Нет, нет и ещё раз... да! (СИ) - Обская Ольга Страница 32

Карина чувствовала, что Торбьон стоит за её спиной. Его мощная энергетика ощущалась как тепло.

— Вы не помните, я не помню — значит, ничего и не было, — рассудила она.

Карина говорила уже без напора. Зачем кричать, если собеседник стоит так близко?

— Нас могли опоить зельем забвения, — он тоже произносил слова мягко и негромко. Его голос показался ей похожим на тот — из её смутного воспоминания.

— Но кому и зачем это нужно?

— Ведун обещал, что ответит на вопросы, если мы вместе приедем в гроты на следующей большой луне.

— Но ведь это только через месяц.

— А вы хотели бы узнать всё раньше? Прямо сейчас?

— Да, — Карина развернулась к Торбьону.

Мягкий свет лампы смягчил черты его лица. Он не казался ей головорезом, а просто мужественным воином. Не столько суровым, сколько усталым. Наверное, полночи провел в седле. И почему-то раньше она не замечала, что ему идёт щетина, а его взгляд может быть одновременно опасным и чувственным.

— Мы можем выяснить прямо сейчас, были ли связаны брачными узами, Я знаю как…

Торбьон замолчал, будто и так всё ясно, но Карина пока не догадывалась, о чём речь, поэтому спросила:

— Как?

— Зелье забвения может отключить воспоминания, но оно не влияет на память тела, — он перевёл взгляд на её губы…

Теперь она поняла, что он имеет в виду. Им нужен поцелуй. Если когда-то прежде его губы касались губ Карины, чувственная память пробудится. Ощущения подскажут, случалось ли такое раньше.

Он положил ладонь на шею Карины — едва коснулся, дожидаясь разрешения продолжить. Его пальцы, лаская, скользили вдоль цепочки кулона. Откуда-то она знала, что ему можно доверять. Он будет нежен.

Волнение предвкушения родилось в груди, заставив сделать глубокий вдох. Он расценил это как разрешение и тут же пошёл в нежную атаку. Завоеватель. Он взял в плен не наскоком, а тягучей искусной лаской. Заставил её губы раскрыться ему навстречу. Увлёк в хмельное чувственное удовольствие. Откуда-то Карина знала, что острота ощущений будет только нарастать с каждым неспешным движением его горячих губ…

Глава 40. Взаимовыгодная сделка

Память тела — это когда ты ловишь себя на том, что уже испытывал похожие ощущения. Они знакомы тебе настолько, что ты догадываешься, что произойдёт. Карина знала, что пальцы Торбьона зароются в её волосы и нежно сомнут их. Затылок охватит волна приятного покалывания, которая опуститься вниз, чтобы пройтись по позвонкам — там, где сейчас скользит его ладонь. Всё это когда-то Карина уже испытывала.

Аромат его поцелуя был ей знаком. Его дыхание пахло терпкими луговыми травами, дикими цветами, весенним рассветом, туманом… Этот запах кружил голову.

Когда-то в прошлом Карине нравились его поцелуи. Они казались ей чем-то чудесным, нереальным и в то же время естественным. Почему? Кто он, этот мужчина, что так упоительно ласкает её губы? Они встречались раньше. Где и когда? Он родом из земной реальности? Нет, в это верилось с трудом. Уж слишком он был суров и воинственен — он дитя этого дикого мира. Тогда, выходит, Карина бывала тут раньше. Неспроста же ей кажутся смутно знакомыми местные пейзажи, улицы города и даже замок Торбьона.

Если им, и правда, доводилось раньше встречаться, в ту пору она воспринимала его совсем по-другому, не так как сейчас — дерзким собственником, способным похитить и диктовать свою волю. В её ощущениях сохранилась память о нежном благородном мужчине, защитнике и спасителе. От чего же он её спас? От кого защитил?

Поцелуй длился несколько долгих минут и мог бы, наверное, продлиться и дальше, если бы из коридора не донеслись шаги. Это возвращался Корнелиус с чаем.

Торбьон аккуратно отстранил Карину и отошёл на пару метров. Лишившись опоры, она почувствовала, как пол под ногами покачивается. Хотя, вряд ли это были проблемы с полом, просто у неё колени подкашивались. Карина сразу вспомнила, какая слабость одолела её сегодня. А поцелуй забрал последние силы. Сейчас бы прилечь. Но вместо этого она побрела к креслу и каким-то чудом благополучно до него добралась.

В этот момент в гостиную зашёл Корнелиус с подносом в руках. Он принёс не только чай, но и печенье, а также вазочки с мёдом и джемом. Какую бы слабость ни испытывала Карина она благодарно улыбнулась своему милому другу. Он и появился вовремя (а то неизвестно ещё, куда бы завели эксперименты с поцелуями), и обеспечил такой необходимый сейчас для Карины перекус. Она с особым предвкушением подумала про мёд. Он придаст ей сил.

Как только Корнелиус пристроил поднос на стол, Торбьон снова намекнул ему, чтобы тот оставил их наедине. Садовник, как ни в чём не бывало, принялся расставлять чашки и вазочки — ждал знака от Карины, что она не против, если он уйдет. Ей было приятно, что Корнелиус так преданно бдит её интересы, хотя, казалось бы, должен беспрекословно выполнять приказы хозяина. Она кивнула ему, показывая, что, мол, всё нормально.

Карина действительно не боялась остаться с Торбьоном один на один. А чем он ей может навредить? Сегодня на нём не было того коварного плаща, с помощью которого он её в прошлый раз усыпил. А в остальном ещё не известно, кто кого больше должен бояться и кто тут более опасный. Карина вон какие спецэффекты умеет делать — громы и молнии. Правда, пока она понятия не имела, как это у неё получилось, но сама мысль, что она на такое способна, придавала уверенности в себе.

— Расскажите, что вы почувствовали во время поцелуя, — попросил Торбьон отчёта, как только Корнелиус вышел. — Ваша чувственная память проснулась? Что она вам подсказала? Нас могут связывать брачные узы?

Сколько сложных вопросов за раз. Торбьон продолжал стоять у окна и интереса к чаю не проявлял, а вот Карина не собиралась отказывать себе в удовольствии. Она отправила в рот ложечку мёда, сделала несколько глотков чая и только потом ответила:

— Давайте начнём с вас. Что вы почувствовали во время поцелуя?

— Мне понравилось, — без тени смущения заявил Торбьон. — И я определённо делал это раньше — целовал вас. Не знаю, какая причина должна была побудить меня дать вам брачную клятву, но я допускаю, что это могло иметь место.

Пронзительные глаза смотрели на Карину, требуя ответной откровенности.

— Меня тоже посетили смутные чувственные воспоминания, что когда-то в прошлом похожее уже происходило. Я допускаю, что раньше между нами мог случиться поцелуй. Однако никакие обстоятельства не могли бы меня побудить произнести брачную клятву.

— Почему? — Торбьон удивился категоричности Карины.

Почему-почему, да потому, что этого "счастья" Карина уже нахлебалась вдоволь. Между мужчиной и женщиной может, конечно, вспыхнуть страсть, сильные чувства, но зачем влюбленным брачные узы? Брак, что, усилит чувства? Нет, он повесит кандалы, которые поначалу, может, и не будут в тягость, но как только чувства угаснут, превратятся в пытку. Карина уже это проходила. Карине такое уже даром не нужно. Она с трудом могла поверить, что согласилась бы на подобное снова. Но как объяснить это Торбьону?

— Я не считаю брак — добродетелью. Главная добродетель — это свобода. Только она может сделать человека счастливым.

Торбьон посмотрел на Карину так, будто она сказала дикую крамолу или, наоборот, открыла истину, небывалой философской глубины. В общем, его взгляд не сулил ничего хорошего. Однако своё отношение к жизненной позиции Карины он озвучивать не стал, а привёл иной аргумент.

— Вас так или иначе ждёт скорый брак. Полагаю, вы знаете, что ваш отец ищет вас, чтобы отдать замуж.

— Он не должен меня найти. Надеюсь, вы не станете выдавать меня ему, — Карина поднялась с кресла, сняла с шеи кулон и протянула Торбьону. — Я уже предлагала вам взаимовыгодный обмен и снова повторю: вы получаете ваш родовой артефакт, а я свободу.

Торбьон смотрел на камень, будто раздумывая, действительно ли сделка взаимовыгодна.