Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия Страница 32

Сложно сказать, сколько времени прошло после имитации моей казни — или неудачной её попытки — но меньше десяти дней. Праздник Венуты, после которого, по словам следователя, мир по моей вине должен был неуклонно приступить к падению в смуту и апокалипсис, явно ещё не прошёл — город активно украшали.

Деловитые, очень слаженно работающие люди в тёмно-зелёных аккуратных камзолах, удивительно тихие и неприметные, как муравьи, копошились то тут, то там. Трудились они бесшумно и ненавязчиво, в отличие от тех их коллег по цеху, которых мне доводилось видеть в родном городе — те, как правило, ходили веселой гурьбой, больше сидели, курили, ели и болтали, разбросав вокруг метёлки и лопаты, пока не приходила какая-нибудь грозная дама из ЖЭКа и не начинала, эмоционально жестикулируя, раздавать какие-то ценные указания.

Магрские «дворники» в указаниях со стороны не нуждались — они энергично что-то красили, мыли, подстригали, чинили, поправляли, увешивали изящные колокольчиковые фонари некими очевидно несвященными ярко-алыми лианами… Впрочем, будь у нас в стране смертная казнь за некачественно выполненную работу, может, и у нас бы жужжали, как пчёлки.

Один из зелёных подошёл к ближайшему фонарю, уже оснащённому шапкой цветущей лианы — искусственной, что ли? Или раньше праздника она не засохнет? — и аккуратно, насквозь знакомыми жестами намазал предварительно обмакнутой в небольшое ведёрко кисточкой какой-то листок, приклеил его на фонарную ножку.

У нас работники городских служб их обычно срывали… Впрочем, может, это приглашение граждан на городской праздник.

Дождавшись, пока мужчина отойдёт в сторону, я подошла поближе — и с каким-то обречённым облегчением снова увидела собственный портрет.

Да, вот так я и подумала — собственный. Не лирты Агнессы-Ренны, дочери лавочницы, а мой. Чёрно-бирюзовые пряди окаймляли улыбающееся лицо. Под рисунком шёл текст всё той же незнакомой мне магрской вязью. Надо срочно обучаться грамоте, а то мало ли что. Вдруг тут написано, что эту преступницу уже казнили, а потому, если вы встретите на улице очень похожую на неё девушку, то ни в коем случае не следует беспокоиться, это просто досадное совпадение, проходите мимо, уважаемые лирты?

Ага, как же.

Итак, надо найти какую-то отправную точку. С одной стороны, ситуация почти безвыходная: у меня нет денег и нет влиятельных друзей, и это не считая влиятельных врагов. Впрочем, возможно, как минимум один друг есть: единственное разумное объяснение, которое пришло мне в голову, заключалось в том, что исполнителя приговора попросту подкупили, и вместо смертельного заклятия он наложил на меня сонное. Но даже если я права, это так себе друг, и никакую помощь до конца он не доводит. А с другой… Безвыходных ситуаций не бывает, просто есть выходы, которые нам не нравятся. Или — ещё одна мудрость от моего собрата по миру: выход обычно там же, где был вход. В тюрьму я, конечно, обратно не пойду… А с чего начался для меня вход в Магристу?

Я решительно подошла к подходящему по типажу потенциальному сластолюбцу, копошащемуся в складках накинутого на плечи плаща и карманах брюк и жилетки: прилично одетому полноватому мужчине средних лет, с капризными яркими и пухловатыми губами и не отягощённому печатью интеллекта лицом.

— Простите, лирт…

Лирт посмотрел на меня недоумённо и как-то даже брезгливо, словно я собиралась просить подаяние, и уже начала лобызать его руки своим немытым ртом.

— Вы не подскажете, как мне найти дорогу к публичному дому?

(Взгляд, полный немого изумления)

— Ну, к самому приличному! — чёрт, не то, не так. — К дому любовных утех! Мне очень надо, правда!

(Взгляд, полный разбухающего праведного негодования)

— Э-э-э, не там, где мужчины, а там, где женщины! — чёрт, чёрт, чёрт, снова звучит как-то двусмысленно…

(Взгляд, полный искренней чистой ярости, рот уже приоткрывается, видимо, для морализаторской отповеди)

— Там, где цветочек такой рядом со входом, деревянный, — жалобно мяукаю я, делая шаг назад. — Ладно, извинит…

— Что такое, дорогой?! — дородная дама с волосами густо-бордового цвета возникает рядом, оглядывает меня с головы до ног взглядом коррумпированной директрисы элитной гимназии. — Что хочет от тебя эта юная лирта?!

— Лирта хочет вступить на путь порока и разврата, — пафосно выдаёт мнимый сластолюбец, на поверку оказавшийся достойным и верным супругом — ну, или просто я выбрала неудачный момент, не учтя находящуюся рядом строгую супружницу. — Ищет дом любовных утех, ты можешь только себе вообразить, Адриния?! Молодёжь совсем распустилась, а на вид приличная юная… Да ещё и спрашивает у меня — у меня! — дорогу! Ужасно! Как будто я могу знать такие вещи! — возмущённо махнув рукой, мужчина гневно удаляется и скрывается за дверью двухэтажного домика.

— Дом утех?!

— Женский, — буркаю я, пытаясь отыскать взглядом Ксамурра Второго. — "Приют Камиллы". Простите за беспокойство, ваш лирт тут совершенно не при…

— Дом утех лирты Клариссы находится в двух тысячах шагов к закату Луавы от Лиловой площади, — неожиданно мирно, даже с лёгким озорством выдаёт почтенная дама. — А Лиловую площадь найти нетрудно, направление указывают фонари!

— Не знала, — только и смогла произнести я. — Ну… эээ… Спасибо…

— Удачи, юная лирта!

Мой сегодняшний ангел, неожиданно легко для столь корпулентной комплекции развернувшийся на сто восемьдесят градусов, полетел вслед за муженьком. А я изучила кончик изогнутого фонаря, где всё ещё висел мой портрет с непонятной надписью под ним. И пошла.

Некроксамурр догнал меня через пару минут.

Глава 32.

Девицы в "Приюте Камиллы" встретили меня, как родную. Угостили жареным, пахнущим дымом и незнакомыми мне специями мясом — интересно, где только нашли, со вздохами пожаловались на лирта Артлана, который не может меня забыть и до сих пор вспоминает "дивную лирту с волосами цвета киртанов" — местных колокольчиков. Дали платье, со смехом посетовав на то, что это уже входит в традицию, дружно похихикали над моей предсказуемой реакцией на магрское бордельное нижнее бельё, один из пыточных инструментов инквизиции, не иначе — но, к сожалению, другого у них не нашлось. Оказалось, мясо требуют иногда «даровитые» клиенты, им же я была обязана постоянным наличием запасного гардероба: в пылу страсти или злости многие клиенты портили одежду жриц продажной любви.

— Спасибо! — искренне сказала я, стоя на пороге душа и мысленно благодаря Единую и прочие высшие силы, что я оказалась в мире с относительно развитой канализацией, и для того, чтобы помыться, есть отдельная комнатка с подобием душа, а не ведёрко с ледяной водой во дворе или пахнущая тиной мутная речка с десятком любителей деревенского стриптиза в ближайших кустах.

Света в ванной комнате было мало, небольшое окошко под потолком и всё. Мочалка, напоминающая спутанный клубок пушистых упругих трав — интересно, как это она не гниёт? Магия, не иначе. Вместо шампуня — кусок твёрдого мыла неопределённой формы, на ощупь более мягкий, мылкий и липкий, нежели земной магазинный аналог, пряно пахнущий травами и отчего-то мёдом.

Я медленно, тщательно намыливала волосы — интересно, а можно, чтобы при возвращении назад волосы остались бы такими, как сейчас? В целом, люди здесь красивее, чем там, на земле. Март, помнится, говорил о том, что у обладающих донумами сохранилась часть их «звериной» природы: когти, длинные и густые волосы, иногда — повышенная скорость реакции, отличное зрение, физическая сила…

Когти и когти. Ну и пусть, не мешают. Не хвост — и то хорошо.

Рука с проступившим магическим атавизмом, сжимала влажную пенящуюся губку, скользила по гладкой коже, щекотка от острых кончиков когтей оказалась даже приятна. Красивое тело, это и без зеркало очевидно. Почти совершенное, хотя изменения, отличия от моего настоящего были едва заметны — чуть более пропорциональное, чуть более вытянутое. Словно заслуженный скульптор взял в руки творение менее опытного коллеги и парой уверенных движений натруженных рук довёл его задумку до нужной кондиции.