Рабыня драконьей крови. Часть 2 - Сильвия Лайм Страница 31

Вот только правдиво ли это видение? Ведь на самом деле принц никогда мне ничего не говорил. Да и вообще, что за слова он тогда произнес?..

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, но в этот момент Валира продолжила говорить:

– Так вот имя не помогало. А это бывает только в двух случаях: либо принц был мертв, либо он сменил истинное имя. Кто-то дал ему другое.

– А это возможно? – удивилась я. – Мне казалось, что такое имя дается навсегда.

– Нет, – покачала головой аара. – Конечно же, нет. Просто ритуал очень сложен, делается по обоюдному согласию двух магов: колдующего и его объекта, при этом колдующий должен быть крайне сильным. А так как это большая редкость, то и сменить имя трудно.

– И что же получилось в итоге? Раз Шестой принц сейчас жив-здоров, значит, его имя действительно кто-то поменял?

– Да. – В этот момент аара хитро улыбнулась. – Я думаю, что это была женщина. По крайней мере, так говорят. Сирглинариона никто не видел более полугода, империя успела начать готовиться к официальному трауру, лишь императрица Амелион Златопламенная не желала соглашаться с тем, что один из ее младших сыновей мертв. Будто чувствовала, что это не так. И принц вернулся. Вот только он уже не был прежним. Сирглинарион выглядел иначе, много молчал, и от него разило совершенно другой магией. С драконами вообще все очень сложно, их силу трудно измерить, ключ тиаре глубоко скрыт. Но с Сирглинарионом стало все совсем непонятно. А еще… его чешуя изменила цвет.

– То есть его драконий облик поменялся? – удивилась я еще сильнее прежнего.

– Да. Когда-то Шестого принца звали Сирглинарион Лазурнокрылый. У него была сверкающая голубая чешуя, переливающаяся всеми цветами радуги. Но после того, как он вернулся, цвет необратимо изменился, стал глубоким зеленым, на солнце сверкающим сталью, а во тьме переходящим в ночную синеву. Его глаза то и дело стали излучать странный зеленый свет, а волосы будто-то жили собственной жизнью. Ну… ты видела. И никому принц не рассказывал, что с ним произошло. Словно что-то поранило его изнутри. С тех пор его и прозвали Отравленным сердцем. А Сирглинарион и не спорил, спокойно приняв новое имя. Истинное же имя его так никто и не знает.

– Какая странная история, – проговорила я негромко, чувствуя, как под кожей будто бы тихонько шевелится россыпь раскаленных угольков.

– Да, – подтвердила аара. – Я бы с ним лишний раз пересекаться не стала, – усмехнулась она. – Даже не знаю, согласилась ли бы поступить на службу в его атрис, если бы когда-то мне предложили именно это вместо атриса Айдениона Огненнокрылого.

– Ты же говоришь, что всему виной была какая-то женщина. Значит, ничего страшного не случилось, ведь так? К чему этот страх? – удивилась я, но все равно не смогла сдержать легкого беспокойства.

Валира тихо хмыкнула.

– Женщина-то, может быть, и женщина. Вот только она явно его едва не убила. Иначе как объяснить такую разительную перемену характера и внешности? Знаешь, ирлисы ядовиты, потому что с рождения грызут магическую кору Верликтового дерева и едят его отравленные ягоды. Это дерево опасно не только если его употреблять, оно способно зачаровать даже того, кто просто находится рядом. От коры, ягод и листьев в воздух распространяется особая колдовская тиаре, имеющая легкий зеленоватый оттенок. Это тиаре, попадая на человеческую кожу, всасываясь в легкие, впитываясь через слизистые оболочки глаз, заставляет невольную жертву подчиняться желанию дерева. И есть плоды. Грызть кору. А затем умирать. Тогда в мертвых телах семена Верликта прорастают и дают жизнь новому древу. Так вот ирлисы приспособились игнорировать влияние ядовитой тиаре и едят Верликт нарочно, чтобы пропитаться токсинами изнутри и в будущем стать смертельно опасными хищниками. Ты улавливаешь связь?

Аара остановила свой рассказ так резко, что я не успела ничего сообразить. История настолько поразила меня, перекликаясь со всеми моими прошлыми мыслями и догадками, что от неожиданности всего открытого перехватило дух.

Я сумела только покачать головой, когда аара продолжила:

– Сирглинариона тоже кто-то отравил, и отравил изнутри. От него разит токсичной, опасной тиаре, и даже я, не маг, вижу ее. И предпочла бы держаться от Шестого принца подальше, потому что кто знает, что случится, стоит попасть под его гипнотическое влияние?..

Валира передернула плечами, а я глубоко вздохнула, собравшись с силами и проговорив:

– А ты не могла бы помочь мне с ним встретиться?

Аара резко повернула голову и воскликнула:

– Ты что, меня совсем не слушала?..

– Слушала-слушала, прости, – виновато улыбнулась я, наматывая волосы на указательный палец. – Но мне правда нужно.

– Зачем?! – всплеснула руками аара. – Он же… он… Или ты влюбилась?

– Что? – ахнула я. – Конечно, нет!

– Может, пока наш принц без сознания ты решила сменить атрис? – нарочито хмуро спросила Валира, сложив руки на груди.

А потом, видя, как я в ужасе замахала на нее, не зная, как переубедить, вдруг прыснула со смеху и закрыла рот тонкой ладошкой.

– Да брось, я пошутила, – фыркнула она. – Просто мне не хотелось бы, чтобы ты от нас уходила, зря я, что ли, тебе столько всего рассказываю? Да и кто, кроме тебя, будет писать для меня статьи в газету? Я уже даже название придумала, гляди…

Она вскочила со скамейки, театрально развела руки в стороны и продекламировала:

– Уважаемые дарки и даркессы, рады представить вашему вниманию удивительное и невероятное! Первую газету Огненного Чертога! Только у нас самые передовые и свежие новости, только у нас сплетни и секреты императорского двора Крылатого племени! Читайте и не говорите, что не читали! Интриги, тайны и вся истинная правда в новой колонке аары Селины – “Чешуйчатые утехи”!

На последних словах Валиры я неожиданно подавилась слюной. А все так хорошо начиналось!

– Эм… – кашлянув в кулак, начала я. – Давай немного другое название придумаем.

– Думаешь, звучит не очень? – приподняла темную, идеально выщипанную бровь Валира. И тут же предложила еще: – Тогда как тебе гордое и благородное – “Высокий перфоманс драконьих хвостов”?

Я начала краснеть.

Валира, видя, что я с сомнением качаю головой, продолжила выдавать все новые и новые варианты:

– А вот романтичное – “Экзистенциальность бытия на гребне позвоночника дарка”. Ну, в смысле, это о том, как прекрасен полет