела. Неужели она и правда решила, что я соучастница этого бессовестного нападения на ее эпатажную персону?

Да я же помочь хотела!

‒ Послушайте, вы не так поняли. На самом деле…

Старушка с невероятной ловкостью выхватывает у меня сумку и обрушивает на меня новую волну крепкой ругани.

Забавно. На орешки мне сегодня досталось и от преступника, и от потерпевшей. Мировая справедливость в действии.

Мне бы уйти поскорее, но, с другой стороны, такое серьезное обвинение требует тщательного разбирательства. Не хочется, чтобы дяденьки с ксивами присвоили мне незаслуженный статус, пока будут расспрашивать о случившемся.

‒ Послушайте, я вам всего лишь ваше кровное вернула, ‒ встреваю в бесконечный монолог разъяренной женщины. Та, к слову, уже не только ругает, но и лупит меня спасенной сумкой. ‒ Я не…

‒ Гадина! Проныра!

Признаю, я малость затупила. Меня никогда еще не обвиняли в совершении преступлений, да еще с такой яростью. Этот одуванчик, маскирующийся под бабусю, такой кипиш подняла, будто я ее теплицу сперла ‒ вместе с элитными помидорами, набором грабелек и шарообразным котом.

А ведь моей вины здесь нет. Я как бы спаситель.

Этакий Дядя Стёпа, только без роста, статуса и записи в трудовой книжке. Но с жуткой тягой к филантропии и склонностью к сердобольности.

Эх, бабуся, бабуся. Какой-то вы не одуванистый одуван. И пирожков мне явно не предложите.

Вздыхаю и готовлюсь к новой попытке достучаться до раззадорившейся особы.

И вдруг та резко затихает. Смотрит на меня исподлобья, буравя мглисто черными глазами, и выдает едва слышно:

‒ Будешь проклята, дитя, за свои злодеяния. И за это отправишься прямиком в АД!..

Глава 3. ЦИЛИНДР И ПРЕЗЕНТ

Очухиваюсь от ледяного холода, окутавшего лодыжку.

Веки тяжелые, а тело словно из ваты слеплено. Терпеливо ожидаю, пока ко мне вернется чувствительность. Глаза открыть не получается и с пятой попытки, но надежды не теряю. Тем более что со слухом у меня все в порядке. Слышу какие-то хлюпающие звуки совсем рядом, но не придаю этому особого значения, предпочтя на время избрать стратегию спрятавшегося под одеялом ребенка. Мне не видно, а значит, и другим меня не увидеть.

Пока тело возвращает себе способность функционировать, размышляю о насущном.

Странно все это. Только что стояла на улице вместе с ругающей меня бабусей, а затем некто наверху вдруг вырубает свет. По крайней мере, мне именно так и показалось. День. Ночь. Смена кадров. И вот я где-то посреди хлюпающего и бурлящего болота ‒ что-то вроде этого подсказывает мне мое воображение, ориентируясь на слух.

Плюс здесь душновато.

И смердит помойкой.

Класс, почти все мои органы чувств активизировались. Осталось прозреть.

Подо мной шевелится что-то громадное. Сидеть достаточно мягко. И чуточку мерзко. Будто на вздувшемся блоке красочного батута, на который со всех сторон давят дети, приподнимая тебя на воздушной массе на добрых два метра над уровнем бренной земли.

Пространство вокруг покачивается. Кажется, что я нахожусь в поезде, который только-только