Отражения - Мария Николаевна Покусаева Страница 30

Нас ждали в гостиной – в той, темно-синей, куда я попала в свой первый визит в этот дом. В камине горел огонь, пахло травами, дымом, имбирным печеньем и неприятностями. Леди Присцилла сидела с идеально ровной спиной, держа в одной руке блюдце, а в другой – тонкостенную чашку. Она сидела слева от лорда Парсиваля, который молчал, чуть подавшись вперед, словно пытался лучше рассмотреть гостей – Андре и сидевшую рядом с ним девушку, в которой я с удивлением узнала Элси.

На диване, который, конечно же, заняла леди Тересия, лежала еще одна коробка, отделанная тканью с узором из лепестков. На этой коробке стояла другая, гораздо меньше, круглая. Ренар, застывший за спиной леди Тересии, словно бы ему было велено охранять ее спокойствие, стоял, скрестив на груди руки. Он улыбался – открыто и светло, но, когда мы зашли в комнату, мне почудилось в воздухе такое напряжение, что сам воздух казался густым и тяжелым.

Корвин, сидящий на каминной полке, хрипло каркнул и, тряхнув головой, посмотрел на нас.

Удивительно, подумала я, все в сборе.

Кондор покосился на меня со знакомым уже кривым оскалом и подмигнул мне, прежде чем обратиться ко всем остальным.

– Приятно видеть вас всех в одной комнате, – сказал он, подталкивая меня вперед. – Рад встрече, господин Форжо. Надеюсь, мы не заставили вас слишком долго ждать?

Форжо поднялся с места, тонкий и красивый, как божество. Он был одет по моде Арли – в яркий бархат и тонкий шелк, и здесь, в доме, хозяева которого предпочитали оттенки траура, казался экзотической птичкой, попавшей в вольер к воронам. Короткие светлые волосы были аккуратно уложены, рукава сюртука украшала серебряная вышивка, на шейном платке блестела брошь с камнем того же цвета, что и глаза ее хозяина – я помнила, что они были сине-зелеными, как море на красивых открытках.

– Нет, что вы, – сказал Андре. Он пожал протянутую ему руку Кондора и повернулся ко мне, сияя улыбкой. – Я ждал не больше, чем должен ждать незваный гость, у которого важное дело к одной очень занятой особе. Рад вас видеть, леди Лидделл, – он замер, ожидая от меня чего-то.

Я не без укола беспокойства протянула руку – как полагается, в кружевной перчатке, – и Андре поднес ее к губам, чуть наклонясь вперед.

Его дыхание было теплым.

Я сделала глубокий вдох и почувствовала еле заметный запах гиацинта.

– Проходите, леди Лидделл, садитесь и выпейте пока чашку чая, – сказал лорд Парсиваль, тепло улыбаясь мне. – Господин Форжо рассказывал нам о своем недавнем путешествии в Маревельд. Думаю, будет вежливо дать ему возможность закончить рассказ, а вам – перевести дух.

Кондор усадил меня в кресло рядом с Присциллой, вручил чашку и блюдце и отошел ближе к камину, чтобы погладить Корвина. Кажется, он сделал это специально, чтобы выиграть время для какого-то важного решения. Я сделала глубокий вдох, отгораживаясь от мира чашкой, в которой был чай с добавлением трав, специй и меда.

Присцилла рядом со мной молчала, плотно сомкнув губы. Она наблюдала, терпеливая, как змея.

Пока Форжо, улыбаясь и изящно жестикулируя, рассказывал об отвратительной погоде Северо-Запада, рядом с которой даже туманы Альбы кажутся ласковыми котятами, я проследила за взглядом Присциллы. Леди дель Эйве посмотрела на племянника, который гладил по клюву льнущую к нему черную птицу, и улыбался, потом коротко глянула в сторону леди Тересии, недовольно дернула бровью, заметив улыбку Ренара, обращенную ко мне, и вернулась к Форжо. Точнее, к тому, кто был с ним рядом. Элси сидела не в кресле, а на чем-то вроде скамейки – без спинки, чуть ниже, чем вся остальная мебель. На девушке было серое платье, которое носили все швеи в салоне госпожи Флоры, без отделки и украшений. Ее руки лежали на коленях, нервно сжатые, лицо было бледным, глаза – покрасневшими, с глубокими тенями вокруг, словно бы Элси катастрофически не высыпалась несколько дней подряд.

– Невероятно интересно, господин Форжо, но, боюсь, мне нужно оставить вас, чтобы отдать кое-какие распоряжения, – сказала Присцилла. – Возьми у меня чашку, милый, – обратилась она к Кондору, тонко улыбнувшись. – Будь так добр.

К моему удивлению, тот лишь послушно кивнул и исполнил ее просьбу. Более того, он без единого возражения помог тете встать, позволив опереться на свою руку. Присцилла выглядела довольной и злой. Ее ладонь легла на мое плечо:

– Удачной примерки, леди Лидделл, – сказала Присцилла. Я чуть не закашлялась, но ее пальцы впились в мое плечо едва не до боли. – Очень надеюсь, что вам понравится то, что вы увидите.

– Собственно, я здесь ради этого, – сказал Форжо, проводив Присциллу задумчивым взглядом. – У меня для вас подарок, леди Лидделл, – он повернулся ко мне. – От принца Феликса, который узнал, что вы невероятно скромны в своих вкусах и собираетесь обойтись всего пятью платьями.

– Так, – сказала я, опуская руки на колени. Чашка звякнула о блюдце чуть громче, чем мне бы хотелось.

Наверное, еще и потому, что вокруг на секунду повисла пронзительная тишина.

Форжо с довольным видом откинулся на кресло, положив руки на подлокотники. Мне показалось, что стоило Присцилле выйти из комнаты, как краски его костюма стали ярче.

– Я в любом случае должен был увидеться с лордом Парсивалем сегодня, – продолжил Форжо.

Лорд Парсиваль усмехнулся.

– И мой принц решил дать мне еще одно задание, – Форжо по-хозяйски дотронулся до локтя Элси. – У госпожи Фонс-Флорал были ваши мерки, но она попросила одну из девушек сопровождать меня, чтобы в случае чего подогнать платье. Ваш патрон разрешил мне увидеться с вами, леди Лидделл, хотя и предупредил, что вы можете отсутствовать. Но раз вы теперь здесь…

Он замолчал, глядя на меня со странным торжеством.

Леди Тересия радостно прикрыла рот рукой:

– Это большая честь, милая, – сказала она, и Ренар, стоящий за ее спиной вдруг помрачнел.

Я посмотрела на Кондора, который успел проводить Присциллу и вернуться к камину. Корвин сидел у него на плече и пытался заставить хозяина играть с ним, охотясь за его пальцами.

– Конечно, – сказал Кондор, перехватив мой обеспокоенный взгляд. – Твой выбор, Мари. Думаю, ты не в праве отказаться от такого подарка.

Форжо улыбнулся еще более самодовольно, и я почти