Связана с Мараком (ЛП) - Силвер Каллия Страница 3

Языки сталкивались, как оружие.

Кто-то лаял.

Кто-то щёлкал.

Другие издавали протяжные электронные вибрации.

Возле неё худое серебристое существо с глазами насекомого и слишком длинными пальцами быстро пропело трель — его ставка была принята. С противоположной стороны раздался раскатистый рёв: краснокожий воин ударил когтистой рукой по консоли, вспыхнув искрами. Оружие на его спине зажужжало, будто ему было трудно сдерживать собственную ярость.

Где-то рядом прошипело ещё одно существо — чешуйчатое, с острой пастью и мерцающими глазами, как живые свечи.

Леони застыла в центре арены.

Сердце превратилось в узел, сжался в груди. Колени были словно каменные. В горле пересохло от давления. Ошейник на шее зудел и пульсировал, напоминая: её не просто показывают. Ею владеют.

Или скоро будут владеть.

И теперь её терзало не то, продадут ли её.

А кому.

Краснокожему воину?

Олицетворённой ярости и жары, чьё присутствие было как раскалённая печь?

Скелетному серому существу, что говорило, будто ржавый металл царапал металл, и глядело на неё как на сломанный механизм, который нужно разобрать?

Тёмно-синему бесформенному комку, который хрипел что-то не понятное и указывал на нее?

Она не знала, что хуже.

Каждый раз, когда кто-то поднимал устройство для ставки, желудок у неё скручивало.

Это безумие, думала она, чувствуя, как поднимается паника.

Этого не может быть.

Этого просто не может быть.

Но это было.

Свет мигнул снова — теперь красным.

Последний раунд.

Арена взорвалась.

Краснокожий воин прорычал что-то и ударил по консоли так, что вокруг посыпались искры. Его чёрные, горящие глаза не отрывались от неё ни на мгновение.

Остальные участвовали с молниеносной скоростью — жесты, скачущие коды, вспышки голограмм. Звук стал почти невыносимым — резким, рвущим. Это был шторм из желаний, цен, требований.

Воздух сам заряжался энергией.

Кожа покрывалась мурашками. Пульс бился глухо и громко, как гром под кожей.

А потом — словно нож пронзил тишину —

Голос.

Не ставка.

Не число.

Просто какое-то одно слово.

Произнесённое тихо.

Глубоко.

Низко.

Его невозможно было игнорировать.

Оно прозвучало от фигуры в тени у края платформы.

Он стоял неподвижно до этого момента — один, руки сложены, скрытый под волнами чёрно-фиолетовых одежд. Капюшон закрывал лицо, но она почувствовала его присутствие сразу, как только он вошёл. Воздух изменился. Торги приостановились. Даже аукционист — парящее нечто, состоящее из механических конечностей и дрожащих глазных стеблей — на мгновение замолчал.

Он не поднимал устройство.

Не двигался.

До этого момента.

Слово, которое он произнёс, не было криком.

Это и не нужно было.

Оно прокатилось через зал, как эхо землетрясения — низкое, мелодичное, окончательное.

И хаос рухнул.

Тишина упала мгновенно.

Как будто весь зал разучился дышать.

Краснокожий воин застыл, недосказанный рык замер на губах. Его выражение изменилось — не ярость. Что-то ближе к страху. Одна за другой фигуры убрали свои устройства. Отвели взгляд. Даже аукционист склонился и издал металлический звук, означавший конец торгов.

Свет вокруг погас.

Торги окончены.

Никто не оспорил.

Масочный покупатель сказал слово.

И весь зал подчинился.

Леони вцепилась в прутья клетки, ладони влажные. Она дышала прерывисто. Она не поняла слово.

Но она поняла эффект.

Платформа под её ногами раздвинулась. Клетка мягко поднялась, ведомая невидимой силой, и поплыла вперёд — прочь со сцены, в неизвестность.

Паника вспыхнула с новой силой. Она прижалась лбом к прутьям, отчаянно пытаясь разглядеть фигуру, которая теперь шла следом.

Он двигался абсолютно бесшумно.

Его шаги не звучали. Край плаща скользил по полу, как туман над чёрной водой. Каждая линия его тела излучала власть.

Сдержанность.

Силу.

Но не грубую, звериную.

Холодную.

Древнюю.

Прочие участники торгов съёжились, когда он проходил. Даже стражи у стен не смотрели в его сторону. Никто не пошёл следом. Никто не посмел.

Он шёл один.

Потому что ему никто не был нужен.

Сердце Леони ударило сильнее в груди. Она смотрела на него, не понимая, что сильнее — страх или то странное любопытство, которое ползло по позвоночнику, как ледяной палец. Лица под капюшоном она не видела — только едва заметное мерцание маски: тёмной, гладкой, с одной тонкой вертикальной линией посередине.

Он сказал всего одно слово.

И теперь она принадлежала ему.

Она не знала, кто он.

Или что он.

Но знала одно: чего бы он ни хотел — его никто не остановит.

Не здесь.

Не в этом месте.

Никогда.

Глава 5

Коридор тянулся вперёд, будто жила внутри живой машины.

Голые ступни Леони касались гладкого, твёрдого металла, и каждый шаг отзывался слабой пульсацией в подошвах. Пол был тёплым — слишком тёплым. Будто в нём билось сердце. Он едва заметно дрожал, как будто вся станция дышала. Леони вздёрнула плечи от этого ощущения, но промолчала. Жаловаться было некому. А если бы и было — разве это что-то изменило бы?

Металл впивался в пятки. Пальцы ног сами поджимались от странной живой вибрации. Всё в этом месте было неправильным.

Её не должно здесь быть.

Её вообще не должно быть в таком месте.

Коридоры были огромными — высокие, под арками, сделанные так, чтобы по ним могли передвигаться существа сотни форм и размеров. Некоторые скользили. Некоторые ступали тяжело и хищно. Другие парили в воздухе. Леони мельком видела их через арки и пересекающиеся переходы — силуэты на фоне мигающего света, голоса, которые щёлкали, вибрировали, пели чужими ритмами. Над головами вспыхивали знаки — текучие символы на сияющих панелях. И ни один не был ей понятен.

На её запястье теперь был обруч. Он мягко светился голубым и пульсировал в такт её сердцу. Ошейник на руке? Трекер?

Но именно он её не удерживал.

Страх — вот настоящий поводок.

Она шагала рядом с фигурой в маске — его тёмные одежды текли по полу, словно живая тень, и даже воздух вокруг казался подчинённым его шагам. По бокам парили два дрона — тихие, острые, как стервятники из стекла и хрома. Её клетка уже исчезла. Её действительно «освободили» … но свободы она не получила.

Глаза следили за ней из каждого угла.

Десятки. Сотни.

Некоторые любопытные. Некоторые насмешливые. Но множество — голодные.

Леони чувствовала вес этих взглядов — они скользили по обнажённым участкам её тела, как муравьи. Тонкая, чужая ткань, приклеенная к её коже, была скорее украшением, чем одеждой — слишком гладкая, слишком идеальная, слишком откровенная. Она скрестила руки на груди, пытаясь закрыться, опустила голову.

Щёки горели. Она не хотела видеть их улыбок. Не хотела догадываться, что они представляют.

Они вышли в открытую площадь, где хрустальные башни поднимались, будто застывшие всполохи молнии. Свет рассыпался на сотни цветных бликов. Это могло бы быть красиво — даже завораживающе — в другой жизни, при других обстоятельствах.

Но всё испортилось в одно мгновение.

Неподалёку, возле круглой стойки с напитками, сидела группа существ. Двуногие, коренастые, покрытые густым мехом, расслабленные в пьяной лености. Их маленькие блестящие глаза зацепились за неё сразу, как она вошла. Один поднял голову и издал низкое, пьяное завывание — звук, сочащийся агрессией. Толстая лапа указала на неё.

Остальные расхохотались.

Псевдосвист.

Грязный жест, который не требовал перевода.

Леони застыла.

Дыхание оборвалось. Паника вспыхнула в груди. Она ощущала себя выставленной напоказ.

Слишком обнажённой.