Марина Дробкова - Маг моего сердца Страница 30

— Не буду, если объяснишь, почему ты не рассказала мне сразу, что видела артефакт. Неужели ты до такой степени мне не доверяла?

— А с чего мне доверять тебе? — пожала я плечами. — Откуда я знала, что это не ты внутри вихря?

Что это не ты прятался и скрывал все от меня? Ведь ты же раньше закончил возиться с матрицами, а потом где-то ходил, поэтому и опоздал к отбою!

Даймонд захлопал глазами, а потом закрыл руками лицо и застонал.

— Я нигде не ходил, Бренна. Я не опоздал к отбою: я тебе просто наврал. Мне надо было, чтобы ты впустила меня, потому что я хотел… Ну, ты понимаешь.

Прости, если можешь.

Я провалялась в постели еще два дня — сражение с вихрем отразилось на мне сильнее, чем можно было предположить. Даймонд же бегал бодрячком. И так как до обеда свободного времени было много — Ральф все еще отсутствовал — мой маг по семь раз за утро заскакивал ко мне в келью и изображал преданную собаку: складывал «лапки», тяжело дышал, высунув язык, а иногда и поскуливал. Но я делала вид, что не понимаю.

Наконец, на третий день я получила послание.

Утром я, к великой радости, почувствовала себя здоровой, встала и сходила в душ. А когда вернулась, обнаружила на стене, над кроватью, начертанное мелом письмо: «Надевай юбку и приходи в бельевую. Постучи три раза. Д.».

Я прыснула со смеху. То, что это писал Даймонд, а не тайный убийца, не вызывало сомнений: вопервых, его аура полыхала как костер во время Самхайна. Во-вторых… Ну кто еще мог до такого додуматься? «Надень юбку». Он что, полагал, что я могу придти туда без юбки?

Раскрыв шкаф, я принялась в задумчивости перебирать вещи. Можно было бы надеть коктейльное платье. Но, расценив, что для бельевой это слишком шикарно, я остановилась на простом расклешенном сарафане: черном в белый горошек. Мне сшила его сестра, но носить было некуда.

Подумав с минуту и про себя хихикая, я заплела две косы. Жаль, что все-таки нет зеркала.

С балкона доносились голоса Джона и Рихарда, и даже смех Этель. Я еще ни разу не слышала, чтобы она смеялась — хочу посмотреть на это. Надо будет при случае рассказать ей анекдот.

Быстро разделавшись с завтраком, я стерла ладошкой «улики» на стене и выпорхнула из кельи.

Коридор был пуст — поскольку все на балконе, никто не увидит, как я крадусь на цыпочках к бельевой, в сарафане и с двумя косичками. М-да. То еще зрелище.

Вот и заветная дверь. Стучу три раза, как было велено, она медленно открывается… И Даймонд быстро затаскивает меня внутрь. Он голый по пояс, на нем только брюки. Мой маг сжимает меня в объятиях. От него пахнет… миндалем. Наверное, мыло…

— Я мечтал задрать тебе юбку с того самого момента, как увидел тебя в строгом викторианском наряде, — шепчет Даймонд мне в ухо, так что кровь бросается вниз, и между ног начинает пульсировать.

В следующую секунду Даймонд именно это и делает: одной рукой задирает мне сарафан, а другой стаскивает трусики. Они падают на пол. Я не падаю только потому, что Даймонд, резко развернув меня, прижимает к себе спиной. Его палец проникает внутрь, где уже влажно и жарко. Я даже не успеваю опомниться: сердце колотится, а он все подгоняет его, совершая своей рукой…

О, демоны!

Я сжимаю ноги. Мир вокруг качается. Закрываю глаза.

Даймонд что-то делает сзади — кажется, расстегивает штаны. Да нет, не кажется. О-о, теперь я ясно чувствую его возбуждение.

Мой маг тихо говорит что-то нежное — я даже не понимаю, что. Просто слышу его голос. А в следующую минуту… Ух!

Взлетаю, словно на качелях.

…Вцепившись в руку Даймонда.

У меня вырывается стон.

Он тихо смеется.

Мягко приземляюсь.

— Моя прекрасная фейри, — говорит он.

Потом разворачивает к себе и целует.

Да нет, это я целую его, потому что чувствую, что он мой, мой, мой! Мой креадор.

— Хочешь, ляжем? — оторвавшись от меня, говорит он.

— Хочу!

Я открываю глаза — и только сейчас наконец-то замечаю, что мы внутри… плетеной хижины!

Вместо крыши — навес из соломы, Сквозь дырявые стены проникают солнечные лучи. А на полу…

— Это что — сеновал?! — восклицаю я.

— Угу, — откликается довольный Даймонд. — Замкнутые пространства — прекрасное вместилище для фантома. Узкие кровати уже достали. Приветствую тебя в моем мире!

Он снимает с меня сарафан, а я помогаю ему окончательно избавиться от штанов.

В хижине тесно: она не больше бельевой.

Даймонд берет меня за руки и — падает на спину, на сено, уронив меня следом.

Мы смеемся.

— Сядешь на меня? — шепчет он.

Вообще-то мне не очень нравится эта поза, я всегда в ней смущаюсь, но с ним я готова на что угодно, поэтом киваю.

Даймонд осторожно сажает меня сверху. Чувствую его.

Смотрю на стену и начинаю двигаться.

Через некоторое время он тихо говорит:

— Фейри моя… Мне кажется… Тебе как будто неприятно. Словно ты выполняешь скучную обязанность. Попробуй сделать что-то для себя! Для себя, слышишь?

Для себя? Наверное, этого понимания мне как раз и не хватало.

Я сажусь поудобнее, опираюсь на его руки и…

Пускаюсь в галоп.

— Во-от, — довольно шепчет Даймонд.

Я закрываю глаза, несусь, еще, еще, быстрей, …

А потом мы кончаем с ним вместе. Кажется, я кричу.

И падаю на него.

Мы долго лежим, обнявшись. Даймонд шепчет мне в ухо что-то на чужом языке, но я не знаю его.

Смысл я понимаю и так: он любит меня.

Время тикало и тикало, отмеряя пресловутые три месяца — сначала казавшиеся такими долгими, а теперь неуклонно подходившие к финалу. Я вставала с солнечным циферблатом и ложилась с теневым. Иногда после отбоя заходил ко мне Даймонд, а порой — шмыгая по балкону и уже ничего не боясь, забегала к нему я. Мы помнили, что дней остается все меньше и меньше, а что нас ждет впереди — не знал никто. Особенно после того как Ральф, вернувшийся с процесса над Сарой, которую заточили в подземелье, собрал оставшихся выпускников в вестибюле и сказал: — Коллеги, у меня для вас новость. Возможно, кого-то она огорчит. Но большинство, думаю, обрадуется. В связи с последними событиями Лига приняла решение не назначать на должность контролера по ходатайству.

— То есть? — сдвинул брови Даймонд.

— Что это значит? — спокойно спросила Этель.

— А это значит, Этель, что все вы будете тянуть жребий. Чтобы перспектива занять более высокое место никого больше не ввергала в соблазн и не толкала на преступление.

— Но контролер будет? — уточнила я.

Ральф обернулся ко мне и окинул пронзительным взглядом. Пытается прочитать мысли? Не получится. Я владею заслоном в совершенстве — причем, обоими способами, поскольку думать о сексе при Этель мне до сих пор неловко.