Кэри Артур - Сны Страница 3

Они двинулись назад к лестнице. Хотя они шли так тихо, насколько это было возможно, их шаги все же отдавались эхом вниз по лестничной клетке. Шевельнувшаяся в подвале темнота, казалось, источала ощутимое ожидание.

— Что бы это ни было, оно нас ждет.

Сказав это, он оглянулся, и она подняла бровь:

— Именно нас?

— Кажется, да.

Она заворчала и крепче сжала лазер в руке. Включаясь, оружие тонко засвистело.

— А почему именно нас двоих? В здании полно людей.

— Я не знаю.

Он открыл дверь. В подвале было темно — неудивительно, учитывая нехватку освещения в остальной части здания. Однако их инфракрасное зрение позволяло игнорировать темноту.

— Ты можешь почувствовать это эмпатически? — спросила она.

— Не сейчас.

Как только она переступила порог, он придержал дверь кончиками пальцев, стараясь закрыть ее максимально тихо.

Он кожей почувствовал ее силу, когда она начала телепатически исследовать темноту.

— Впереди какая-то мертвость, и она кажется подозрительно знакомой.

Ее слова, произнесенные тихим шепотом, казалось, сотрясли затхлый воздух. Глубоко в темноте подвала что-то завозилось, и ощущение безжизненности немного отступило.

— Оно движется, — прокомментировал он, скорее, без надобности.

— Да.

Ее возбуждение и биение ее сердца было таким же острым и восхитительным, как и волнение, которое дразнило его чувства. Голод снова дал о себе знать, на сей раз сопровождаемый желанием. Хотя на самом деле желание никогда его не покидало: она просто раздувала тлеющие угли.

Он прошел дальше, через пустое пространство, заваленное старым оборудованием, коробками и мусором. Они быстро достигли противоположной стороны комнаты, но все равно опоздали. Существо уползло через единственный возможный выход — трещину в старой кирпичной стене.

— Я никогда не видела такого прежде.

Райли присела и подняла кусок кирпичной кладки. Мгновение она изучала кирпич, затем дала посмотреть ему.

— На нем царапины.

— И он отломлен недавно. Не знаю, что это за тварь, но она проделала для себя туннель.

Райли бросила кирпич вниз и встала:

— Он достаточно большой, чтобы мы могли войти.

— Я думаю, это не случайно.

Она смотрела на него:

— Ловушка?

— Может быть.

А зачем бы еще существо, отступая, обратило на себя их внимание?

Ее внезапная усмешка была чертовски манящей, и он проклинал, что его пальцы дрожали от желания прикоснуться к ней.

— Как насчет того, чтобы я поймал это, а ты бы подождала наверху?

Еще произнося эти слова, он знал, что они бесполезны, но надо же было попробовать. В это время женское равноправие считалось нормой, но он все еще не видел смысла в том, чтобы разрешать женщинам лишний раз рисковать жизнью. Он был очень старым вампиром, характер которого сформировался в иное время, несмотря на то что он наблюдал смену эпох и социальных договоренностей много раз.

— Ты знаешь ответ, так почему задаешь ненужные вопросы?

Ее тон был раздражительным, но в глазах прыгали чертики.

Голод опять захлестнул. Он снова его подавил, как только захотел то, чего не должен был хотеть.

— Потому что на днях ты собиралась сделать что-то благоразумное и наставить меня на путь истинный.

Она опять улыбнулась:

— Я и благоразумие?

Она помолчала, глядя на дыру в стене.

— Я разрешу тебе идти первым.

— Я бы действительно лучше находился там, наверху, с тобой в постели.

Он взял ее руку в свою. Теплота ее прикосновения затопила его, разжигая желание до невыносимого.

— Надо было подумать об этом до того, как ты начал преследование, — мурлыкнула она, и в ее глазах мелькнула веселая искорка.

— Точно.

Он повел ее вперед. Вход в туннель был проломлен, кирпичи неровно разрушены чьими-то когтями — неведомое существо явно обладало большой силой. По мере того как туннель шел вниз, кирпич резко сменился глиной, а аромат сырой земли заглушило что-то смердящее — запах человеческих фекалий.

— О боже! — сказала Райли со страхом в голосе. — Мы идем в канализацию. Боюсь, меня вырвет.

— Дыши ртом.

— Не очень помогает.

Туннель перешел в трубу, такую широкую, что в ней можно было спокойно проехать на автомобиле. Он спрыгнул в грязь, медленно текущую вниз, и повернулся, чтобы помочь ей.

— По крайней мере, сейчас поздний вечер. Не так много людей будет смывать за собой свои дела.

— Это немного радует. — Она поморщилась, когда ее ноги погрузились в поток. — Неподходящая обувь для таких прогулок.

— Ты всегда можешь вернуться.

— А ты всегда можешь заткнуться и идти дальше.

Он усмехнулся и двинулся вперед, за потоком воды. Существо — пятно неправильности, которое его чувства никак не могли зафиксировать, — было где-то там.

Но чем ближе они к нему подбирались, тем сильнее ощущалась неправильность, которую оно источало.

Райли резко остановилась:

— Я чувствовала такое раньше. Это хамелеон.

Хамелеоны — редкая порода нелюдей, которые могли сливаться с любым фоном, буквально становиться его частью. А еще они были свирепыми хищниками, которых чрезвычайно трудно убить.

Он нахмурился:

— Обычно хамелеоны не живут в городах. Они предпочитают более дикие места.

Сказав это, он простер свои чувства вокруг себя, бросив цепкий, более внимательный взгляд на существо впереди, и оно действительно казалось похожим на хамелеона.

— Может, и так, но этот очень стар. И он гниет, как те, с которыми мы когда-то столкнулись в подземной лаборатории.

Она колебалась:

— Ты не думаешь, что это могли быть те же самые, правда?

— Сомневаюсь. Управление полностью зачистило то место.

— Да, но ведь не говорили, что никто не убежал?

— Не вижу смысла приходить сюда.

— Если он хочет отомстить за убитых детенышей и партнера, он вполне может счесть нас ответственными за это, раз мы их обнаружили.

Это было вполне возможно. Хотя хамелеонов часто воспринимали как нечто менее развитое, чем животные. Данная точка зрения не основывалась ни на каком фактическом научном материале, поскольку существа были почти неуловимыми и сложными для изучения. И именно такое существо привело их сюда. Что само по себе предполагает наличие высокого интеллекта.

— Ловушка может быть хорошо подготовлена. Тебе надо пойти и позвонить в Управление, — сказал он.

— Оставив тебя один на один с этой тварью?

Это было произнесено безапелляционным тоном, даже воздух задрожал от неодобрения.