Лада Лузина - Смерть и две королевы Страница 3

«Странно, что сто лет назад мужчины влюблялись в таких толстух…»

На лицах дамы в шляпке и мужчины в полусапожках была выписана горькая мука.

«И кто только ходит фотографироваться с эдакими похоронными рожами! Только предки хамки-малолетки. Гены налицо!»

— Вы должны были сразу сказать мне об этом! — грозно повторила Наташа, демонстративно игнорируя дурацкую реплику про Анечку, которая отчего-то, возможно благодаря портрету Булгакова, вызвала у нее тревожную ассоциацию с другой — Аннушкой, пролившей подсолнечное масло…

— А вы меня об этом не спрашивали, — насмешливо парировала неприятная девица, снова поворачиваясь к ней. — Вы сказали, что пришли по объявлению.

— По объявлению о продаже квартиры! А вы какое давали, брачное? — уже не сдерживаясь, нагрубила она и, не дожидаясь ответа, ринулась к двери.

— Постойте! — окликнула ее девица в черной шапочке.

Наташа недовольно обернулась, ожидая, что сейчас хозяйка завершит абсурд ситуации и попросит у нее автограф, дав ей тем самым прекрасный повод сорваться окончательно и послать нахалку на тридцать две буквы алфавита.

Но желтоглазая превзошла все ее ожидания.

— Думаю, вы все же пришли по адресу, — нелогично заявила она, после чего понесла полную ахинею: — Мужчине ничем не поможешь, я даже не знаю, кто он… Но вам стоит послушать Сережу. Куда бы вы ни собирались пойти, лучше туда не ходить… Там вас ожидает опасность.

— Я собиралась домой! — гневно выпалила Могилева. — И пойду туда. Ночевать на вокзале я не собираюсь!

Исступленно ругаясь про себя, певица помчалась вниз по лестнице…

Карамазова вытащила из кармана монокль, тщательно протерла его рукавом черного свитера и, поднеся к правому глазу, скрупулезно осмотрела место, где только что стояла звезда.

Вернувшись в комнату, она подошла к каминной доске.

— Помни, сын земли, — велеречиво сказала она мужчине в пижонских полусапожках, — что вещи земные непрочны, существуют недолго и что самые могучие государства скашиваются, как полевая трава. Но пусть это Тебя не страшит, так как смерть есть только возрождение к другой жизни… Короче, — буднично окончила ведьма, — не паникуй, — на этот раз все обойдется.

— Ну, как тебе мое выступление? — глаза дебютантки возбужденно сияли в ожидании тысячи восторженных комплиментов.

— Тебе не кажется, — мягко спросил Владимир, открывая перед Натали дверцу машины, — что не стоит так явно подражать Наталье Могилевой?

— Что-о-о?! — Девушка с силой захлопнула распахнутую дверь. — Что тут плохого? Я люблю ее! Я равняюсь на нее! Наташа — моя звезда!

— Но за ней могут не рассмотреть тебя, — промямлил Владимир, уже жалея, что начал этот ненужный разговор. Тем более, что дебют Ольги-Натали и впрямь заслуживал самых высокоградусных похвал…

— Меня? — громогласно взвизгнула певица. — Меня невозможно не заметить!!! Я что, хуже ее? Да я, может, даже лучше. Если хочешь знать, у Могилевой сейчас застой! Я буду не я, если за полгода не стану второй Могилевой. Думаешь, не стану?

— Думаю, станешь, — примирительно согласился он и снова открыл дверь. — Смотри, это тебе…

Букет из пятидесяти алых роз ждал Натали на сиденье машины. Владимир не стал вручать его в клубе, боясь, что этот пафосный жест будет выглядеть там по-идиотски. Но певица расстроилась.

— Почему ты не отдал его при всех? — взыскательно спросила она.

Вместо ответа он молча вытащил из кармана подарок, зная: при его появлении предыдущий вопрос ликвидируется сам собой.

— Какое красивое! — по-детски ахнула будущая звезда, разглядывая бархатную коробочку с изумрудным кольцом внутри. Она помолчала и продолжила вполне по-взрослому: — Жаль только, у меня нет ничего, что можно носить с ним в паре. Все мои украшения слишком дешевые…

И Володе не нужно было приглашать переводчика, чтобы расшифровать это «невинное сожаление».

Он осторожно дотронулся до ее волос.

— Натали, — прошептал он, — поедем к тебе.

— А как же твоя семья? — подозрительно поинтересовалась она.

— Отдыхает на островах. Я совершенно свободен. И одинок… — соврал он.

И жена, и сын Володя-младший ждали его дома, но это почему-то перестало иметь значение. Оба они казались лишь двумя абстрактными штампами в графах паспорта, столь же несущественными, как место прописки, по которому он не жил последние десять лет. Единственной реальностью его жизни была сейчас она — смешная, сумасшедшая, ершистая девчонка, с амбициозным носом и рыжими, завитыми в спирали, кудрями.

Певица решительно закрыла коробочку в виде трогательного мишки, явно свидетельствующую о том, какие трепетные, смятенные чувства пробуждает Ольга в груди дарителя.

— На, возьми, — гордо заявила она. — Я не такая. Я не та, за кого ты меня принимаешь…

Он грустно улыбнулся, с нежностью изучая ее насупившееся лицо, с не смытым клоунским гримом. Он знал: «Я не такая. Я не та, за кого ты меня принимаешь…» — точно воспроизведенные слова из песни Могилевой, и сейчас она произнесла их автоматически. Знал, что Ольга знает, он не станет брать подарок обратно. Знал, завтра он наверняка купит ей серьги в комплект и снова не получит ничего взамен. Он не знал только одного: отчего он испытывает к ней такую оглушительную, такую щемящую нежность.

— Переспишь со мной, когда полюбишь меня, — сделала она свой коронный ход.

— Но я люблю тебя, — ответил он просто, сам удивляясь тому, как такие разные и противоречивые чувства к ней вдруг уложились в одну гениально-банальную фразу. — Ты для меня — вопрос жизни и смерти. Поехали, малыш… — протянул он.

Она выдвинула вперед упрямый подбородок. На ее лице появилось забавное выражение задумчивого медвежонка, так умилявшее его.

Он знал, она тщательно взвешивает все «за» и «против». И затаил дыхание в преддверии приговора. В эту минуту ему и впрямь казалось, что вся его жизнь зависит исключительно от того, две или три буквы будут в ее ответе.

Это чувство было столь пронзительным, что на миг ему стало страшно.

— Нет, — ответила она убежденно. — Возможно, я и способна полюбить тебя. Именно тебя, а не кого-то другого… Но ты должен подождать. Сначала я хочу стать звездой.

И ему не нужно было приглашать переводчика, чтобы расшифровать ее слова: раскрутка требует средств. И Владимир знал, что даст их ей и что это самое малое из доказательств, которое он может ей дать.

— Скоро у меня будет много денег, — пообещал он. — Я затеял одну любопытную игру… Но мне сходило с рук и не такое… Получится, все получится, Натали… Ты скоро полюбишь меня! Скоро-скоро…