Рэйчел Кейн - Танец мертвых девушек Страница 31

— Шейн ничего плохого не сделал, — сказала Клер. — Пожалуйста, отпустите его.

— Шейна застали на месте преступления, — объяснил Оливер. — Рядом с телом Брендона. Как-то не верится, что он тут ни при чем — в особенности учитывая, что он находился в достаточно дружеских отношениях с мистером Уоллесом, чтобы обмениваться с ним телефонными звонками.

— Нет, он не...

Оливер влепил Клер пощечину. Движения она не заметила, просто почувствовала удар, и на мгновение поле зрения подернулось красным. Тело сотрясалось от яростного желания дать отпор, на щеке, точно клеймо, запылал отпечаток его руки.

— Видишь, Ева? — спросил Оливер. — Око за око. Конечно, это моя вольная интерпретация Священного Писания.

Шейн закричал сквозь кляп и начал вырываться, но вампиры без особого труда не давали ему подняться с колен. В широко распахнутых глазах Евы появилось мрачное выражение, она порывалась броситься на Оливера, но Хесс удерживал ее в кресле.

«Не делайте этого!» — мысленно воззвала к ним обоим Клер.

Ее друзья только что дали Оливеру ответ на его безмолвный вопрос: причиняя ей вред, он может чего-то добиться от них.

— Оливер, — очень мягко и тихо заговорила Амелия, — у меня вопрос: ты рисуешься перед этими детьми? Или просто потворствуешь своим слабостям? По твоим словам, тебе уже известно, что мальчик звонил этому человеку. Какая еще информация требуется?

— Я хочу знать, куда подевался его отец. Кто-то из них наверняка знает это.

— Девушки? — Амелия покачала головой. — Вряд ли человек вроде мистера Коллинза доверился бы им.

— Выходит, мальчишка знает.

— Возможно. — Амелия постучала по губам бледным пальцем. — Но мне почему-то кажется, что он не скажет тебе. И я убеждена — чтобы выяснить истину, нет нужды прибегать к жестокости.

— В смысле? — Оливер повернулся к ней, скрестив на груди руки.

— В том смысле, что он сам придет к нам, Оливер. Чтобы спасти сына от последствий своих действий.

— Итак, ты снимаешь свою защиту с мальчишки?

Амелия поглядела на лежащее на плите тело, поднялась, подошла к останкам Брендона и провела призрачно-белыми пальцами по его искаженному страданием лицу.

— Он появился на свет еще до короля Джона, тебе это известно, Оливер? Был королевским отпрыском. Столько лет! И вот теперь такой конец. Все, чему он был свидетелем, навсегда утрачено для нас, и я горюю об этом.

— Амелия! — нетерпеливо сказал Оливер, — нельзя позволить его убийцам сбежать.

— Он ведь был из твоих, Оливер. Неужели ты не можешь хоть немного погоревать об утрате, прежде чем кидаться проливать новую кровь?

Женщина стояла спиной к нему и не могла видеть того, что видела Клер: ненависти в глазах Оливера, настолько сильной, что она исказила лицо. К тому моменту, когда Амелия повернулась, он уже взял себя в руки.

— У Брендона были свои недостатки. Он единственный из нас получал наибольшее удовольствие от самой охоты. Не думаю, что он когда-нибудь смирился бы с правилами Морганвилля. Но мы-то эти правила должны соблюдать и вынести приговор преступникам.

Приговор? А как же суд? Клер попыталась спросить, но из-за спины протянулась холодная рука и зажала ей рот; Гретхен склонилась над ней, обнажив клыки и прижимая палец к губам. Ганс подобным же образом заткнул рот Еве. Детектив Хесс выглядел очень встревоженным, но помалкивал.

Амелия посмотрела сначала на Оливера, потом ему за спину, на Шейна.

— Я тебя предупреждала, — негромко сказала она. — Моя защита не безгранична. Ты обманул мое доверие, Шейн. Исключительно по доброте я не стану разрывать договор с твоими друзьями: они остаются под моей защитой. — Она перевела взгляд на Оливера и медленно, царственно кивнула ему. — Он твой. Я снимаю свою защиту.

Клер протестующе закричала, но ее никто не услышал — рука Гретхен по-прежнему затыкала ей рот. Амелия наклонилась и запечатлела поцелуй на восковом лбу Брендона.

— Прощай, дитя. Не лишенный недостатков, ты тем не менее был одним из вечных. Мы тебя не забудем.

Снаружи раздался крик. Амелия развернулась так молниеносно, что на мгновение превратилась в расплывчатое пятно. Что-то ударило в мраморную колонну рядом с тем местом, где она только что стояла, и взорвалось с резким хлопком.

Бутылка. Клер почувствовала запах бензина, услышала нарастающий свистящий звук и...

Занавеси вспыхнули.

Амелия оскалилась, в ее лице не осталось ничего человеческого. Миг спустя телохранители образовали вокруг нее защитный барьер и потащили в сторону. Загрохотали выстрелы, кто-то — детектив Хесс? — толкнул Клер на ковер и закрыл собой. Ева тоже лежала, съежившись и прикрывая руками голову.

А потом началось настоящее сражение — крики, хлопки, летящие в стену и с грохотом разбивающиеся кресла. Клер не могла видеть происходящего, чувствовала лишь, что схватка была жестокой и закончилась быстро. Когда удушающий дым начал рассеиваться, Хесс поднялся, и она смогла сесть.

У входа лежали двое погибших; оба крупные парни в кожанках. Впрочем, один еще шевелился.

Амелия, растолкав телохранителей, прошествовала мимо Клер, направляясь к тому байкеру, который пытался уползти, оставляя на ковре темный след. С помощью Хесса Клер медленно встала и встретилась взглядом с Евой, в глазах которой плескался ужас.

Но дойти до байкера Амелия не успела. Оливер опередил ее: подхватил раненого и резким движением с сухим щелчком сломал ему шею.

Тело с глухим стуком упало на ковер. Борясь с подступающей тошнотой, Клер уткнулась лицом в куртку Хесса.

Когда она снова обернулась, Амелия и Оливер стояли, сверля друг друга глазами.

— Не стоило рисковать. — Он одарил ее медленной, широкой улыбкой. — Он мог убить тебя, Амелия.

— Да. И никто не был заинтересован в этом, правда, Оливер? Как мне повезло, что ты оказался рядом и спас меня.

Ни слова больше, ни жеста, но телохранители окружили ее, и все вместе они вышли, обходя тела или перешагивая через них.

Оливер проводил Амелию взглядом, обернулся и злобно посмотрел на Шейна.

— Твой отец воображает, что его действия останутся безнаказанными. Очень печально для тебя... Посадите этих двоих туда, где им и надлежит быть, — в клетки.

Байкера и Шейна подняли с колен и потащили за занавески. Клер метнулась следом, но Гретхен была начеку — схватила и снова зажала ей рот. Вздрогнув от боли, когда ей заломили руку за спину, Клер почувствовала, что плачет и не может дышать, потому что рот зажат, а нос моментально заложило.

Ева не плакала. Она пристально смотрела на Оливера и не двинулась с места, даже когда Хесс отпустил ее.