Мой обольстительный босс (СИ) - Вилке Веста Страница 32

От такой улыбки сердце Аврил пропустило удар. Она вспомнила, почему этот роугг казался ей таким неотразимым даже на голограмме основного сайта компании. В отличие от других сотрудников, он был живой. Настолько живой, что даже голограмма несла отпечаток этой жизненной силы. Больше чем невероятная жажда жизни роугга была только его самоуверенность. И невозможно было не признать — самоуверенность невероятно шла этому мужчине.

Блад Массиано напоминал ветер. В нем была легкость, скорость, стремительность и жажда жизни. В то же время, он мог быть таким нежным и любящим… Его слова ласкали, как легкий бриз, его касания были подобны урагану. И помоги ей вселенная, Блад смотрел на Аврил, так, как будто не видел мира вокруг, только ее!

Аврил захотелось протянуть руку и коснуться его лица. Он вел себя с нею так, словно у нее есть неограниченная власть над ним. И в то же время она ощутила себя такой уязвимой перед ним, что это пугало!

Отвернувшись, и прочистив горло, чтобы не слышно было, каким хриплым стал голос, Аврил спросила:

— Где у тебя ванна? Хотелось бы привести себя в порядок.

Блад сел на кровати и взлохматил себе волосы, прежде чем ответить с той же улыбкой:

— Дальше по коридору. Там есть все, что может тебе потребоваться.

В два движения он встал с пропахшей сексом кровати, еще хранящей тепло их тел, и прошел к стене слева, нажав на небольшую панель в виде картины, перетекающей из одной части стены в другую. Он совершенно не стеснялся своей наготы, как будто у себя дома только так и ходил. Аврил же, несмотря на недавнюю, весьма жаркую близость, не могла преодолеть природную стеснительность, поэтому лежала, прикрыв тело простыней.

Треть стены сдвинулась в сторону, обнажив встроенный шкаф. Аврил не удержалась и ахнула — там было столько женской одежды, сколько ей не доводилось видеть за всю свою жизнь. Как будто роугг приторговывал в свободное от работы в холдинге Нолти время.

Блад снова улыбнулся — в этот раз немного смущенно:

— Я не знал, что тебе нравится, поэтому выбрал на свой вкус. Здесь есть все, что может тебе потребоваться, даже шляпки и перчатки. Если что-то не понравится — выбрось. Если захочешь что-то еще — только скажи!

Он так старался ей понравиться, что у Аврил снова закололо сердце. Последним, кто проявлял к ней хоть какую-то заботу, была ее мать. Несмотря на то, что не защищала ее от побоев, унижений и насильников, мать все равно проявляла заботу и любовь, как могла, как умела: Аврил не жила на улице и не голодала, и у нее есть образование, позволяющее найти работу лучше, чем чернорабочий или посудомойка на забытой богом колонии, где не хватает денег на автоматизированную установку. Уже очень и очень давно никто не старался угодить ей.

Как же Аврил хотелось верить в чувства и намеренья Блада! Что это место могло бы быть ей домом… Нет! Не место! Этот мужчина!

Аврил тряхнула головой, чтобы вернуться в реальность:

— Мне не нужно столько одежды, — стараясь говорить, спокойно ответила она. — Пока я здесь мне хватит одного халата. Во время жары и этого будет многовато. А после жары надену какое-нибудь белье, самое простое платье и уйду. Остальное можешь вернуть в магазин.

— Не могу, — обезоруживающе улыбнулся Блад и развел руками. — Это твоя одежда. Если она тебе не нужна, то выброси ее, сожги, раздай бедным. Делай с нею что хочешь.

Аврил только собралась возразить ему, что это слишком дорогой подарок, но Блад уже повернулся и зашагал в сторону кухни, насвистывая себе под нос какую-то песенку фривольного содержания. Сэфэра никогда прежде не слышала этот мотив и точно не знала слов. Но в фривольности песни почему-то не сомневалась. Какой еще могла быть песенка, напеваемая голым и очень сексуальным мужчиной?

Вздохнув, Аврил надела халат и побрела в указанном направлении. После секса в жару ходить то еще удовольствие. В этом плане ее квартира была бы предпочтительнее, ведь там дверь в ванную находиться прямо в спальне, и для того, чтобы принять душ не нужно преодолевать коридор, по размеру больше, чем все жилье Аврил вместе взятое.

Наконец, она проковыляла по казавшемуся бесконечным коридору до ванной, где облокотилась о выехавшую из стены раковину и посмотрела в зеркало, которое при ее появлении проступило на стене. Собственное отражение пугало: бледно-желтая кожа стала еще бледнее, взлохмаченные волосы, мутный взгляд, и нездоровый румянец на щеках. На шее были два отчетливых следа от укусов. Странное дело — они совершенно не болели и не выглядели как рана. Ощущение от них было сродни тому, как ощущалась бы татуировка, или какой-нибудь штрихкод из тех, которые ставят на сотрудниках некоторые фирмы, чтобы отслеживать их местонахождение и рабочие часы.

Впрочем, ничего не обычного она перед собою не видела! Бывало, в жару она выглядела и хуже.

Со своим внешним видом можно было бы примириться, если бы не то как она ощущала себя внутри. Сказывались годы одиночества, сказывалась постоянная нужда, не столько в еде, сколько в общении и положительных эмоциях. Парочка добрых слов и красивых жестов со стороны роугга, которого Аврил несколько недель назад даже не знала — и вот она уже задумывается над тем, чтобы завести постоянные отношения с ним.

Аврил в принципе была бы не против отношений. Но не с кем-то вроде Блада Массиано!

Ах, Аврил, Аврил! Разве жизнь тебя так ничему и не научила после стольких лет?

Похоже, что нет.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому, когда жара закончится, она пойдет домой. И у обоих останутся хорошие воспоминания об этом времени, проведенном вместе. Это было бы правильно. Разумно и практично. Аврил и Бладу не быть вместе. Во что бы он там не верил.

Аврил так и не приняла душ. Она просто стояла, упершись руками в раковину и не имея сил сдвинуться с места. По щекам текли слезы, сердце разрывалось на части.

Все так несправедливо! Почему она не достойна счастья? Почему она родилась сэфэрой?

То ли Блад вошел слишком тихо, то ли Аврил так погрузилась в собственные мысли, но его появление она заметила только тогда, когда сильное, вылепленное из мускулов тело прижалось к ее спине и прижало к раковине.

— Поговори со мной, Аврил, — тихо попросил Блад. — Твои слезы разбивают мне сердце. Что бы тебя не мучило, мы сможем с этим разобраться.

Сэфэра попыталась вывернуться из объятий. Ей хотелось уединиться. Но его ладони уперлись в стену по обеим сторонам от нее, лишая возможности маневрировать и как-то выбраться из этой ловушки.

— Нет никаких «нас», — тихо ответила Аврил, не зная, что еще ему сказать. У нее больше не оставалось душевных сил сопротивляться. Блад был так близко! Такой настойчивый, такой чуткий, такой внимательный… Какой женщине не хотелось бы оказаться в этой сказке, созданной персонально для нее? И пусть разум, вместе с доводами уезжает в далекий отпуск. Желательно навсегда.

— Я чувствую, что ты сама не веришь в эти слова, — одной рукой Блад обнял Аврил за талию и прижал к себе, другой скользнул под халат и обхватил грудь, лаская. — Почему ты не разрешаешь себе быть счастливой?

Аврил откинулась на его тело, устроив голову на его плече. Чем Блад тут же и воспользовался, проложив серию коротких поцелуев до своей метки и запечатлев на ней долгий поцелуй.

— Эти отношения обречены, — сэфэре пришлось призвать всю силу воли, чтобы сказать это вслух. — Лучше мы расстанемся сейчас, когда оба получили то, что хотели. Расстанемся, прежде чем все усложнится.

— Мне этого мало, Аврил, — Блад чуть согнул колени и потерся твердым членом об ее зад, чтобы она чувствовала каждый миллиметр его возбуждения. — Мне мало просто ночи с тобой!

— Блад… — всхлипнула сэфэра, не зная, что хотела этим сказать: «остановись, пока не поздно» или «никогда меня не отпускай». Его умелые руки быстро развязали халат.

Аврил ощущала себя более чем возбужденной, но это была не «жара». Это был он — самый красивый и беззаботный роугг на свете. И лучший любовник из тех, что у нее были.