Невеста с изьяном (СИ) - Усова Василиса Страница 32

– Я запомню…

– Вы и в прошлый раз так говорили. Как звучит «Асм»?

Эвелиса сцепила пальцы. Это тоже вылетело из памяти. Она помнила лишь саму закорючку, и то, что над ней иногда ставится короткая черта. Но вот почему…

– Вы безнадежны. – подвел итог мужчина, – Я потратил около десятка дней, и за это время вы могли бы уже хоть чему-нибудь научиться.

– Я знаю, как написать эту букву…

– Вероятно вы очень довольны этим фактом. Однако хочу вас огорчить, запомнить символы в состоянии даже ребенок. А вот понимать их звучание… Для этого требуется ум, которого я у вас, увы, не наблюдаю.

Подавив тяжелый вздох, девушка остановила взгляд на закорючке. Она же знает… Если только немного подумать, то можно вспомнить… Но времени на размышления ей не дали.

– «Асм» звучит как С-твердая! Понимаете, твердая! Я говорил вам об этом, как минимум дважды.

Арлен хлопнул ладонью по столу, от чего перо покатилось, и запачкало край бумаги. Сегодня урок шел особенно тяжело. Мужчина был раздражен, и даже не пытался этого скрыть. Как только он повышал голос, Эвелиса чувствовала, что мысли в голове начинают путаться, и те буквы, которые она вчера с легкостью находила в книге, напрочь вылетали из головы. А ответа от нее требовали сразу, воспринимая любую заминку, как личное оскорбление.

– Вы могли бы приложить хоть немного усердия, хотя бы из чувства благодарности. Если конечно знаете, что это такое!

Повисла тяжелая пауза. Девушка смотрела прямо перед собой, до боли закусив губу. Что бы ей ни говорили, главное оставаться терпеливой. А может, она просто слишком глупа для грамоты?

– Ладно. – Арлен выдохнул, стараясь успокоиться, – На сегодня хватит. Займитесь чем-нибудь другим.

Не проронив ни слова, Эвелиса собрала листы, и направилась на кухню. В одном из углов скопилась уже целая кипа исписанной бумаги. Сжечь ее или выбросить, девушка не осмеливалась, ведь тоже денег немалых стоит. Поэтому пока все бережно собиралось в одном месте.

«Асм». Она остановила взгляд на закорючке. Звучит, как С-твердая. Вроде и не сложно. Надо бы ее как-нибудь приметить, чтобы и потом не забыть. Девушка выудила из камина пару угольков, и обвела нужную букву в кружок.

Вот так лучше.

И поддавшись внезапному порыву, она дорисовала несколько палочек, не заботясь, что они заходят на другие символы. Теперь казалось, что буква находится внутри солнца.

Эвелиса оглядела незамысловатый рисунок, чувствуя внутреннее удовлетворение, и добавила маленькую тучку. Пальцы оказались перепачканы углем, однако результат ей нравился. Теперь точно ни с чем не перепутает, «Асм» – С-твердая – в солнышке.

Пришедшая в голову мысль, оказалась настолько простой, что девушка даже затаила дыхание. С – в солнышке. А если нарисовать тучку, какая буква звучит, как Т? Она пробежала взглядом по символам, пытаясь припомнить. Кажется «Тиа»… В ней должен быть кружок.

Однако букв с кружочками было слишком много, поэтому пришлось переключиться на что-то другое. Например, зачеркнуть крест-накрест те буквы, которые не звучат. И подрисовать глаз к еще одному знакомому символу. Получилось неплохо. Правда наверное нечестно, оставлять для себя такие подсказки, но как быть, ежели по-другому не получается запомнить?

***

Поздно вечером, перерисовав значки начисто и подобрав к каждому картину, Эвелиса вновь склонилась над книгой. Читать она еще не могла, но теперь буквы открылись для нее с новой стороны. Натыкаясь на знакомые символы, она шепотом повторяла их звучание, чувствуя, как они накрепко остаются в памяти. И ничего, что таких букв набралось всего четыре или пять. Их запомнила, и остальные осилит.

На подоконнике лежала раскроенная ткань, которая пока еще так и не стала платьем. Девушка задержала на ней взгляд, испытывая острое желание задвинуть книгу подальше, и взяться за иглу. Уже снега скоро пойдут, а у нее так и нет теплого платья…

Она встряхнула головой. Зато платок вязанный есть, пока сгодится. Лучше больше старания к грамоте приложить, пока Арлену учить ее не наскучило. А платье еще успеет пошить. Как только умнее станет.

ГЛАВА 22. Непростые слова

Эвелиса вошла в кухню протирая глаза и едва сдерживая зевоту. Почти половину ночи она просидела над книгой, и теперь спать хотелось просто до отчаяния. Казалось, никогда еще голова не была такой тяжелой, как этим утром, когда в окно заглянули первые солнечные лучи. Однако нужно было приниматься за дела по хозяйству: овощи для обеда подготовить, да чистоту по углам навести. А то даже на каминной полке пыль уже скопилась, самой совестно.

Серый утренний сумрак разливался по кухне, наполняя голову сонной тяжестью. Слишком светло, чтобы зажечь лампу, но в то же время недостаточно, чтобы ощутить наступление нового дня.

Зевая, девушка смочила тряпку, и принялась за уборку. Она протерла и без того чистый стол, смахнула несколько соринок с подоконника и подошла к длинной полке, уставленной банками с пряностями.

Специи убывали медленно, помня о высокой стоимости, Эвелиса расходовала их крайне бережно. А вот соли оставалось уже меньше половины. Экономь не экономь, однако придется идти в лавку бакалейщика.

Девушка покосилась на окно, и подумав о промерзшей улице, содрогнулась. Дождаться бы середины дня, когда солнце хоть немного прогреет окрестности… Но вряд ли Арлен одобрит, если она отлучится вместо того, чтобы обучаться грамоте. Значит придется идти сейчас.

Эвелиса плотно укуталась в теплый платок, и подстелила в обувь обрезки ткани. Однако помогло это мало. Добежав до лавки на углу улицы, девушка ощутила, что продрогла до самых костей. Невольно вспомнилась продуваемая хибара с рынка. Осталась бы там зимовать, точно бы заморозилась.

Она переступила с ноги на ногу и, стараясь не стучать зубами, толкнула серую дверь. Над головой звякнул колокольчик.

Лавочник встретил ее неприветливо.

– Это кому ж в такую рань дома-то не сидится?

– Мне соль нужна, три горсти веса.

– Так нужна, что в одном платке за ней выскочила? – он достал тканный мешочек, и отсыпал нужное количество. – Еще чего?

Не поднимая головы, Эвелиса незаметно огляделась. Можно было бы хоть ненадолго задержаться, чтобы отогреться перед дорогой обратной. Но мужчина смотрел хмуро, дожидаясь ответа.

– Больше ничего не нужно. – она положила на прилавок серебряный и взяла соль.

Выходить из теплой лавки совершенно не хотелось, однако ничего не поделаешь – надо.

Обратный путь она проделала почти бегом, чувствуя как перехватывает дыхание от ледяного ветра. Благо еще прохожих в этот час на улице не было, не то пришлось бы шагать ровно, как и положено девице ее возраста. Зато сна после такой прогулки, как ни бывало.

И все же необходимо шить теплое платье. Еще и холодов толком не было, а она уже продрогла. Что же зимой будет, коль выйти куда придется?

Добравшись до дома, Эвелиса первым делом развела огонь в камине. Пусть до обеда еще далеко, отогреться же как-то надо. Она протянула над огнем дрожащие пальцы, ощущая болезненную ломоту в теле. Ну и пусть, от того что немного померзла, ничего с ней не станется.

***

Девушка и сама бы не смогла сказать, сколько времени просидела перед камином, впитывая живительное тепло. Привел ее в чувство глухой звон, разлетевшийся по первому этажу.

Кто бы мог пожаловать? Подскочив на ноги, Эвелиса одернула платье, и поспешила к двери.

Неожиданным гостем оказался доктор Бертни. Шагнув в дом, он позволил девушке взять пальто, и растер свои плечи руками.

– Бррр… Давненько я не припомню такой продроглой осени. Рад вас видеть, милушка. Как поживает мой пациент?

– Он у себя. Должно быть только встал. – не очень уверенно отозвалась Эвелиса. – Вы одни, или его милость Ирвис будет позже?

– На этот раз один. Ирвис по холодам не ездит. У меня путь в соседний город случился, вот решил заодно навестить и другого своего пациента. Одним махом, так сказать, чтобы потом лишнее время на путь дорогу не тратить.