Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна Страница 30

Но Алессин и в голову не пришло "поберечься". В беде были те, кому не повезет застать ее в компрометирующей ситуации. Это им стоило немедленно позаботиться о корабле на север. А у нее были когти и магия.

— Вы говорите, уважаемый Мастер, что мою кесару травят уже давно?

— Не меньше года, — невысокий пепельноволосый мужчина с острыми чертами лица и такими же острыми, чуть оттопыренными ушами толкнул по отполированному камню в сторону Богоравного косточку от финика. Кесар накрыл ее ладонью раньше, чем она нырнет за край низкого столика.

Трапезу украшали пресные вафли и терпкий, пощипывающий язык, черный чай с имбирем.

— Как это могло получится? Все, что подают супруге, проходит двойную проверку на яды: магическим сканером и рабом.

— Концентрация очень мала, сканер ее не улавливает. А рабы, если вы их меняете, тем более не успевают почувствовать недомогания. Кесаре дают яд в маленьких дозах, но он имеет свойство накапливаться в теле.

— И много накопилось? Я имею в виду — как велика опасность, что кесара… занеможет?

Волк покосился на девушку, которая созерцала великолепный сад за окном, и рабыню, старательно поливающую деревья из высокого кувшина со специальным узким горлом — и улыбалась мечтательно и отстраненно, как существо, давно презревшее все земное. Лицо ее было таким спокойным и безмятежным, что с трудом верилось в то, что она понимает имперский язык. Который, вообще-то, был ей родным!

Мастер зелий понятливо усмехнулся. Он имел честь преподавать ей свой предмет. В те времена ее любимой маской была недалекая болтливая кокетка. Увидев в первый раз ее наивные глаза и услышав: "Ах, Святые Древние, вы наш новый отравитель?" — выданное простодушно-восторженно на весь класс… Волк подумал, что девица — его персональная кара за грехи.

Ошибся. Она оказалась просто великолепна — и в зельях тоже. И через некоторое время оторопь сменилась настоящим уважением.

Ее нынешняя маска была другой: молчаливая безмозглая кукла… Хорошая защита от интриг, но, кажется, кого-то она не обманула.

— Богоравный, вы спохватились вовремя, — сказал Волк. — Если бы госпожу продолжили травить, через месяц она бы слегла в параличе, а через шесть недель ее бы проводили по облакам.

— "Если бы", — зацепился Янг. — А что сейчас?

— Много воды. Особая диета. Баня. И — Лесс, тебе придется возобновить тренировки. Нагрузки необходимы, чтобы ты скорее выздоровела. Но уж это Эшери тебе обеспечит.

— Эшери? — Алессин в первый раз повернула голову, — милорд собирается почтить нас визитом?

Кесара тоже интересовал этот вопрос, супруга его опередила.

— Я собираюсь взять тебя подмышку и утащить в Монтрез. Лечиться, восстанавливаться и, черт возьми, доучиваться. Такое ощущение, что три года в Школе пропали зря! Тебя так и не выучили главному правилу…

— Пойди и узнай? — хрипло спросила Алессин. — Или Реши и действуй?

— Не подставляйся, — устало огрызнулся Волк. — В фехтовании главные приемы — защиты, а не нападения. Ушел без добычи — но живой, вернешься и все возьмешь. Только глупый мертвец уже ни на что не годен. Так что — собирайтесь, ваше сиятельство. Вопрос с разводом уладим по дипломатическим каналам.

Янг напомнил себе, что сам виноват. И, вероятно, так будет лучше для Лесс — трон кесарии никогда не был безопасным местом, а теперь, когда Равноправная обзавелась личным врагом, ее шансы выжить — примерно, как у козленка, которого сочли достаточно нежным для рагу. Вот только… Монтрез. Золотоволосый зеленоглазый маршал, в которого Лесс была отчаянно влюблена. И который два года назад женился на ее подруге.

Нет, Янг не думал, что замок, отделанный ракушечником, на южном побережье Империи — идеальное место для этой девушки. Но Шариер, похоже, подходил ей еще меньше. Что хуже — яд в крови или незаживающая рана в сердце?

— Барон. То, что вы предлагаете, неприемлемо, — Алессин с истинно божественной невозмутимостью взяла из рук Янга злополучную косточку и посмотрела на просвет. — Если бы нападению подвергся Священный, это можно расценить как обычную борьбу за власть. Но под ударом оказалась я, уроженка Империи. А, значит, готовится что-то против Империи и Императора и я должна быть здесь. Чтобы не спугнуть заговорщиков.

Янг мгновение поборолся с собой, но все же уступил инстинктам, мягко отнял у супруги опасную игрушку и швырнул далеко в ров.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не обязательно все так, как тебе видится, Лесс. — сказал он, — Это могла быть просто попытка освободить место рядом со мной. Для новой Равноправной. И тогда тебе, действительно, лучше вернуться. Я дам развод. И отступные в виде земель, где раньше стоял дворец брата. Разумеется, ты заберешь все свои драгоценности. Кроме малой короны.

Снисходительность в карих глазах обожгла, подобно пощечине, но Янг даже не зажмурился. И не отвернулся. Чего там — заслужил.

— Я обещал твоему сеньору сберечь тебя, Лесс. И — не справился.

Маска пустоголовой красавицы треснула и из под нее показалась следующая. Росомаха смотрела на Янга так, словно он спорол какую-то ересь, но ей хватит такта и воспитания, чтобы не смеяться вслух. А потом повернулась к Волку и, как ни в чем не бывало, спросила:

— Это ведь был минеральный яд? Не растительный. Я знаю, как мне его давали.

Волк проследил за ее взглядом. За окном все та же рабыня поливала теперь уже абрикосовые деревья.

— В подкормке под финиковую пальму, — согласился Волк. — Просто и безопасно. Для заговорщиков. Садовники — не повара, их не проверяет менталист. А у сканера пороговое значение гораздо выше, чем концентрация того, что попадало в землю.

Мастер зелий смерил Росомаху взглядом, далеким от восхищения.

— О том, что любишь финики, знал весь дворец? Молодец… Какой частью тела думала, богоравная? Той, которой сидишь? Нельзя показывать свои слабости. Никогда. Никому. Если уж у тебя не выходит их вовсе не иметь…

Кесара повела плечом и перебила:

— Или же все это просто дурное совпадение и тот, кто составлял удобрение, ничего плохого не хотел. Просто не знал о свойствах вещества.

— Палач это выяснит, — сквозь зубы сказал Янг.

Кесара поднялась с дивана и, не обувая туфли, босиком подошла к Волку.

— На мне долг жизни.

— У тебя полстука сердца, чтобы взять свои слова назад, — сказал Мастер, подчеркнуто ровно. Верхняя губа опасно приподнялась. Зубы еще не показались, но зубы — это уже дуэль.

— Прости. Не подумала.

— Впредь думай, прежде чем рот открывать. А лучше и после этого — помалкивай. Ты когда молчишь — такая красивая.

Из-за отворота камзола появился полотняный мешочек, который тонко пах неизвестными травами.

— Заваривай по одной щепотке на закате. Это должно помочь. Смеси здесь ровно на четыре месяца. Не успеете за это время взять и допросить отравителя, здесь будет милорд. Если понадобится — с армией. Нам дорога мирная кесария, мы чтим свободу и жизни ее народа. Но Алессин стоит дороже Фиоля. Это, если что, прямая цитата. Не провожайте меня, я знаю дорогу.

Волк развернулся и вышел.

Между супругами повисло молчание, которое — Янг знал это, кесара никогда не нарушит первая.

— Что это было? — спросил он, — на счет долга жизни.

— Принимать долг жизни за члена рода — позор, — задумчиво пояснила Росомаха. — Случайно выяснилось, что Волк, оказывается, считает меня сестрой. Наверняка — младшей и глупой. С финиками… и в самом деле глупость получилась редкая. Но мне и в ум не вошло, что кто-то на кухне замечает, что я чаще всего требую в будуар.

— Я распоряжусь купить свинью редкого окраса и скармливать ей все фрукты и ягоды из сада — и посмотрим, что будет. А перед твоей трапезой добавлю третью проверку. Специально натасканным животным.

— Супруг мой, ты можешь совершенно спокойно употреблять при мне слово "крыса". Оно не бранное и я не боюсь грызунов, хоть и не испытываю к ним особой нежности. А нюх у них тонкий.