За пазухой у дракона - Елена Валерьевна Соловьева Страница 32

— В смысле?!

Снова обернулась и натолкнулась на горящий возбуждением золотой взгляд. Я-то наивно полагала, будто Бэлтрен собирается сам управлять Тучкой. Но не тут-то было, он об ином толковал.

— Как насчет полета на драконе? Уверен, тебе бы понравилось.

Жар от браслета распространился по всей руке, добрался до груди. Я покраснела, как спелый гранат. Это надо такое вообразить? Дракон как никто умел вгонять меня в краску и заставлял испытывать чувства, испытывать которые совершенно не хотелось. Вот ничуточки.

— Ты восстановился полностью? — мстительно поинтересовалась я.

Последовало продолжительное молчание. После дракон вздохнул,

— Жаль, — констатировала я. — В случае полного исцеления ты мог бы лететь рядом. Так было бы удобнее разговаривать, уверена.

На этот раз Бэлтрен не промолчал.

— Силы вполне могли вернуться ко мне, если бы кое-кто мне чуточку помог.

Снова он за свое! Нет никакой гарантии, что получив доступ к моему телу, дракон обретет крылья. Тогда как я лишусь невинности и вообще, стану ненавидеть саму себя. И это называется «чуточку помочь»?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Неожиданно Тучка взбрыкнул, и я невольно теснее прижалась к Бэлтрену. Чем тот незамедлительно воспользовался, заставив как следует прочувствовать всю силу своего желания. Желания поэкспериментировать с возвращением драконьих сил.

 — Ты подумала о том, о чем и я? — спросил интимным шепотком.

— О чем именно? — рыкнула сквозь плотно стиснутые зубы. Не так-то просто справиться с эмоциями, да еще и дурацкий браслет подливает жара в кровь. — Сейчас я думала исключительно о…

Как бы побыстрее найти что-то подходящее?

— Наша Антия может быть дочерью главной ведьмы? — перебил Бэлтрен, и я впервые была ему за это благодарна. — Тем самым редким цветком, о котором говорила Аина?

— Той, кто может оживлять мертвых… — проговорила я и, свесившись, глянула вниз, туда, где должна была бежать Локо. — Неужели твою Бониту оживила Антия?

Признаться, меня шокировало подобное предположение. Но чем больше думала, тем сильнее убеждалась в собственной правоте. Девочка была очень необычной с самого начала. Не умела разговаривать, но при этом хорошо писала и вообще, оказалась на редкость смышленым и проницательным ребенком. Но такой редкий дар… Его я и предположить не могла.

— Если это так, то некроманты отдали бы душу за то, чтобы заполучить ее себе, — мрачно предрек Бэлтрен.

В его голосе прозвучали стальные нотки. Теперь он не напоминал ехидного и самовлюблённого мужчину, теперь рядом со мной был тот, кто сумел подавить многолетний конфликт между ведьмами и некромантами. Редчайший золотой дракон и наместник провинции Арагоса.

— В таком случае Антии грозит большая опасность,  — проговорила и невольно вздрогнула. — А что если… Если некроманты узнали о дочери верховной ведьмы? Вдруг, главный некромант собирался отобрать у ведьмы дочь, и именно поэтому его убили? Получается, древние могильники тут ни при чем...

Прошлое приобретало совсем иную окраску. Что ведьмы, что некроманты — обе стороны слишком скрытны и недоверчивы, держат свои тайны за семью замками. Но если мое предположение верно, значит, Антия действительно в большой опасности.

— Я уже ни в чем не уверен, надо хорошенько поразмыслить, — задумчиво протянул Бэлтрен. А после скомандовал: — Прижмись, мне это помогает…

Вопреки здравому смыслу и собственной гордости я сделала то, о чем он просил. Может быть, потому, что сама сейчас нуждалась в тепле его тела и той защищенности, что дарили крепкие объятия. Или же потому, что приказ был отдан в мягкой форме. Бэлтрен как будто попросил, но, не умея этого делать в принципе, произнес так, как сумел.

— То странное поведение мертвяков, заявившихся к нам не так давно, — произнес Бэлтрен, откидывая с моей шеи растрепавшиеся волосы. Теперь, когда его дыхание касалось моей кожи, думать становилось труднее. — Мертвяки среагировали не на Локо, а на Антию. Почувствовали, что эта девочка может сделать для них больше, чем их хозяева некроманты.

— Но дар поднятия мертвых — это исключительная прерогатива некромантов, — напомнила я. — Если только… Да нет, не может быть!

Отмахнулась от внезапно нахлынувшей мысли, как от докучливого насекомого. Ведьма и некромант, заклятые враги, ставшие любовниками — подумается же такое!

А с другой стороны…

Бледная кожа Антии, ее светлые волосы… А ведь почти все ведьмы смуглые и тёмненькие. Иногда встречаются рыжие, с каштановыми или даже зеленоватыми волосами. Но беленьких я лично не видала ни разу.

— Повторяю, я уже ничему не удивляюсь, — подвел итог Бэлтрен, крепче обнимая мою талию. — Ты пробовала расспросить Антию о ее прошлом?

— Нет, боялась задеть старые раны, — вздохнула в ответ. — Бедняжка и так не разговаривает, как бы не сделать хуже.

— Одно точно: девочку стоит прятать, — решил Бэлтрен. — И по возможности все же расспросить ее о родителях, осторожно, не причиняя лишней боли. Мне же стоит срочно возвращать силу и власть в Арагосе, — при этом он провел пальцем вдоль моей шеи, отчего вдоль позвоночника побежали предательские мурашки. —   Ну же, Каталина, соглашайся.

— На что? — возмутилась непритворно. — Я-то тут  вообще при чем?

— Ты понимаешь.

Горячие губы Бэлтрена коснулись моей шеи. Это было так волнительно и безумно, что на секунду  я потеряла возможность говорить.  Даже дышать.

Но уже в следующую опомнилась:

— Не смей, или прикажу Тучке тебя сбросить!

— Он этого не сделает, — хмыкнул Бэлтрен, потрепав котика по холке. — Хороший мальчик.

Тучка замурлыкал и даже слегка сбросил скорость, как будто давая Бэлтрену больше времени на то, чтобы уговорить меня на немыслимое.

Вот, он и кота моего приручил. И матушку Грэси настроил так, что она теперь на его стороне. Ох уж этот невыносимо обаятельный и привлекательный дракон. Как устоять перед ним?

— Ты поможешь мне восстановить способности и память, — ласково проговорил дракон, зачаровывая страстными нотками в голосе,  —  я помогу тебе, Антии и всей Арагосе.

— Это шантаж! — моему возмущению не было предела.

— Может быть, — легко согласился дракон, обнимая. — Но ради правого дела стоит попробовать. К тому же, я нравлюсь тебе, Каталина. И не говори, будто это не так.

А что говорить, если от одного звука его голоса мое тело плавилось, как сливочный десерт в знойную погоду. Бэлтрен