Кто суккуба? Я суккуба?! (СИ) - Клименкова Антонина Страница 31

После второго витка лестницы в толстых каменных стенах появились редкие отверстия, гордо именуемые окнами. Как для Клавы, это были натуральные амбразуры — конические щели, продолбленные в толще блоков. Если изнутри на подоконник можно было сесть, то в само так называемое окно едва пролезала рука. Впрочем, Клава никуда запрыгивать не стала, охоты проверять не было. Суровый Основатель наверняка не брезговал обычным оружием и при необходимости заставлял своих учеников отстреливаться с луком и стрелами — от врагов… и от поклонниц? Клава представила, как дамы-туристки в платьях с кринолинами в сопровождении свиты служанок улепетывают восвояси под градом стрел, камней и файерболов. Что ж, вполне возможно, так и было. Пообщавшись с Основателем лично, она поняла, в чем отличие реального колдуна от всяческих экстрасенсов и прочих шарлатанов: настоящий маг не нуждается в публике и всеобщем обожании. Бедные ученики — стремясь получить знание, они наверняка вынуждены были терпеть страшные притеснения от гения!

— Погодите, а где жил Основатель? — остановилась Клава. Огляделась, благо глаза понемногу привыкли к полутьме. И дух заодно перевести не мешало, по привычным меркам на девятый этаж забрались, наверное, не меньше, а впереди почти столько же ступеней. — Тут же ничего нет — голые стены и лестница! И пролет, как колодец.

Она осмелела настолько, что подобралась к краю ступеней. Крепко держась за перила, глянула вниз, по-совиному крикнула в гулкую бездну:

— У-гу! Угу-гу? Хо-хо-хо-хо!..

Эхо ответило безупречной пародией. Крик отразился от стен, прошел по колодцу пролета до земли и вернулся обратно, искаженный до жуткого баса, миновал Клаву, обдав мимоходом мурашками, поднялся до шатровой крыши и вспугнул стаю летучих мышей.

Вильгельм и Флавиан терпеливо подождали, пока суккуба удовлетворит свое любопытство.

— Может быть, именно из-за этой привычки играть с эхом Основатель в конце концов и невзлюбил женский пол? — философски заметил Флавиан. — Вот выстроил он себе башню, живет, работает. Приезжает одна принцесса — угукает в пролет. Приезжает потом следующая — опять надо угукнуть. И так сто лет каждая клиентка. Не мудрено вскипеть!

— Судя по привычкам наших студенток, все женщины во все времена ведут себя совершенно одинаково, — согласился с инкубом вампир.

— Чем болтать, давно бы спросили самого призрака, как было на самом деле, — проворчала Клава, уличенная в общем женском проступке. Пустяк, а ведь впрямь неприятно, если представить, что это твой родной дом и каждая гостья считает своим долгом пошуметь.

— Спрашивали, он не помнит, — развел руками Флавиан.

— Или признаваться не желает, — поддакнул Виль.

— Так где тут жилые комнаты? Где были лаборатории? — напомнила свой вопрос Клава.

Они продолжили подъем. Темнота становилась всё прозрачней, амбразуры сменились более-менее приемлемыми для проветривания окнами. Клава мысленно прикинула: этаж двенадцатый, не меньше. А вся башня на вид с двадцатиэтажку, если не считать конус крыши и шпиль. Но изнутри с привычными типовыми постройками не сравнить, между витками лестницы огромная высота, не то что тесные марши на лестничных клетках в обычных подъездах. Клава ярко вспомнила родной подъезд, с битыми лампочками, описанным лифтом и прокуренной лестницей — и что-то ностальгия не всколыхнулась, сердечко не ёкнуло, аж сама удивилась.

— Под башней есть обширное подземелье, — сказал Вильгельм. — Разветвленная сеть, подземный лабиринт. Теперь входы туда замурованы, чтобы первокурсники и школьники не лазили. Там и были лаборатории, самые разнообразные, для таких экспериментов, какие мы и представить не сможем.

— За многовековую жизнь Основатель чем только ни занимался, — подхватил Флаф. — Ведь, если ты не ограничен короткой человеческой жизнью, то можешь провести поистине грандиозные исследования!

— Только бессмертие он себе не изобрел, — обрубила восторги на корню Клава.

— Не успел, — буркнул Флаф.

— Угу, бабы вездесущие, наверное, помешали, отвлекли, — съязвила суккуба.

Вампир за ее спиной фыркнул, но промолчал. Инкуб тоже раздувать ссору из ничего не захотел, лишь вздохнул.

Когда наконец-то вышли на смотровую площадку, вернее сказать, на балкон-галерею вокруг циферблатов, Вильгельм вспомнил, что в башне имелись и другие тайные помещения, не только подземные.

— Основатель был одним из первых, кто открыл и стал использовать для бытовых целей карманы подпространства, — продолжал свою лекцию местной магической истории вампир. Однако свежий ветер съедал его голос, делая слова уже совсем не такими важными, как они звучали внутри башни, и Клава стала прислушиваться вполуха. — Эти карманы он делал в виде просторных комнат, где хранил, как в погребах, продукты питания и книги. Даже молоко в них не портилось и оставалось свежим сколь угодно долго! Свитки и книги не подвергались течению времени — бумага не превращалась в труху, чернила не выцветали, оклады не грызли червяки, моль и мыши. А всё потому, что эти карманы были только частично совмещены с реальным миром, только вход соприкасался с нашим пространством, а вся остальная структура уходила в промежуток между иными мирами, в пустоту небытия, где само понятия времени не имело значения. В двух словах это объяснить невозможно. А Основатель — первым придумал, представьте себе, прочувствуйте! Он первым не просто понял и описал это явление подробными формулами, но и сумел сотворить пробные и тем не менее работающие карманы! Это невероятно!..

Пока вампир восторгался гениальностью отшельника, Клавдия успела подышать ночной прохладой, полюбоваться на тихий город и спящую вдалеке Академию, обошла медленным шагом площадку кругом и слегка замерзла на ветру. Вильгельм, заметив, как она ежится, оставил в покое историческое прошлое и галантно набросил ей на плечи свой готичный китель, чем вызвал молчаливое недовольство инкуба. Впрочем, Флаф явился в тонкой рубашке, поэтому ничего взамен предложить девушке не мог, да и сам мгновенно замерз.

Клава остановилась ровно на том месте, где с Михаэлем случилось несчастье. На поручнях с внешней стороны не осталось следов. Впрочем, чего она ожидала — клок белых волос? Перьев? Пуха? Если здесь есть отпечатки пальцев, невооруженным глазом она их не различит.

Вспышки воспоминаний подсказали, что именно здесь блондин-альбинос цеплялся за прутья ограды, пытаясь спастись от падения. И кто-то старался втащить его обратно. Кто-то кричал «держись!» и протягивал руку. Но в ответ этот кто-то, чьего лица Клава не могла увидеть, как ни старалась, — в ответ он не получил руку ангела, так как тот был слишком напуган и не мог разжать пальцы. Хотя пальцы скользили по гладкому металлу, было неудобно и тяжело удерживать вес раскачивающегося крупного тела…

Клава пыталась проморгаться и отогнать видения, но яркие смазанные картинки застилали реальность.

«Держись!»

«Я не могу!!! Я щас грохнусь, … ты …!»

«Крылья! Выпусти крылья! Ведь ты умеешь летать!»

«… …! — матерился Михаэль. — Я тебе кто — вампир гребанный?! Я тебе бабочка?! Стрекоза?! Эльф?!»

«Выпусти крылья, я вытащу тебя за них!»

И снова поток брани в ответ. Но всё-таки удалось сосредоточиться — и белоснежные искрящиеся крылья распахнулись. Кто-то попытался ухватиться обеими руками за сгибы у основания, там, где сухожилия и кости были покрепче, а перьев росло поменьше. Но некстати пролетел порыв ветра. В разы увеличившаяся парусность отбросила блондина от башни. Чьи-то руки беспомощно соскользнули по суставам крыльев, вцепились в самые кончики, вырывая пучки перьев. Клава явственно ощутила, как прутья ограды выскользнули из скрючившихся от долгого напряжения пальцев…

— Флаф, держи ее!!!

Клава краем сознания отметила, что упиравшийся в спину твердый поручень ограды подозрительно скользнул по пояснице. Ее ноги почему-то ненадолго оказались выше головы… Ощущение невесомости прекратилось так же внезапно, как появилось: правую щиколотку резко и неприятно сдавило, ее сильно дернуло, аж в позвоночнике щелкнул хрящик. Платье задралось, подол качающимися складками накрыл лицо; было странно, словно ее голова — это язык в подвешенном колоколе.