Реверанс со скальпелем в руке - Тамара Шатохина Страница 32

— Еще раз, — не понял Георгий, — ты уедешь?

— Я не кукушка, Го… — запнулась Нуца.

— Да Бог с ним! Валяй — пусть будет Гоги. Что за бред с Ваке?

— Я не кукушка! Но жить с тобой больше не могу и другого выхода просто не вижу — я очень много и долго думала. Мальчикам нужен отец, я не справлюсь с ними в переходном возрасте, особенно после развода. И тащить их туда пришлось бы силком. А мы им не так и нужны… уже сейчас важнее друзья, увлечения, девочки! И с каждым годом будем нужны все меньше. Ты — дольше, они уважают тебя, хотят в хирургию. Я буду часто приезжать…

Георгий молча смотрел на нее, пытаясь найти и предложить другой выход. И не получалось. Здесь Нуца однозначно не останется, это ясно. Ему просто нравилась Грузия, а она воспитана в фанатической преданности ей. И ничего в этом будто бы плохого…

Тогда, в первые годы брака у них и правда всё было очень неплохо. Встречи с Машей в больничных коридорах только поддерживали в нём желание жить полной жизнью, все сделать для того, чтобы она такой стала. Он понимал, что его больное чувство мешает этому и крепко мешает. Поэтому, закончив ординатуру, всерьез задумался о переводе. Отец звал в Питер, обещал золотые горы… А без Маши он проживет — уже живет. Так казалось.

Он давил её в себе — безо всякой жалости. Пытался смотреть критично, будто со стороны или чужими глазами. Разум отмечал одно, а сердце, если так может сказать хирург… сердце говорило другое — вырасти у Маши хвост — он любил бы и его. Все бесполезно! Нужно было бежать от неё и подальше.

А когда Нуца узнала о его планах на переезд, все и началось — демонстрация характера и целей. Только в Тбилиси, только на Родину! Её можно было понять. Но в ход пошел прямой шантаж, потом она сразу же забеременела повторно… пошли разговоры о патриотизме, в доме постоянно звучала грузинская речь, музыка, готовились блюда… Зачастили родственники…

Но мужчина в семье сказал — нет. И решался на переезд в северную столицу, уже готов был к нему морально. И тут…!

И тут Машке взбрендило идти в хирургию.

Шония не был шовинистом или сторонником патриархата, он даже не осуждал феминисток — чем бы бабы ни тешились, всё чем-то заняты. Но искренне считал — женщина не должна работать грузчиком, шпалоукладчиком и стоять за операционным столом со скальпелем в руке. Последнее — категорически!

Труд хирурга, если сравнить физические нагрузки, ничем не отличается от работы простого рабочего горячего цеха, а зарплата у него чаще всего на порядок ниже, чем у рабочих высокой квалификации. В отличие от рабочих, хирургу приходится постоянно контактировать с гноем, мочой, калом и другими выделениями человеческого организма.

Но не это… высокая эмоциональная и физическая нагрузка, сопутствующее рентгеновское излучение, повышенные концентрации анестетиков в воздухе операционной неблагоприятно влияют на работу яичников и бывают причиной самопроизвольных выкидышей и других патологий беременности у женщин-хирургов. А почти повальная гипертония, хронический варикоз? Это просто перечисление возможных последствий, просто слова… если относиться к ним, как к списку возможных осложнений в инструкции к таблеткам.

Но Шония столкнулся с этим. Вернее, его семья. Он был единственным ребенком, у его матери — хирурга-маммолога случилось два выкидыша. Она ушла из операционной, но потом вернулась, потому что надежды родить уже не было.

Когда-то отец тоже не пускал её в хирургию, приводя «серьезные» доводы:

— Женщина-хирург может уйти в декрет.

— А мужчина — в запой! И что?

— В нашей профессии нужен здоровый цинизм.

— Допросишься у меня… организую тебе цинизм.

Потом отец жалел. Как же он жалел, что серьёзный разговор велся в таком… юмористическом ключе.

Шония не собирался пускать Маню за операционный стол. Просто не мог. Хватит с неё и тех факторов, которые уже влияют на неё, как и на весь персонал операционной. Услышав новость, он почувствовал какую-то обалделость — Маня? Тонкая, хрупкая, прозрачно-фарфоровая… и часами — согнувшись, на пределе всяких сил? Да сейчас! Эйфория от овладения профессией очень быстро пройдет и тогда нахлынет реальность. Кто-то должен был остановить её, уберечь и просто — спасти. Кто-то умнее и опытнее неё. И он нашел способ. И сделал. А потом Серов выговаривал ему:

— Для чего, скажи, эти сложности? Рокировки с травмой, замены? Зачем она тебе, Гоша?

— Да для любовных утех, Евгений Дмитриевич! Что за вопросы? Я набираю бригаду — свою, надолго.

— То есть…

— Я остаюсь.

— А отец что?

— Перетопчется, значит, отец, — проворчал Шония.

О любовных утехах было не всерьез. Но Серов даже не улыбнулся. У каждой работы есть своя изнанка. Была и здесь… и даже в вариациях. А касаемо конкретного вопроса… состоявшийся, успешный мужчина, а если он еще и внешне интересен, всегда окружен женским вниманием, а когда и настоящим поклонением. И редко кто откажется воспользоваться таким отношением «по назначению». И речь не только о медиках — совсем нет! Артисты, например, испытывающие настоящий драйв на сцене, уходят за кулисы во взвинченном состоянии. Возбуждение это сродни сексуальному, чем часто все и заканчивается.

По той же причине в древности силой брали женщин побежденных городов — в крови, грязи, среди трупов и буквально под свист стрел и лязг мечей. Гормоны, подстёгнутые риском и опасностью, бушевали, рождая яростную потребность снять нечеловеческое напряжение, выплеснуть его… Самый легкий и приятный способ реализовать её — секс.

Операционная? Не так часто, но иногда вполне даже сравнима с полем битвы. Потому что порой тоже — сражение, до почти полного физического и эмоционального истощения. А когда в конце — победа? Драйв буквально поднимает на крыльях. Чувство, что оседлал удачу возвращает силы сторицей. Эйфория! Кратковременная, но такой силы…! В кровь яростно впрыскивается эндорфин… А дальше или холодный душ или сто грамм боевых и сон. Или секс — да пояростнее. Можно обойтись без него и даже нужно, но иногда не отказывали себе…

Шония застал как-то Стаса и Веру. Нечаянно вошел туда, куда не должен был. Женщина не заметила его, а взгляд Стаса Шония запомнил надолго — вздумай он помешать ему в тот момент и хрен его… выжил бы или не совсем? Это был взгляд животного, голодного хищника, терзающего добычу. Георгий тихо прикрыл за собой дверь. Вера была замужем, Стас женат… Между ними не было влюбленности и